Водитель вышел из машины, и у Элоизы замерло сердце.
Между ними было десять метров. Томас Маллинг смотрел на нее не отрываясь, и его брови почти сошлись на переносице, выражая крайнее удивление.
Элоиза медленно подняла руку в знак приветствия. На ее губах появилась робкая улыбка.
Томас подошел к ней вплотную, они стояли лицом к лицу. Он скользил взглядом по ее чертам, как будто ему было трудно поверить своим глазам.
— Привет, — сказала Элоиза, нервно пожимая плечами. Ее сердце билось так сильно, что она испугалась, как бы он не услышал.
Томас ничего не ответил, и Элоиза не могла понять выражение его лица.
— Извини, что я вчера приезжала к тебе домой, но…
Он обнял ее и притянул к себе, прежде чем она успела закончить фразу. Элоиза обняла его в ответ, и на нее нахлынули воспоминания.
Томас крепко прижимал ее к себе, его дыхание было теплым, а запах — таким знакомым. Запах надежности.
— Вчера мне показалось, что мне померещилось, — сказал он, отстраняясь и держа ее перед собой в вытянутых руках, чтобы получше рассмотреть. Его взгляд скользил по ее лицу.
Затем он расплылся в улыбке.
— Это действительно ты?
Элоиза улыбнулась и кивнула.
Он прищурился и молча покачал головой.
— Но что… что же ты здесь делаешь?
Элоиза посмотрела ему в глаза и не смогла вспомнить, зачем она сюда приехала.
Она не помнила ничего, кроме Томаса.
— Как ты меня нашел? — спросила Элоиза.
Щурясь от утреннего солнышка, она смотрела на Томаса, сидевшего на садовом стуле напротив нее.
— После того как вчера вечером ты дала полный газ и исчезла, не сказав ни слова, я позвонил в газету, чтобы получить твои контакты, но ваш начальник не дал мне твоего номера, и поэтому ближе к полуночи — и после полбутылки красного — я позвонил Герде.
— Ты просто взял и позвонил Герде? — спросила Элоиза и не смогла сдержать улыбку.
— Да, кажется, я ее разбудил. — Он негромко рассмеялся. — Она удивилась, услышав мой голос. И в то же время нет.
Элоиза опустила глаза и кивнула:
— Она хорошо меня знает.
— Она дала мне твой номер и сказала, что ты снимаешь домик здесь. — Он посмотрел на дом. — Я пытался дозвониться, но у тебя был выключен телефон.
Потом они долго сидели молча, смотрели друг на друга и улыбались.
— Почему ты уехала вчера? — спросил он. — Почему не зашла?
Элоиза опустила глаза и стала ковырять белую, уже слегка облупившуюся краску на садовом столике, за которым они сидели.
— Та женщина, что была там вчера, — сказала она, не поднимая глаз. — Это твоя жена?
— Бывшая.
Элоиза посмотрела на него, не поднимая головы.
— Ты разведен?
— Угу, — кивнул Томас.
— Давно?
— Два года.
У Элоизы кольнуло в груди. Два года, и за все это время он ни разу не объявился?
— Значит, ты живешь один в большом доме? — спросила она.
— Нет, дети половину времени проводят со мной.
— Но… — Элоиза нахмурилась. — Я думала, ты работаешь в региональной газете.
— Да, верно.
— Как же тогда ты можешь позволить себе жить там?
Он улыбнулся ей.
— Как я могу себе это позволить? А сколько, ты думаешь, стоит здесь такой дом?
— Не знаю, но во Фредериксберге он бы обошелся в 18 миллионов. В Вальбю — 12, в Ведбеке — 24, так что здесь, на юге, я думаю, он стоит…
— 2,4.
— 2,4 миллиона крон?! — Элоиза подняла брови в изумлении.
— Да.
— За такой особняк с видом на фьорд?
Он кивнул.
— По крайней мере, он стоил столько четыре года назад, когда я его покупал.
— Я заплатила за свою микроскопическую квартирку в Копенгагене 2,6 миллиона, и на момент покупки там даже не было ванной!
Томас улыбнулся.
— Так бывает, когда хочешь жить рядом с Мраморной церковью.
— Но… — Элоиза покачала головой. — Как же ты сюда попал?
Он рассмеялся.
— Ты говоришь так, будто я живу на Луне.
— Нет, нет, я просто хочу сказать, что, по-моему, в Штатах была работа твоей мечты? Разве ты не поэтому туда поехал?
— Да.
— Почему же ты осел в Сеннерборге?
— Камилла родом отсюда. — Он пригубил кофе, которым его угостила Элоиза.
— Камилла?
— Бывшая жена. Я познакомился с ней на вечеринке в Нью-Йорке. Она приехала туда учиться, а я… Это было сразу после того, как ты решила устроиться в «Demokratisk Dagblad» и… — Он покачал головой и нерешительно взглянул на Элоизу: — Я был чертовски зол на тебя…
Элоиза опустила глаза.
— Мне хотелось наказать тебя за то, что ты сделала выбор не в мою пользу.
— Это не так, — сказала она, поднимая глаза. — Я просто хотела иметь все сразу.
— Тогда я этого не почувствовал.
Они долго ничего не говорили.
— Как бы то ни было, — он пожал плечами, словно пытаясь стряхнуть с себя ощущения, — она тут же забеременела, и, как ты, наверно, можешь вообразить, это было совершенно некстати.
Он встретился взглядом с Элоизой.
— Но потом, когда родились мальчики… — Он помолчал немного, его взгляд остановился на руках Элоизы. Потом он поднял глаза. — У тебя ведь нет детей?
Элоиза покачала головой.
Томас кивнул, и было понятно, что он не удивлен.
— Ну, это меняет человека.
— Да, могу себе представить.
— Нет, это меняет человека гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить, — сказал он.
Элоиза ничего не сказала.
— Пару лет спустя Камилла уже не хотела больше оставаться в Нью-Йорке. Она не хотела, чтобы мальчики росли там среди школьных перестрелок и тому подобных вещей. Она хотела, чтобы они выросли в Дании, в безопасности, чтобы могли играть и бегать на улице, а мы бы о них не беспокоились — и да, я подумал, что в этом есть смысл. — Он кивнул сам себе. — Поэтому я оставил работу в «Хафф Пост» и теперь я здесь.
— От Большого Каменного моста на Манхэттене к Дюббельской набережной?
Он улыбнулся и кивнул:
— Типа того.
— Из-за чего вы развелись? Если, конечно, ты позволишь такой вопрос…
Томас долго смотрел на Элоизу. Повертел в руке кофейную чашку и опустил уголки рта.
— Думаю, из-за того же, из-за чего разводятся все остальные. Мы не были счастливы вместе. Но мы остались хорошими друзьями, и ребята в порядке — они проводят с нами поровну времени. Это не идеальный вариант, но мальчишки, похоже, рады. У Камиллы новый парень, они друг от друга без ума и ждут появления братика, так что все хорошо.
— А ты? — спросила Элоиза. — У тебя тоже новая девушка?
Томас чуть улыбнулся и скользнул взглядом по ее лицу.
— Чертовски странно видеть тебя, — сказал он.
Элоиза кивнула.
— В основном потому, что это не кажется странным. Ты понимаешь? Прошло так много времени — целая вечность, а теперь, когда ты сидишь здесь, кажется, что все это было…
— Вчера. Да, — кивнула Элоиза, — я понимаю.
— А как ты… Я имею в виду… — Он покачал головой и смущенно улыбнулся. — У тебя все хорошо?
Элоиза глубоко вздохнула и медленно кивнула:
— Я в порядке.
— Но что ты делаешь здесь? Почему ты приехала ко мне вчера вечером?
— Потому что… — Она легонько забарабанила пальцами по столу. — Потому что мне нужна твоя помощь.
— Моя помощь? — Он нахмурился. — В чем?
— Я занимаюсь расследованием, которое связано с кое-какими местными старыми полицейскими делами, но офицеры из Сеннерборга были не очень расположены к общению, поэтому я подумала, что ты, имея здесь контакты, возможно, мог бы… я не знаю. — Она пожала плечами. — Ты, конечно, знаешь, к кому нужно обратиться, если ты хочешь немного нарушить правила.
Улыбка Томаса немного померкла, и он откинулся на спинку стула.
— Что такое? — спросила Элоиза.
Он покачал головой.
— Ничего. Я просто подумал на мгновение, что ты приезжала из-за… — Он одернул себя и больше ничего не сказал.
Взгляд Элоизы остановился на его губах.
— Я думала, ты женат, — сказала она.
— И я думал то же.
— Но это уже не так.
— Да, — он поднес чашку ко рту, не сводя с нее глаз, — это уже не так.
— «Далсфорт Индустри», — сказал Томас, закинув руки за голову, — это крупная южная компания. Я как-то раз беседовал с ее хозяином, его зовут Оле. Хороший парень, немного зануда, но я думаю, что таким и нужно быть в этом бизнесе.
— А его жена, Лизетта? С ней ты тоже встречался? — спросила Элоиза.
— Нет, но у меня сложилось впечатление, что она никогда и не имела непосредственного отношения к компании. Ну то есть она совладелица, но… — Он покачал головой. — Я думаю, она не играет большой роли в делах — да и в браке, если уж на то пошло. Оле Далсфорт крутится и вертится на пару со своим личным помощником, а его жена, насколько мне известно, живет довольно уединенно. Я думаю, она необщительная, очень замкнутая. Она анестезиолог по образованию, но не думаю, чтобы она проработала много лет.
— Ты не знаешь, где ее можно найти?
— У них домик в Эгернсунде у самого моря, и я думаю, она большую часть времени проводит там одна.
— Эгернсунд — это далеко?
— Нет, три-четыре километра отсюда. Прямо через мост. — Он указал на восток. — Но я боюсь, что нельзя так просто позвонить в дверь и ожидать, что тебя примут. Она чрезвычайно неохотно общается с журналистами.
— Откуда ты знаешь?
— Так сказал ее муж, когда я брал у него интервью. Я предложил встретиться у него дома, но он отказался, сославшись на то, что его жена не любит прессу. Я тогда подумал, что это немного странно, но теперь, когда ты рассказала мне, что у них пропала дочь, все стало понятнее.
— А ты разве не касался тогда истории о девушке?
— Нет, но меня тогда не интересовала и семья как таковая. Я писал статью о том, как «Далсфорт Индустри» выкупила своего польского конкурента — компанию «Викон» — за несколько миллиардов, чтобы усилить свое влияние на рынке клапанов. Это была деловая статья для бизнес-колонки, поэтому мы не вникали, каков Оле Далсфорт как личность или какова его семейная жизнь и прочее. Мы даже не говорили об этом. — Томас взглянул на наручные часы и с раздражением сжал губы.