— Жизнь, — сказал Томас, поднимая пиво. — Жизнь случилась!
— Да, и надо признать, это выглядит вполне здо́рово, — кивнула она. — Ты счастлив?
— В эту секунду да, — ответил он, встретившись с ней глазами.
— Хорошо, — сказала она с улыбкой.
Томас поставил бутылку и положил руки на край стола.
— Ты когда-нибудь думала о том, где бы мы были сегодня, если бы я не устроился на ту работу в США? Или если бы ты поехала со мной, как мы планировали?
— Да, — кивнула Элоиза. Она глубоко вздохнула и пожала плечами. — Тогда, скорее всего, это мы бы с тобой были разведены, с двумя детьми и схемой обмена пятьдесят на пятьдесят, которую мы должны были бы приспособить к своей трудовой жизни.
Он покачал головой и слегка улыбнулся.
— Ты так не думаешь.
На мобильном, лежавшем на кухонном столе, загорелся дисплей, и Томас взглянул на него. Он сдвинул брови, когда прочитал появившееся сообщение.
Он взял телефон, пошел к окну гостиной и выглянул в него на залив.
— Что такое? — спросила Элоиза у него за спиной.
Он снова посмотрел в телефон.
— Это мой редактор новостей. Он говорит, что на берег выбросило труп.
— Труп? — Элоиза подошла ближе. — Где?
Томас указал на окно:
— Там, внизу. Меньше километра отсюда.
Элоиза посмотрела на луг, который спускался к заливу, и уловила слабые голубые вспышки где-то в отдалении.
— Известно, что произошло? — спросила она.
— Пока нет. Мы получили наводку от одного нашего информанта в экстренных службах. Человек, который позвонил, думает, что это убийство.
Томас начал что-то печатать.
— Наверно, сто́ит послать туда кого-нибудь на разведку? — спросила Элоиза.
— Да, — сказал он, беря ее за руку. — Пойдем!
Закат догорал над горизонтом, как костер, готовый вот-вот погаснуть, и освещал залив длинной красной полосой. Вода была иссиня-черной и почти неподвижной, лишь слегка ударяясь о берег с медитативным шорохом. Элоиза с Томасом спустились по тропинке к морю и, дойдя до кромки воды, увидели в нескольких сотнях метров от себя машины «Скорой помощи», бесшумно мигавшие проблесковыми маячками на пустынном пляже.
Они пошли в сторону голубых вспышек по неровным грубым камням; желтые и красные продолговатые блоки показывали из песка свои скругленные углы, обкатанные водой.
— Это старый кирпич, — сказал Томас, отвечая на вопрос Элоизы. — Район известен своими кирпичными заводами, и по пляжам особенно заметно, что на протяжении многих лет здесь находилось крупное производство.
Приблизившись к автомобилям полиции и «Скорой помощи», припаркованным на берегу, они увидели синюшное тело, лежавшее на спине у кромки воды.
Элоиза растерянно открыла рот и потянулась к руке Томаса.
— Какой ужас, — пробормотала она.
Труп, лежавший у кромки воды, был обнажен. Судя по очертаниям грудной клетки и мускулатуре ног, это был мужчина в возрасте от тридцати до пятидесяти лет. На груди виднелись темные волосы, живот и гениталии распухли от пребывания в воде. Ни головы, ни кистей рук у него не было.
Полицейский фотограф делал снимки тела, а в десяти-двенадцати метрах от него стояли спиной к воде двое полицейских. Они допрашивали пожилого мужчину, который, как догадалась Элоиза, и сообщил о находке.
Она снова посмотрела на обезглавленного мужчину. Краб размером с кулак полз по его левой голени, и ей пришлось подавить рвотный рефлекс.
— Эй! Вы двое, — раздался голос позади них: полицейские заметили гостей, — немедленно покиньте это место!
Томас отпустил руку Элоизы и подошел к офицерам. Она осталась стоять на месте, глядя на труп, на руки, торчавшие из туловища, как бледные бревна, на краба, пробирающегося вверх по ноге, и на шею, которая была не более двух-трех сантиметров длиной. Если так можно выразиться о длине шеи.
— Вам что-нибудь известно о том, что случилось? — услышала она за спиной голос Томаса.
— Извини, но тебе нельзя здесь находиться, Маллинг.
— Но вы хотя бы имеете представление, кто это?
— В данный момент я не могу ничего сказать. Я должен попросить вас немедленно покинуть это место.
— Ты стоишь и смотришь на расчлененное тело, Ребель, ты должен что-то сказать! Жители имеют право знать, что по Сеннерборгу ходит убийца и…
— Не надо баламутить весь город домыслами, ладно? Нам здесь нужна спокойная рабочая атмосфера, так что если ты и твоя подруга будете так добры уйти…
Элоиза обернулась и встретилась взглядом с Карлом Ребелем.
— Привет еще раз, — сказала она и кивнула.
Несколько секунд он в изумлении смотрел на нее. Потом перевел взгляд на Томаса:
— Будьте добры покинуть это место!
— Ты еще хочешь есть?
Томас смотрел на Элоизу, опустив уголки рта.
Она села за кухонный островок и посмотрела на курицу, лежавшую на тарелке рядом с духовкой, розовую и безголовую, и покачала головой.
— Я тоже, — сказал он, выключая плиту. Он выбросил птицу в мусорное ведро, завязал пакет узлом и вынес его из кухни.
Элоиза взяла бутылку с вином и наполнила бокал до краев.
Она сделала два больших глотка и закрыла глаза, чувствуя, как в крови от алкоголя начинает покалывать.
Томас вернулся на кухню и достал из кармана мобильный.
Он набрал номер и поднес телефон к уху.
— Кому ты звонишь? — спросила она.
— Своему источнику в полиции, — сказал он.
Он вышел в комнату, и Элоиза слышала, как он то задает вопросы, то молча слушает. Вернувшись, он сказал:
— Они думают, что знают, кто это.
— Кто же?
— Это может быть голландский турист, который пропал без вести в этом месяце и которого последний раз видели в Обенро, но они больше склоняются к версии, что это местный парень по имени Гленн Нильсен. Существует, конечно, вероятность, что это кто-то совершенно другой, но жена Гленна, по-видимому, сообщила о его исчезновении сегодня, потому что она не видела его и не слышала от него ничего со вчерашнего утра, и теперь нужно подождать и посмотреть, что выяснит полиция. Они не могут взять ни отпечатков пальцев, ни слепков зубов с трупа, так что, если только голова или руки не обнаружатся где-нибудь… — Он пожал плечами.
— Гленн, — повторила Элоиза. — Ты говоришь так, как будто знаешь его.
— Только по имени. Он неудачник. Связался с плохой компанией, так что я не удивлюсь, если это окажется он.
— С плохой компанией?
— Да, он связался с парнем по имени Йес Декер, который здесь вроде местного Дона Корлеоне. У него целая свита психопатов, и Гленн Нильсен, насколько мне известно — один из них.
Элоиза открыла и закрыла рот.
Томас вопросительно посмотрел на нее:
— В чем дело?
— Я сегодня ездила в Броагер, чтобы поговорить с ним, — сказала она.
— С кем?
— С Йесом Декером. Но там был только его сын, и он…
— Ты была у Декера? — Томас смотрел на нее в изумлении.
Элоиза кивнула.
— В «Клубе Селеста»?
— Да.
— Черт возьми, Элоиза, ты должна быть осторожнее. — Томас посмотрел на нее, нахмурившись. — С этими ребятами шутки плохи! Зачем ты вообще пошла туда?
Элоиза пожала плечами и подняла руки ладонями вверх.
— Потому что я понятия не имела, кто они такие, и потому что считаю, что они — ключ ко всему этому. Я думаю, они знают, что сделал Ян Фишхоф! И что случилось с пропавшими девушками. Я уверена в этом!
— Серьезно, ты должна держаться подальше от этих парней. — Томас взял ее руки в свои. — Если семья Декеров имеет какое-то отношение к этим делам, то лучше держись подальше.
— Я не могу, — пожала плечами Элоиза. — Я должна выяснить, что произошло.
Томас вздохнул и бросил на нее взгляд, который она видела уже много раз.
— Я вижу, ты все еще не поняла, что есть разница между «не могу» и «не хочу», — сказал он.
Элоиза высвободила руки и откинулась на спинку стула.
— Если ты не хочешь мне помогать, ничего страшного, — сказала она. — Но мне бы правда пригодился кто-нибудь, кто знает правила игры здесь, на юге.
Взгляд Томаса скользил по ее лицу задумчиво и серьезно.
Он встал и вышел из кухни.
Вернувшись, он поставил перед Элоизой большую пробковую доску и убрал с нее все бумаги, которые там висели. Он протянул ей коробку с канцелярскими булавками и указал подбородком на стопку листочков, лежавших рядом.
— Ладно, — сказал он, — давай посмотрим.
К одиннадцати часам они снова проголодались. Томас разогрел в духовке буханку хлеба и достал из холодильника сыр, помидоры, колбасу и оливки. Он расставил их на обеденном столе, выставил салат, который приготовил вечером, и открыл новую бутылку шардоне.
— Значит, Мия Сарк работала у Йеса Декера? — сказал он и долил вина в бокал Элоизы.
— Да. — Она потянулась через стол и отломила пару кусочков хлеба. Один положила на тарелку Томаса, а другой взяла себе. — Ее мать сказала, что «Селеста» — это кафе, но, если только это место не изменилось радикально с конца девяностых, это…
— Это бордель, — сказал Томас, заложив руки за шею. — Официально это стрип-клуб, но все здесь знают, что это бордель, и так было много лет — и в девяностые тоже.
— Если все знают об этом, почему полиция ничего не предпринимает? Почему они не обвинят Йеса и Рене Декеров в сутенерстве?
— Почему полиция ничего не делает с продажей гашиша в Христиании?[31] — Томас махнул рукой. — Так все собрано в одном месте, и проститутки не стоят на каждом углу и не завлекают случайных прохожих. Сеннерборг хорош и опрятен, а вся грязь находится под одной крышей за городом.
Элоиза взяла оливку и положила ее в рот.
— Значит, это и стрип-клуб, и бордель?
Томас кивнул:
— Да. Йес Декер владеет «Селестой» и еще кое-чем под названием «Kingdom»[32]. Это производственная компания.