– Трое. Все из «Динамо». По окончании спортивной карьеры они предпочли уволиться из милиции, а не идти работать по месту получения зарплаты.
Вечером того же дня Клементьев показал мне сообщение агента «Скоморох»: «Нина Задорожная в беседе с подругами обмолвилась, что скоро муж подарит ей норковую шубу до пят».
– Это война, Андрей Николаевич, – прокомментировал он подслушанный «Скоморохом» разговор. – Скоро начнется!
Второго февраля, в пятницу, двое вымогателей, работавших на авторитета Гутю, приехали в кооперативный отдел магазина «Левобережный» и потребовали уплаты ежемесячной дани. Владелец отдела попросил отсрочку на сутки. На другой день посланцев Гути у магазина поджидал Бирюков с подручными.
– Это вы за деньгами приехали? – вежливо спросил бывший милиционер.
– Ну, мы, и что дальше? – с наездом ответили рэкетиры.
– Да нет, ничего.
Бирюков повернулся к группе крепких парней, ожидавших результатов переговоров.
– Сделайте их! – приказал он.
Спортсмены играючи избили в кровь вымогателей и для куража нарисовали фломастером на лбу у каждого бандита стрелу с наконечником и оперением. Зачем они это сделали и по чьей инициативе, потом никто из них не мог объяснить.
Не смывая следов издевательств, вымогатели приехали к Гуте, тот повез их на кладбище к Мухе-Цокотухе. Увидев стрелы на лбу у парней, Муха взбесился.
– Это они убили Тихона! – завопил смотритель. – Задорожный не зря пригрел рядом с собой бывших ментов. «Белая стрела» – это они!
Вечером на центральном кладбище собралась сходка всех городских авторитетов.
– «Белая стрела» объявила нам войну! – высказал свое мнение Муха. – Они даже знак свой нарисовали.
– Синим же фломастером нарисовали, – вяло возразил кто-то из воров. – С чего ты решил, что это знак «Белой стрелы», а не дешевые понты на ровном месте?
– Ты где-нибудь видел белый фломастер? – трясясь от возбуждения, возразил Муха. – Это их знак! Если мы сейчас не объявим войну «Борцам» и их «Белой стреле», то в глазах всей Сибири будем выглядеть опущенными!
– За базаром следи! – возмутились авторитеты.
– Голосуем! – предложил Муха. – Кто против войны, тот враг нашего общего дела!
Вердикт об объявлении войны «Борцам» авторитеты преступного мира приняли единогласно.
– Я поехал к Лучику, сообщу ему наше решение, – подвел итоги сходки Почемучка.
Целую неделю после этого «исторического» совещания в городе было спокойно. Юрий Задорожный праздновал первую серьезную победу, а кооператоры Заводского района убедились, что власть воров – это фикция, призрачный дым. Махнул Юра рукой – и дым растаял.
Вечером 12 февраля Задорожный наблюдал за тренировкой своих учеников в спорткомплексе на улице Сакко. Не спрашивая ни у кого разрешения, в зал вошли двое парней, одетых в одинаковые длиннополые пальто. Прикинув, сколько мальчишек тренируется на борцовском ковре, незнакомцы распахнули полы одежды и достали обрезы.
– Поедешь с нами, – заявили они Задорожному. – Если рыпнешься – всю твою мелюзгу картечью изрешетим.
– В меня стреляйте, – поднялся с места Юрий Юрьевич.
– Ты нам живой нужен, а пацанов твоих нам не жалко.
Тринадцатилетний Леша Кунгуров, старший из воспитанников Задорожного, сжал кулаки и двинулся к бандитам. В спортзале сухо щелкнули взводимые курки обрезов.
– Стоять! – приказал Юрий Юрьевич. – Я согласен, поехали!
Через пару часов Задорожный позвонил жене.
– Нина, меня похитили и будут удерживать до тех пор, пока мы не выполним их требования.
– Какие требования, Юра, ты о чем? – спросила ничего не понимающая супруга.
Вместо ответа в трубке раздались гудки отбоя.
Нина Задорожная позвонила в спорткомплекс, где ей с неохотой подтвердили сведения о похищении мужа.
– Мы сами все уладим! – заверил ее Бирюков.
Жена Юрия Юрьевича верить на слово соратникам супруга не стала и набрала номер «02». Успевший к тому времени уехать домой Большаков вернулся на работу и объявил общегородскую тревогу.
– Вывернуть все воровские притоны наизнанку! – приказал он.
Малышев и другие начальники служб запротестовали:
– Как мы будем в жилища врываться без санкции прокурора? Нас завтра же всех арестуют за превышение служебных полномочий! Кладбища и другие нежилые помещения проверим, а квартиры трогать не стоит.
Столкнувшись с единодушной позицией подчиненных, Большаков решил подстраховаться.
– Хорошо, в одиночку выступать не будем. Сейчас я позвоню прокурору и потребую поддержать наши действия.
Прокурор города Воловский был в отъезде, вместо него руководил прокуратурой Короленко, первый заместитель.
– Ты горячку не пори, – остудил он начальника УВД. – Кто тебе сказал, что его похитили? Свидетели? Наплюй на них, это может быть инсценировка.
– Мы упустим время, – настаивал Большаков.
– Перекрой все выезды из города, – посоветовал прокурор. – Квартиры обыскать мы и завтра успеем.
– Ну и хрен с ним! – решил начальник городской милиции. – Малышев, передай заявление гражданки Задорожной о похищении мужа в прокуратуру. Пускай они организовывают разыскные мероприятия. Похищение человека – это их подследственность.
Бурно начавшаяся деятельность городской милиции закончилась ничем. Собранные по тревоге сотрудники патрульно-постовой службы и оперативники разъехались по домам. Даже кладбища проверять не стали. Рисковать свободой и карьерой ради какого-то Юры Задорожного никто не хотел. Уроки, извлеченные из истории с «Бронированными мундирами», в нашем УВД помнили крепко. Единственное, на что решился Большаков – это выставить круглосуточный пост по месту жительства исчезнувшего лидера «Борцов».
Телефонный звонок от похитителей раздался в квартире Задорожного на другой день утром.
– Здравствуйте, – сказал приятный мужской голос. – Вас беспокоит адвокат Воробьев. У меня есть сообщение от вашего мужа.
Немедленно в юридическую консультацию, где работал Воробьев, рванула оперативная группа. Адвокат был на месте. Перед ним лежали два конверта из плотной бумаги.
– Сегодня утром, – пояснил адвокат, – когда я шел на работу, ко мне подошел незнакомый мужчина и передал эти конверты. Вот телефон, по которому он попросил позвонить.
– Вы запомнили приметы этого мужчины? – спросил оперативник.
– Нет, – Воробьев одарил сотрудника милиции улыбкой профессионального подлеца. – У меня плохая зрительная память.
Вскрывать конверты в юридическую консультацию прибыло руководство городского УВД, Короленко и следователь прокуратуры. В первом конверте оказалось отрезанное мужское ухо, а во втором – послание, отпечатанное на пишущей машинке:
«Мы даем срок одну неделю. Если наши требования не будут выполнены, тело Задорожного вы найдете в условленном месте, а мы займемся прополкой дальше».
– Какие требования они выдвигают? – спросил прокурор у Воробьева.
Тот в ответ пожал плечами:
– Понятия не имею. Меня попросили позвонить, а не вести переговоры.
Пока начальство совещалось в юридической консультации, оператор на пульте «02» приняла звонок.
– Записывай, – голос позвонившего мужчины был искажен носовым платком, приложенным к телефонной трубке. – Требования по освобождению Юрия Задорожного. Первое. Вы должны представить нам полный список членов организации «Белая стрела». Второе. Мы запрещаем выезд из города всем бывшим милиционерам, входящим в бандитскую группировку «Борцы». Связь будем держать через адвоката Воробьева. Слежку за ним не устраивайте, мы будем контактировать с адвокатом исключительно по телефону.
Следом раздался другой звонок, и уже другой искаженный голос сообщил:
– Если вы возьмете под охрану Бирюкова или он попытается выехать из города, то мы взорвем его семью или семью Задорожного, или выберем другой объект для возмездия. Бирюков и Задорожный приказали взорвать ни в чем не повинного Тихона. Мы готовы ответить тем же.
Третий звонок:
– Если будете искать Задорожного, то найдете его труп. В наши дела не вмешивайтесь. Срок на исполнение наших требований – одна неделя.
Вечером еще звонок:
– Для вас посылка на вокзале в камере хранения.
Выехавшая на место оперативная группа обнаружила в ячейке автоматической камеры хранения тетрадный лист бумаги. Шариковой ручкой на нем было написано: «Выполняйте все, что вам приказывают. Юрий Задорожный». Вместо подписи на листке был кровавый оттиск большого пальца правой руки.
Немедленно проведенная экспертиза показала, что группа крови в отрезанном ухе и в послании, изъятом на вокзале, совпадает с группой крови, указанной в медицинской карточке Задорожного.
– Это его почерк, – ознакомившись с тетрадным листом, подтвердила Нина Задорожная. – Что теперь будет?
Ее вопрос повис в воздухе. Что будет дальше, не знал никто.
Глава 25Секретное совещание в бору
В пятнадцати километрах от города, в глубине соснового бора, в 1978 году был построен комплекс деревянных зданий, получивший название «охотничий домик». В официальных документах он именовался «спецобъект № 14», или «база для активного отдыха высшего руководящего состава МВД СССР». Обслуживали и охраняли «охотничий домик» солдаты внутренних войск.
Утром 14 февраля дорогу к «охотничьему домику» расчистил от выпавшего снега грейдер. Следом за ним от трассы до «спецобъекта» проехал автомобиль ГАИ. Убедившись, что на петляющей между вековых сосен дороге нет посторонних транспортных средств, гаишники вернулись к трассе и перекрыли въезд к базе отдыха.
К полудню в «охотничий домик» стали прибывать гости. Первыми приехали я и Клементьев. На пороге широкого одноэтажного здания, срубленного из сибирской лиственницы, нас встречал прапорщик внутренних войск.
– Проходите внутрь, – прапорщик распахнул перед нами украшенные резьбой двери, – садитесь у дальней стены, руками ничего не трогайте. Если захотите выйти в туалет, обратитесь к дневальному, он вас проводит.