Конечно, за прошедшие годы Крисси неоднократно пыталась разыскать сына, но монашки были непреклонны. Ее заставили подписать письмо о том, что она отказывается от всех прав на сына и не будет предпринимать попыток связаться с ним в будущем. На протяжении долгих лет эту бумагу не раз тыкали ей в нос.
Она стояла на кухне и ждала, пока закипит чайник. Это было одно из немногих долгожданных изменений, произошедших на ферме. Посреди комнаты больше не висел огромный котел, в котором грели воду, а на месте камина появилась чугунная печь. Для нее все так же требовалось вырезать на болоте торфяные кирпичи, но, по крайней мере, они горели внутри печки, и черный дым не валил наружу. Крисси налила кипятка в старый заварочный чайничек и стала ждать, пока чай настоится. Она выглянула в окно и увидела, как Джеки ведет по двору нового тяжеловоза. Сэмми умер много лет назад, и Джеки купил на конной ярмарке необъезженного трехлетнего жеребца. Гнедой исполин с белой полоской на лбу был под два метра ростом. Джеки сказал, что выбрал его, потому что он напомнил ему Боксера – ломовую лошадь из повести Джорджа Оруэлла «Скотный двор». В книге вымышленная лошадь стоически переносила все невзгоды, была до последнего верна и без устали трудилась до тех пор, пока в буквальном смысле не откинула копыта. Джеки предположил, что, если назвать коня в ее честь, возможно, что-то из характера передастся вместе с именем.
Его план не сработал. Джеки жаловался, что за все годы своего фермерства он ни разу не встречал более упертой, своенравной скотины, которая то и дело отлынивала от работы. Боксер был полной противоположностью своему вымышленному тезке.
Крисси пересекла двор с двумя чашками чая в руках и протянула одну Джеки. Боксер фыркнул и покосился на нее, сверкнув белками глаз.
Крисси рассмеялась.
– Иногда у него совершенно демонический вид.
Джеки похлопал лошадь по боку и взял чашку.
– Он у нас отличный парень. Правда, приятель?
Джеки видел во всех только лучшее – что в людях, что в зверях.
Боксер снова фыркнул и начал бить передним копытом.
– Спасибо за чай, – сказал Джеки, приподнимая чашку.
Он отхлебнул из нее пару глотков и поставил на забор.
– Я тут подумал: может, нам сегодня поехать в город и поужинать где-нибудь?
– К чему вдруг такая роскошь?
– Я подумал, тебе неплохо бы немного развеяться. Сможешь в кои веки принарядиться, расслабишься, развлечешься хотя немного. Ты уже сто лет никуда не выбиралась.
Бедный Джеки, он ни на секунду не переставал думать о ее благополучии. Иногда она думала, что просто не заслуживает его доброты и великодушия. Часть ее хотела, чтобы она могла любить его так же сильно, как он, со всей очевидностью, любил ее, но однажды ее сердце уже было безнадежно разбито, и она не хотела проходить это снова.
Он отхлебнул еще чая, дожидаясь ее ответа.
– Ну, хорошо, – сказала она бодрым голосом. – Поехали. Черт с ними, с деньгами.
Лицо Джеки расплылось в широкой улыбке.
– Вот и умница, – подмигнул он ей.
Крисси улыбнулась его воодушевлению и взяла его под руку. Несмотря на тяжелый труд, годы несильно состарили его. От солнца, дождя и ветра его лицо огрубело и покрылось морщинками. Рыжие волосы выгорели и стали светлее, медно-золотистыми с легкой проседью. Он сохранил крепкое здоровье, и приближение почтенного возраста напоминало о себе лишь тогда, когда он распрямлял спину, охая и держась за поясницу.
После того, как все животные были накормлены, напоены и надежно заперты на ночь, Крисси и Джеки забрались в свой старый, видавший виды фургон и направились в город. Фургон отчаянно раскачивался и подпрыгивал на ухабах проселочной дороги, от чего Крисси почему-то всегда становилось смешно. Как только они выехали на грунтовку, машина пошла ровнее, и Крисси наконец отпустила приборную панель и немного расслабилась.
Дорога была узкой, всего с одной полосой, но, к счастью, они редко встречали кого-либо, кто ехал им навстречу. Поэтому два появившихся из-за поворота велосипедиста, направляющиеся прямо на них, стали полной неожиданностью. Джеки ударил по тормозам, и фургон занесло в кусты. Ветки боярышника заскрежетали по стеклу, и Крисси закрыла уши руками.
– Боже правый! – воскликнул Джеки, который никогда не позволял себе ругаться. – Этого я не ждал.
Велосипедисты – молодая пара лет тридцати – приподняли руки в знак извинения, слезли с велосипедов и провели их вдоль фургона.
Молодой человек продолжал извиняться:
– Простите, сэр. Нам не надо было занимать всю дорогу.
Джеки кивнул, переключился на первую передачу и продолжил путь.
– Чудно, – задумчиво произнесла Крисси. – Интересно, куда они направляются.
– Да уж, странно, – согласился Джеки. – Он точно нездешний. По голосу мне показалось – американец.
Глава 38
Преодолев коварные колдобины и рытвины проселочной дороги, Уильям с Тиной добрались до фермы Брайер. Поездка заняла гораздо больше времени, чем они ожидали. Они доехали на автобусе до ближайшей точки, куда шел общественный транспорт, а остаток пути проделали на велосипедах. Водитель автобуса поначалу не хотел пускать их с велосипедами, но после непродолжительных уговоров сдался. Был ранний вечер, хоть и гораздо позже, чем они планировали. Они прислонили велосипеды к забору и зашли во двор. Солнце клонилось к горизонту, освещая всю ферму золотистым светом и приятно согревая кожу. Помимо кучки одиноких куриц, лениво ковырявших землю, во дворе не было ни души – место выглядело подозрительно пустынным. Уильям упер руки в бока и посмотрел на крошечный дом.
– Похоже, никого нет дома, – сказал он, проводя рукой по волосам, и подозвал Тину к дому. – Но давай лучше проверим.
Они замерли у тяжелой двери, едва дыша, и Уильям осторожно постучался. Сердце бешено колотилось в груди, а во рту пересохло. Он ждал этой секунды всю жизнь. Дверь была такой толстой, что стук был едва слышен, но Уильям почтительно выждал пару секунд, прежде чем постучать снова.
– Не думаю, что кто-то есть дома, – сказала Тина. – Что будем делать?
Уильям приложил руки к окну и заглянул в крошечную гостиную.
– Ты права. Никого нет. Думаю, нам остается просто подождать. Давай осмотримся пока.
Они подошли к большой конюшне в дальнем конце двора и резко остановились, услышав за дверью непонятный шорох. Уильям постучал в дверь.
– Добрый вечер! Есть кто?
Внутри раздался неистовый лай собак, и они отпрыгнули прочь. Собаки лаяли так яростно и так отчаянно скребли дверь, что Уильям, от греха подальше, схватил Тину за руку, и они, не оглядываясь, побежали к дому.
– Ну, если тут кто и есть, теперь они точно знают о нашем прибытии!
Сердце у Уильяма продолжало колотиться. Он запрыгнул на каменную стену, окружавшую небольшой садик, и помог забраться Тине. Они сидели бок о бок, думая, что делать дальше.
– Они же не могут гулять всю ночь, – заключил Уильям. – У них тут столько животных – кто-то же должен за ними смотреть.
Из соседнего хлева доносилось сопение и хрюканье, а в загоне стояла злобного вида лошадь и недобро на них косилась.
Тина подставила лицо лучам заходящего солнца.
– Что ж, по крайней мере, вечер чудесный.
Она спрыгнула со стены и подошла к велосипедам. Из передней корзины она достала термос в шотландскую клеточку и сверток из пергаментной бумаги. Расстелив на стене кухонное полотенце, Тина развернула сверток.
– О, чудесная миссис Флэнаган! Смотри – имбирный пирог!
Уильям глянул на темный сочный кусок пирога.
– Не могу. Слишком нервничаю, чтобы есть.
Тина отрезала два ломтя и уже собиралась откусить кусочек, как вдруг передумала.
– Ты прав, наверное, лучше подождать.
Уильям рассмеялся:
– Перестань! Ты ешь! Я съем свою порцию попозже.
Тина серьезно посмотрела на него.
– Уильям, ты точно в порядке?
Чтобы Уильям отказывался от еды – такого еще не бывало. Она положила руку ему на колено, он положил свою ладонь сверху и улыбнулся.
– Шутишь! После долгих лет мучительных поисков, не говоря уже о перелете через Атлантику, через Ирландское море и обратно, я наконец встречу маму. Я более чем в порядке. Конечно, нервничаю, но я ужасно рад. Уверен, все будет хорошо.
Крисси с Джеки уже почти доехали до окраин Типперэри – на их хлипком, дышащем на ладан фургоне дорога заняла почти час. Узкие проселочные дороги сменились более широкими, и Джеки прибавил газу.
– Почти приехали, – сказал он, повернувшись к Крисси. – Проголодалась?
Она ласково улыбнулась ему:
– Умираю от голода.
– Я подумал, мы можем пойти в «Крестовый ключ».
Крисси распахнула глаза:
– «Крестовый ключ»? Это очень дорого, мы не можем себе такое позволить.
– Предоставь это мне, – ответил он, похлопав ее по колену.
Крисси протянула руку и ласково погладила его по щеке, как вдруг ахнула и зажала рот рукой.
– О, мой бог!
Джеки инстинктивно нажал на тормоза.
– Что такое?
– Куры! Я забыла запереть кур! Как я могла, после того, что случилось!
В прошлом месяце к ним во двор пробралась лиса и загрызла весь их небольшой выводок. Кровавая бойня потрясла даже Джеки. Он пошел в сарай и вышел оттуда с выражением мрачной решимости и винтовкой через плечо. Лиса к тому времени успела скрыться, но они решили впредь быть бдительнее. На следующий день Джеки отправился на рынок и купил новых кур.
– Придется ехать обратно, Джеки, прости.
Не было в мире более терпеливого человека, чем Джеки Криви. Он ласково посмотрел на Крисси.
– Не переживай, съездим в другой раз.
– Обязательно, Джеки, обещаю.
Она повернулась к нему и внимательно вгляделась в его лицо. Он был чисто выбрит и пах лимонным мылом. На нем была белоснежная накрахмаленная рубашка, которая едва ли прежде видела свет, и бежевые брюки, совершенно непрактичные для каждодневной носки.
– Мне очень жаль.