После ухода Хайбуллина мы остались у начальника выкурить по сигарете.
– «Как причудливо тусуется колода!» – процитировал слова булгаковского Воланда Малышев. – В нашем «клубке» все больше и больше нитей, и каждая из них тянется в свою сторону.
– У вас появилась новая версия? – спросил я. – Некий брат ждал восемь лет, чтобы отомстить Демушкину за поруганную честь погибшего родственника?
– Ничего нельзя сбрасывать со счетов, все может быть.
– Я не верю в брата, – заявил я. – Взрыв, по-моему, был направлен на Шафикова. Сейчас у его дочери появился новый жених, по виду спортсмен. Через дочь, через дележ наследства можно прибрать к рукам кооператив Шафикова. Это раз. Теперь – два. Из всех упомянутых Ключниковым группировок только «Борцы», возглавляемые Задорожным, не пострадали во «Встрече». Сложим один и два и получим нить, ведущую через дочь Шафикова к Задорожному.
– Займись зятем Шафикова. Установи, кто он и откуда, – распорядился Малышев.
Жених дочери погибшего кооператора оказался просто здоровым парнем, а не спортсменом. Никакого отношения к противодействующим группировкам он не имел.
В конце месяца я проверял исполнение данных Малышевым поручений и увидел, что оперуполномоченный Симонов не опросил жильцов одной из квартир в доме напротив «Встречи». Я вызвал нерадивого сотрудника и устроил ему нагоняй.
– Участковый же по квартирам ходил, – оправдывался Симонов. – Зачем мне-то с каждым жильцом встречаться?
– У меня кто работает – ты или участковый? – задал я убийственный вопрос. – Чтобы к вечеру допрос был у меня на столе!
Сведения, полученные Симоновым, вновь запутали картину преступления. Допрошенная им свидетельница показала, что тридцатого декабря весь вечер просидела у окна, ждала задерживающегося с работы мужа. Непосредственно перед взрывом она видела, как к кафе подъехал легковой автомобиль, из которого вышли мужчина, одетый в куртку «аляска», и мальчик-подросток без верхней одежды. Никакие милиционеры ни с подростком, ни без него в кафе не входили.
– Почему ее раньше никто не допросил? – нахмурившись, спросил я.
– Она тридцать первого числа легла в больницу с острым аппендицитом и выписалась только сейчас, – ответил Симонов.
– Мужика в «аляске» она не запомнила?
– Нет. Когда он входил в кафе, то был к свидетельнице спиной, а как он выходил, она не видела, выключала чайник на плите. Автомобиль она описать не может, в машинах не разбирается.
«С пацаном в кафе заходил «тренер», – решил я. – Этот человек имел такую власть над Самошкиным, что тот предпочел в тюрьму сесть, лишь бы не выдавать его. Если секрет молчания швейцара ведет в Афганистан, то это дело дохлое, и упрется оно, скорее всего, в исчезнувшего солдата. А может, Афганистан тут совсем ни при чем, а «тренер» и Самошкин были сообщниками, каждый из которых исполнял свою роль. Пока мы не поймем, кто был главной целью убийц, ни Афганистан, ни дележ имущества Шафикова нам обстоятельств дела не прояснят».
Глава 24Кто кого?
В ночь с 20 на 21 января в спорткомплексе на улице Сакко Юрий Задорожный собрал десять своих самых преданных сторонников. Задорожному было сорок девять лет, он находился в прекрасной физической форме, регулярно тренировался, никогда в жизни не пил и не курил. После победы в 1976 году на всероссийских соревнованиях по вольной борьбе Задорожный перешел на тренерскую работу в спортивное общество «Урожай». В том же году Юрий Юрьевич женился на симпатичной девушке Нине, дочери главы областного комитета по физической культуре и спорту. На свадьбе отец невесты сделал новобрачным шикарный подарок – преподнес ключи от двухкомнатной квартиры.
– Теперь я жду подарка от тебя! – с намеком заявил спортивный функционер.
Подарок не заставил себя ждать. Через десять месяцев после бракосочетания Нина Задорожная родила двух очаровательных девочек-близняшек.
Семейное счастье Юрия Задорожного было недолгим. Летом 1980 года он увез группу борцов на соревнования в Красноярск и вернулся домой на два дня раньше срока. Открыв своими ключами квартиру, он застал супругу в обществе незнакомого молодого человека. Реакция спортсмена была молниеносной и жесткой: первым ударом он сломал незнакомцу челюсть, вторым отправил жену в затяжной нокаут. Травмированный незнакомец оказался несговорчивым человеком и подал на Задорожного заявление в милицию. Несмотря на активное противодействие областной спортивной организации, уголовное дело в отношении Задорожного было закончено расследованием и передано в суд. Учитывая заслуги Юрия Юрьевича перед советским спортом, наказание он получил чисто символическое – два года условно.
На следствии и в суде Задорожного защищал Анатолий Терсков, лучший адвокат города. Услуги Терскова стоили недешево, и Юрию Юрьевичу пришлось влезть в долги.
Тесть Задорожного, узнав об обстоятельствах, при которых была избита его дочь, публично назвал Нину Задорожную шлюхой и проституткой и потребовал немедленно вернуться к мужу и попросить у него прощения. Юрий Юрьевич жену простил, но отношения между супругами с тех пор стали натянутыми.
В новогоднюю ночь 1988 года Юрий Задорожный вышел с дочерьми во двор покататься с горки. Между ним и двумя пьяными мужчинами возник конфликт, закончившийся для пьяниц ушибами и переломами. Уладить дело взялся Терсков. Он провел переговоры с пострадавшими и передал их требования Задорожному: за отказ от подачи заявления в милицию каждый из избитых мужиков запросил по тысяче рублей. Юрий Юрьевич обратился за помощью к друзьям и знакомым, но одалживать денег тренеру никто не захотел. Спасение пришло с неожиданной стороны. Всю требуемую сумму, совершенно безвозмездно, Задорожному преподнесли два его бывших ученика, спортсмены-борцы Стенин и Пучинин.
– Где вы достали столько денег? – спросил ошарашенный видом сотенных купюр Юрий Юрьевич.
– Кооператоров тряхнули, – честно признались ученики. – На благое дело толстосумов раскрутили. За деньги не беспокойтесь, отдавать не придется.
Откупившись от потерпевших, Задорожный первый раз в жизни решил попробовать спиртного. Он пригласил Стенина и Пучинина в ресторан «Солнечный» распить бутылочку шампанского. В «Солнечном» было многолюдно: в одной стороне обеденного зала гуляли кооператоры, в другой – веселились воры. Посмотрев на кабацкую публику, Задорожный развернулся и уехал домой. На другой день он объявил о создании неформального объединения «Борцы». Через полгода под руководством Задорожного «Борцы» из разнородных группировок спортсменов превратились в мощную сплоченную организацию, готовую по приказу своего вожака пойти в огонь и в воду.
Собрав ночью в борцовском зале своих приближенных, Юрий Юрьевич сказал:
– После смерти Демушкина рухнуло последнее препятствие к захвату власти. С завтрашнего дня все кооператоры Заводского района должны выплачивать дань нам. Кто выступит против – всех под пресс! Никого не щадить. Если рыпнутся воры – в порошок их стереть! Война, так война. Мы к ней готовы, и мы в ней победим!
Узнав о решении Задорожного, начальник городского УВД вызвал к себе Игнатова, начальника милиции Заводского района.
– Ты знаешь, что у тебя в районе назревает война? – спросил Большаков.
– Ничего не будет, – заверил Игнатов. – Воры безропотно отдадут власть над районом. У них нет сил противостоять «Борцам».
Начальник Заводского РОВД немного помедлил и выдал то, о чем думали все:
– Товарищ полковник, нам не все ли равно, кому кооператоры будут дань платить? Если Задорожный захватит власть в районе, то воры лишатся солидной денежной подпитки. Я думаю, что милиции в передел собственности вмешиваться не стоит.
– Алексей Леонидович, ты в своем уме? – стараясь не выходить из себя, спросил начальник УВД. – С каких это пор бандиты стали делиться на плохих и хороших? Запомни, если у тебя в районе прольется хоть капля крови, я вышибу тебя из милиции!
– Алексей Леонидович, – подозрительно прищурившись, обратился к Игнатову замполит УВД, – я слышал, что твой сын вольной борьбой занимается?
– Занимается, – сухо, с оттенком неприязни в голосе, ответил Игнатов. – Мой сын тренируется в спортобществе «Динамо». К Задорожному и его «Борцам» он никакого отношения не имеет.
О сложившейся ситуации Большаков доложил руководству областного УВД, к делу подключился горком партии.
– Если в Заводском районе начнется хоть малейшая смута, Игнатов у меня партбилет на стол выложит! – заявил первый секретарь горкома КПСС.
«Лет бы десять назад так стращал, – подумал Большаков. – Сейчас что коммунист, что нет – все едино».
Приехав из горкома, Большаков собрал руководителей городской милиции:
– Готовьтесь к самому худшему! – предупредил он.
Малышев, встревоженный обстановкой, потребовал у меня и Клементьева информацию о планах Лучика и Почемучки. Я по каналам секретной связи срочно вызвал на встречу Итальянца.
– Ничего не знаю! – рассматривая книги в отделе политической литературы, сообщил агент. – Наши воры совещались дома у Лучика. На эту сходку я попасть никак не мог, но краем уха слышал, что Муха поменял мнение о «Белой стреле». Теперь он грешит не на тебя, а на Задорожного.
Вернувшись на работу, я вызвал Ключникова.
– Есть в окружении Задорожного бывшие сотрудники милиции?
– На днях он объявил своим заместителем Бирюкова, бывшего спортсмена-борца из общества «Динамо».
– Каким образом он попал к Задорожному?
– Бирюков тренировался в «Динамо», зарплату получал как командир взвода патрульно-постовой службы Кировского РОВД. На последних соревнованиях он не показал достойных результатов, и его исключили из числа спортсменов-профессионалов. Переквалифицироваться в офицера ППС он не захотел, из милиции уволился, служебное удостоверение и оружие сдал. Сейчас Бирюков устроен на полставки тренером в спортобществе «Урожай».
– Мать его! – выругался я. – До каких пор милиция будет содержать этих спортсменов-дармоедов? Сколько еще таких перебежчиков у Задорожного?