– Миссис Стоктон написала, что здесь дешево, и хозяйка обо мне позаботится, – пояснила девушка. – В самом деле, и она, и ее супруг отнеслись ко мне очень хорошо, и если простыни окажутся чистыми, то не на что и жаловаться.
После баранины подали сыр, слегка засиженный мухами, и молодые люди предоставили мистеру Вагглсвику наслаждаться им в одиночестве, а сами вновь перебрались ближе к камину. Комнату освещала единственная тусклая лампа, висевшая над столом, поэтому мистер Вагглсвик предпочел остаться на месте со своим увлекательным журналом. Покончив с трапезой, он некоторое время без стеснения ковырялся в зубах, затем встал и вышел.
Украдкой наблюдавшая за ним мисс Гейтсхед шепнула:
– Какой странный человек! Что-то не нравится он мне. А вам?
– Да уж, красавцем не назовешь! – усмехнулся Джон.
– Нос у него кривой.
– Сломанный. Наверное, профессиональный боксер.
– Какой ужас! Хорошо, что я не одна с ним в этой гостинице.
Мистер Крэнбрук рассмеялся.
– Почему? Ведь он не навязывает нам свое общество!
– Нет, конечно. Но что-то в нем меня отталкивает. Вы заметили, как он за вами следил?
– Следил за мной? Да он едва оторвал взгляд от своего журнала!
– Нет, следил, когда вы на него не смотрели. И ловил каждое слово, точно вам говорю. У меня странное чувство, что он и сейчас подслушивает.
– Спорю на что угодно: он в баре пропускает очередной стаканчик.
И тут дверь отворилась. Мисс Гейтсхед нервно вздрогнула, ее испуг передался Джону, и он тоже резко обернулся. Оказалось, пришла хозяйка. Она стала собирать посуду на поднос, заметив мимоходом, что опустился туман, поэтому в спальнях окна плотно закрыли ставнями.
– У нас часто бывают туманы, – сообщила миссис Файтон, вытерла о фартук ложку и бросила ее в ящик буфета. – Перед рассветом все будто заволочет пеленой, а потом прояснится. Сама-то я из Норфолка… Человек – что глина, ко всему привыкает.
– А кто третий постоялец? – спросил Джон.
– Мистер Вагглсвик? Агент какой-то, точно не знаю. Постоянно в разъездах – он сам так говорит. Уже несколько раз здесь останавливался. Не бог весть какая птица, но и хлопот не доставляет. Сейчас принесу свечи. Ваша комната в конце коридора, сэр, поднимитесь по лестнице и повернете направо. Ваши вещи уже там.
2
Вагглсвик в столовую больше не вернулся. Если не считать собравшихся местных жителей в баре, никто в «Пеликан» так и не заглянул, поэтому мисс Гейтсхед и мистер Крэнбрук продолжали сидеть вдвоем у камина и мило беседовать. Мисс Гейтсхед больше всего интересовала Португалия, а поскольку у Джона, как и у большинства молодых путешественников, был пухлый альбом с впечатлениями о неведомой стране, то вскоре Мэри уговорила его сходить в комнату за этим сокровищем.
Хозяин хлопотал в баре, а миссис Файтон куда-то исчезла, поэтому Джон отправился наверх без провожатых, положившись на указания хозяйки.
Над лестницей висела масляная лампа, ее довольно тусклые лучи слегка освещали начало верхнего коридора, а дальше царила тьма. Помедлив секунду, Джон хотел было вернуться за свечой, однако мало-помалу глаза привыкли, и он решил, что, пожалуй, как-нибудь сумеет пробраться до самой дальней комнаты. Так и случилось – впрочем, не без небольшого происшествия: в коридоре неожиданно нашлось еще несколько ступеней – одна из них вела вниз, а две другие вверх. Джон споткнулся, подвернул ногу и в сердцах выругался. Тем не менее он дошел до конца коридора, нащупал перед собой дверь, открыл и заглянул внутрь. Посреди комнаты, освещенные огнем из камина, стояли его саквояжи. Джон опустился на колени, дернул за ремешок большего из них и быстро огляделся. Спальня имела внушительные размеры и могла похвастаться громадной кроватью под старинным пологом, застеленной стеганым одеялом, таким толстым, что скорее оно напоминало пуховую перину. Остальная мебель была самой заурядной и старомодной: несколько стульев, туалетный столик, умывальник, огромный гардероб красного дерева, прикроватная тумбочка и стенной шкаф. Выцветшие шторы плохо скрывали окно, закрытое покоробленными ставнями. Кое-какие попытки придать комнате уют все же имели место: на каминной полке стояли отвратительные фарфоровые статуэтки, а над ними висела гравюра с религиозным сюжетом. Хорошо, если мисс Гейтсхед достанется не такая мрачная комната, подумал мистер Крэнбрук. Его самого мало беспокоила обстановка, однако леди она могла показаться довольно пугающей.
Джон легко отыскал альбом, вышел и закрыл за собой дверь. Помня о коварных ступеньках посреди коридора, он зашагал осторожнее, вытянул в сторону руку, но вместо стены вдруг нащупал что-то теплое и ворсистое. Молодой человек отдернул руку, напряженно вглядываясь в темноту. Гулко застучало сердце. То, до чего он дотронулся, было живым, стояло молча и совершенно неподвижно.
– Кто здесь? – быстро произнес он, чувствуя, как жуткий страх сдавливает грудь.
Через несколько секунд, будто поразмыслив над ответом, кто-то сердито проворчал:
– Нельзя ли поосторожнее, юноша?
Ранее мистер Крэнбрук уже слышал этот голос в разговоре с хозяином и понял, что дотронулся до кротового жилета.
– Что вы здесь делаете? – настороженно спросил он.
– А вам-то что? – возмутился Вагглсвик. – Полагаю, человек имеет право пройти к себе в комнату, не спрашивая у вас позволения!
– Я не хотел… Но почему вы за мной следите?
– Слежу за вами? Для чего бы мне это делать, скажите на милость? – презрительно бросил Вагглсвик.
Не найдя ни одной причины, Джон промолчал. По звуку шагов он догадался, что Вагглсвик уходит. Спустя мгновение дальше по коридору открылась дверь, и в отблесках каминного огня мелькнул силуэт Вагглсвика. Мужчина вошел в комнату и захлопнул за собой дверь.
Джон замер на месте, раздумывая, стоит ли вернуться и запереть собственную комнату на ключ, однако, вспомнив, что все деньги при нем, а в багаже нет ничего ценного, пожал плечами и продолжил путь.
Мисс Гейтсхед сидела на том же месте, где он ее оставил. Улыбнувшись ему, девушка призналась, что терпеть не может туманные ночи.
– В самом доме не так уж много тумана, – сострил мистер Крэнбрук.
– Зато он глушит все звуки, и кажется, что мир снаружи мертвый! – воскликнула она и, увидев, что Джон не разделяет ее страхов, покраснела. – Понятно, что это всего лишь глупые фантазии. Только мне здесь не нравится. Вон в том углу за обшивкой скреблась крыса, а несколько минут назад я слышала, как скрипнула лестница. А вы верите в привидения?
– Нет, конечно, нет! – уверенно заявил Джон, решив не упоминать о своей встрече с мистером Вагглсвиком.
– До сегодняшнего дня и я не верила, – вздохнула мисс Гейтсхед. – Но сейчас меня не покидает ужасное ощущение, что кто-то стоит за моей спиной.
Мистер Крэнбрук тоже чувствовал себя неуютно в «Пеликане», однако поскольку спокойствие девушки сейчас явно зависело от него, то он подбодрил мисс Гейтсхед предположением, что она, наверное, просто устала с дороги, поэтому и нервничает. Она смиренно согласилась и пересела к столу разглядывать пиренейский альбом мистера Крэнбрука.
В начале одиннадцатого хозяйка принесла две сальные свечи в оловянных подсвечниках и предложила проводить мисс Гейтсхед в ее спальню. Поразмыслив над тем, отправиться ли ему в постель или сидеть и дальше у камина, Джон решил идти наверх вместе с ними. К этому времени они с мисс Гейтсхед достигли полного взаимопонимания, и хотя мистер Крэнбрук прямо не заявлял, что хочет продолжить это случайное знакомство, его намерение было вполне очевидным, пусть и невысказанным. Мисс Гейтсхед, со своей стороны, не видела надобности ему возражать. Теперь она даже считала вполне обоснованной его страстную речь о том, что место гувернантки ей совсем не подходит.
Взяв свечи, они последовали за хозяйкой вверх по лестнице. Голоса в баре уже стихли. Миссис Файтон сообщила, что в здешних краях ложатся спать рано. К тому же людям хочется успеть домой до того, как опустится туман. От свечи на стене плясали причудливые тени. Оказалось, что наверху есть еще два коридора, расходящихся под прямыми углами от того, что проходил по всей длине дома.
– Вы знаете дорогу, сэр, – промолвила мисс Файтон и строгим кивком показала Джону, что на этом они с ним прощаются. – Идемте, мисс!
Молодому человеку хотелось проводить мисс Гейтсхед хотя бы до двери. Она выглядела напуганной: очевидно, ей впервые пришлось одной остановиться в странной гостинице. Однако миссис Файтон производила впечатление сердечной женщины, которой можно поручить заботу о юной леди, поэтому, пожелав спокойной ночи, он ограничился тем, что с верхней площадки лестницы проследил, в какую из комнат войдет Мэри. Ее спальня оказалась в противоположном от его номера конце дома, дверь в комнату Вагглсвика находилась между ними. Такое расположение не очень понравилось Джону, хотя он не представлял себе, какие злые намерения может таить деловой человек средних лет. Он вошел к себе, не притворив до конца дверь. Саквояжи стояли в том же виде, в каком он их и оставил. Пока миссис Файтон не вышла от мисс Гейтсхед, Джон решил достать необходимые вещи. Однако едва на лестнице стихли шаги хозяйки, он схватил свечу, крадучись прошел по коридору и чуть слышно постучал в дверь Мэри.
– Кто там?
Ее голос звучал испуганно, и он мягко сказал:
– Это я… Крэнбрук! Хотел убедиться, что у вас все хорошо. Я не буду входить.
Судя по всему, мисс Гейтсхед ничуть не боялась своего нового знакомого. В комнате послышались шаги, дверь распахнулась.
– Я рада, что вы пришли! – зашептала девушка, стоя на пороге. – У меня в замке нет ключа, я всю ночь не смогу сомкнуть глаз. Когда мы шли по лестнице, вы видели этого ужасного человека?
– Вагглсвика? – резко спросил Джон и посмотрел по сторонам. – Нет. Где он был?
– В коридоре, который ведет на черную лестницу. Едва я успела его заметить, как он тут же скрылся. Говорила же, что он за нами шпионит!