Я кивнула, отступив и пропустив его. Мне было интересно, как он нашел меня, помогла ли Дженна или он просто пытался найти мою старую квартиру, надеясь, что найдет меня там. Мне повезло, что она была свободна, когда я переехала от Брэда. Я чувствовала себя как дома, и в то же время это место омрачали воспоминания. Особенно о последней ночи, которую я провела с Джейми.
Я хотела бы описать, что чувствовала в тот день с ним, но была слишком оцепеневшей. Я достигла крайнего предела, и мне некого было винить, кроме себя. В тот момент я еще никак не могла изменить ситуацию, и единственное, на что была способна, – просто дышать, да и то с трудом.
Джейми засунул руки в карманы и оглядел мою квартиру, почти точно такую же, какой она была в последний раз, когда он ее видел. Когда он посмотрел на меня нежным взглядом, то предпринял печальную попытку улыбнуться.
– Привет.
– Привет, – прошептала я в ответ.
– Ты похудела, – сказал он, и это не было комплиментом. Я всегда была худой и знала, что сейчас выгляжу не очень здоровой. Но в эту игру мы часто играли, не так ли? Мы всегда отмечали, что изменилось с последней встречи, и всегда игнорировали то, что не изменилось, – наши чувства.
– А ты побрился.
Джейми потер челюсть, а затем засунул руку обратно в карман.
– Извини, что пришел без предупреждения. У меня была рабочая конференция в отеле, и я просто… просто хотел увидеть тебя.
Я сглотнула, скрестив руки на большом свитере.
– Хочешь что-нибудь выпить? – спросила я, проходя на кухню. Я уже почти потянулась за бутылкой виски, но прошла дальше и взяла воду из холодильника.
– Все нормально.
Это было неловко и напомнило мне о том, как я ехала рядом с ним в его джипе в те выходные, когда он должен был жениться на Энджел. Мы не разговаривали с тех пор, как он уехал, с тех пор, как я предпочла ему Брэда. Я бездумно играла с обручальным кольцом, которое еще носила на пальце. Я его так и не сняла, хотя знала, что должна. Джейми поймал это движение взглядом. Его челюсть сжалась, когда он прислонился к моей кухонной тумбе.
– Ну и как ты?
Я чуть не рассмеялась. Как я себя чувствовала? Уместно ли было говорить ему, что я сошла с ума, что у меня депрессия, что я сломлена и измучена тревогой и «а вдруг»? Я знала, что это не так, что он не нуждается в моем бреде и не заслуживает его, поэтому заставила себя улыбнуться.
– Я в порядке.
Он кивнул, и я улучила момент, чтобы по-настоящему изучить его, – линия челюсти, выпуклость бицепсов на фоне ткани рубашки, нотка грусти в его глазах, снова опустившихся на мое обручальное кольцо.
– Ты счастлива?
Я посмотрела в сторону, на окно, где город заливало оранжевое сияние заходящего солнца. Я не могла ответить на этот вопрос, не солгав ему, поэтому я сменила тему.
– Почему ты здесь?
Джейми проследил за моим взглядом, и мы оба вместе посмотрели в окно. Казалось, прошла целая вечность. Мы смотрели, как садится и снова встает солнце, прежде чем он заговорил.
– Это был долгий год.
Его хриплый и низкий голос эхом отозвался в моей пустой квартире.
Я просто кивнула.
– У меня было много времени, чтобы обдумать все, что ты сказала, и меня убивает, что я ушел так, не сказав всего, что хотел.
Я закрыла глаза, сжала губы и приготовилась. Я не готова услышать от него больше. Не готова эмоционально сделать то, о чем он собирался меня попросить. Но Джейми здесь не для того, чтобы просить о чем-то, а для того, чтобы все закончить. И в каком-то смысле это еще хуже.
– Я хочу перестать причинять тебе боль, – начал он. Я открыла глаза и поймала его взгляд. – Я никогда не хотел этого и, наверное, не смогу доказать, но я никогда не хотел играть во все эти игры. Никогда не хотел причинять боль… – Он сглотнул и, слегка покачав головой, прочистил горло. Его взгляд был устремлен в пол. – Я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя во всех смыслах этого слова. – Мое сердце рухнуло оземь, а рукой я вцепилась в ткань свитера, скручивая его и готовясь к буре. – Между нами все и всегда было очень настоящим.
Дышать стало труднее, потому что я поняла, что он прав. Каким бы поганым ни было все это, оно было реальным. Все так. По-настоящему.
– Ты мой лучший друг, – сдавленно произнес он. Я оцепенела, как будто с головой погрузилась в ледяную ванну, и не могла больше смотреть на него, поэтому снова перевела взгляд на окно. Джейми встал прямее: – И я всегда буду где-то рядом с тобой, независимо от времени, места и обстоятельств.
По моему лицу быстро и бесшумно скатилась слеза, которую Джейми не мог видеть. Я не вытирала ее, боясь выдать себя.
Он пересек комнату, шагнул ко мне, и я почувствовала запах меда и дуба, который всегда любила. Я закрыла глаза и вдохнула аромат, который никогда не отпускал меня. Ни когда он поцеловал меня в лоб, ни когда вложил в мою руку маленькую коробочку, ни когда прошептал «С днем рождения», ни когда снова отошел от меня, и аромат покинул меня в одно мгновение.
Он медленно подошел к двери и положил руку на ручку.
– Мне кажется, что «прощай» – это не совсем подходящее слово, поэтому я просто скажу: пока не наступит подходящий момент…
Я не сводила взгляда с окна, и только когда он закрыл за собой дверь, снова вдохнула.
Я посмотрела на маленький сверток в руке, завернутый в коричневую бумагу, и заплакала.
Мне официально исполнилось двадцать восемь лет.
Это был очень странный день рождения. Мне казалось, что я должна быть в полном порядке, а на самом деле это не так. Моя карьера – единственное, что было мне подвластно, да и то под вопросом. Я потеряла мужчину, которого любила всю жизнь, рассорилась с подходящим парнем, который хотел провести со мной всю жизнь, и жила в маленькой двухкомнатной квартире одна.
К счастью, Дженна появилась менее чем через час после ухода Джейми.
– Мне все равно, что ты скажешь. Мы идем в этот дурацкий, пошлый бар восьмидесятых. Ты наденешь на себя это нелепое платье, и мы напьемся до беспамятства и стильно встретим двадцать восьмой год.
Дженна протягивала мне на вешалке пушистое лавандовое платье с пышными плечами, а другой рукой набирала текст на телефоне, вероятно, своему парню Дилану. Они встречались почти с того самого дня, когда я начала встречаться с Брэдом. Однако их отношения оказались крепче наших, и я чувствовала, что скоро он задаст ей важный вопрос. Было очень приятно, что она пришла отметить мой день рождения, но праздновать мне хотелось меньше всего.
– Я бы предпочла мороженое и вино в пижаме.
Дженна насмешливо хмыкнула.
– Нет. Ни за что. Это будет твой год, Би. Мы должны начать его правильно, чтобы весь остальной год был таким же.
– А поход в бар в стиле восьмидесятых – это «правильный путь»?
– Ну да.
Я хихикнула, выхватив у нее из рук отвратительное платье, а она ухмыльнулась и махнула мне рукой, чтобы я шла в спальню переодеваться.
В ее защиту могу сказать, что в итоге мы неплохо провели время. Мы танцевали, смеялись и пили. Много пили. Но к концу вечера мы вернулись в мою квартиру. Более того, мы оказались в моем любимом месте в квартире – в моей ванной. Все еще в платьях, с тюлем, распушенным вокруг нас, и бутылкой бурбона, которую передавали друг другу. Плейлист Дженны на ее телефоне эхом отражался от стен ванной, а подарок Джейми лежал в путанице наших платьев.
– Ладно, ты уже достаточно пьяна, чтобы открыть его? – спросила Дженна около трех часов ночи.
Я сделала еще один глоток из бутылки и рассмеялась. Глаза немного затуманились.
– Не думаю, что это достижимая точка.
– Чего ты так боишься?
Я пожала плечами, скидывая каблуки с ног, которые свисали из ванны. Дженна последовала моему примеру, и мы покачивались на босых ногах, пока я передавала ей бутылку.
– Не то чтобы я боялась. Просто не знаю, что хорошего в том, чтобы открыть его.
– Тебе не интересно?
– Конечно, интересно.
Дженна хмыкнула.
– Так открой эту чертову штуку. Я умираю от любопытства.
Она бросила коробку мне на колени, и я взяла ее дрожащими пальцами, разглядывая бечевку и гадая, что это может быть. Она была легкой и звенела при каждом движении моих рук.
– Не знаю, что я почувствую, когда открою это, – призналась я и повернулась к Дженне. До этого Джейми подарил мне только один подарок, и тот был забавным, шуточным, но этот показался мне более тяжелым.
– Ну, поэтому я здесь, – сказала Дженна с улыбкой. – Чтобы помочь тебе разобраться в этом.
Она сжала мою ногу через пышную ткань платья, и мои руки крепче вцепились в коробку. Я неуверенно закусила губу, но мои пальцы уже отрывались от бечевки и бумаги. Странно, но сердце билось так же, как всегда в присутствии Виски. Может быть, дело было в неизвестном подарке, а может быть, в том, что мое тело проснулось и раньше меня осознало, что двадцать восьмой год действительно станет годом перемен.
Когда бумага была сброшена, я позволила ей упасть рядом с нами и открыла крышку небольшой темно-синей коробки. Внутри лежала папиросная бумага, обернутая вокруг чего-то, и меня все еще слегка трясло, когда я разворачивала ее.
– О боже, – прошептала я, когда салфетка исчезла. Дженна наклонилась ближе, пока я теребила прохладный металл простого брелока.
В нем было шесть брелоков и одна маленькая записка.
«Даже если тебе придется жить дальше, пожалуйста, никогда не забывай нас».
Я снова и снова перечитывала записку, глаза затуманились. Объяснять слова было не нужно.
Это был брелок, который напоминал мне о наших поездках, которых было так много за эти годы. О тех ночах, когда мы смеялись, когда нам было больно, когда мы просто существовали как мальчик и девочка. Его пассажирское место всегда будет моим, и этот брелок доказывал это.
Первое, что я заметила, – это ноты. Классическая музыка, наше редкое и довольно странное родственное предпочтение. Я подумала о плейлистах, которые мы составляли годами, о «The Piano Guys», о музыке, которой не нужны были слова, как никогда не нужны были слова нам с Джейми.