Теперь ее взгляд изменился. Она выглядела напуганной.
Ее губы шевелились, она что-то говорила человеку, который снимал. Она покачала головой и попыталась убрать его руку.
На долю секунды он отпустил ее. В следующее мгновение Мия Сарк упала на диван, поваленная ударом кулака.
Она подняла голову, из носа по подбородку у нее текла кровь. Она задрожала и подняла руку, чтобы остановить оператора. Ее губы шевельнулись, она заплакала. Элоиза не знала, что она сказала, но это было похоже на молитву. Оператор вытащил нож и направил его на девушку. Она закричала.
Элоиза захлопнула ноутбук.
Она поднялась и стала ходить туда-сюда по кухне, глубоко дыша.
Было ли то, что она сейчас видела, прелюдией к убийству?
Кого, черт возьми, возбуждало такое? Что за больной на голову человек мог сделать что-то подобное?
Она в шоке прислонилась к кухонному столу, а увиденное продолжало жечь ее сетчатку.
Она со скрежетом выдвинула стул из-за стола, села и открыла компьютер.
Она промотала запись назад, поставила на паузу и снова стала прокручивать ее, кадр за кадром. Она прокрутила игривую улыбку Мии Сарк и руку, сжавшую шею девушки прерывистым замедленным движением.
Камера задрожала, объектив направили в потолок, и следующие несколько кадров были зернистыми и размытыми.
А что это сейчас было?
Элоиза прокрутила четыре кадра вперед, потом один назад — вот! Она отдернула руки от клавиатуры, словно обожглась.
Она откинулась на спинку стула и уставилась на стоп-кадр на экране.
Стена за диваном, на котором сидела Мия Сарк, была выложена белой плиткой с орнаментом посередине.
Рифленая лента из узкой плитки с темно-синим цветочным узором.
Как на королевском фарфоре.
Шефер вонзил зубы в булочку с маслом, равнодушно скользя взглядом по новостям о внутренней борьбе за власть в правительстве, колонкам, посвященным трудностям в личной жизни образованных женщин, и метеопрогнозам, обещавшим проливные дожди.
Он подавил зевок и сложил газету.
— Я ухожу, — сказала Конни с порога кухни. Она обулась и стояла с ключами в руке.
Шефер поднял голову.
— Куда ты?
— К Эдит. Думаю, останусь там на ночь, — сказала она, имея в виду женщину, за которой ухаживала последние несколько дней, одинокую даму девяноста восьми лет, жившую в доме престарелых «Акациегорденс» во Фредериксберге.
— Хорошо, — улыбнулся Шефер.
— Я достала из морозилки лазанью, можешь погреть себе вечером, — сказала она, указывая на плиту.
Шефер встал и поцеловал ее.
— Ты в порядке? — спросила Конни. — Болит?
Она смотрела на него с тревогой.
— Я в порядке. — Шефер обнял ее за талию и почувствовал, как она напряглась от его прикосновения.
Он нахмурился и вопросительно посмотрел на нее:
— Почему мне больше нельзя прикасаться к тебе?
Она опустила глаза, и Шефера вдруг охватил безотчетный страх. Он подумал о жене Руда Йохансена, которая в один прекрасный день поняла, что с нее довольно. О Бертельсене, который считал, что он сдал. Одна только мысль о потере Конни вызывала у него желание застрелиться на месте.
Она подняла на него стыдливый взгляд.
— Я боюсь, ты подумаешь, что я слишком толстая, — пробормотала она.
— Толстая? — Шефер окинул ее взглядом с ног до головы и почувствовал эйфорическое облегчение. — О чем ты вообще говоришь?
— С Рождества я прибавила восемь килограммов.
— Ну и что? Они явно ушли вот сюда. — Он улыбнулся и положил руки ей на грудь.
Конни слегка наклонила голову.
— Ты уверен? Ты же не думаешь променять меня на молодую фотомодель?
Шефер притянул ее к себе и зарылся лицом в ее пышные курчавые волосы.
— Никогда!
На столе рядом с ними зазвонил телефон, и Конни посмотрела на него.
— Пусть звонит, — сказал он, обнимая ее за талию.
— Это Элоиза. — Она взяла телефон и протянула ему: — Может быть, это важно.
Она поцеловала Шефера на прощание и вышла из кухни.
Он ответил на звонок и поднес трубку к уху.
— Д-алло?
— Это был Мазорек, — сказала Элоиза взволнованным задыхающимся голосом. — Я думаю, это он убил Мию. Может быть, их обеих!
— Эй, эй, выдохни! — сказал Шефер успокаивающим тоном. — Расскажи мне, о чем речь.
— У тебя компьютер поблизости? — спросила она.
— Да.
— Хорошо, проверь почту! Я тебе кое-что отправила.
Закончив просмотр видео, Шефер тут же перезвонил Элоизе.
— Что думаешь? — спросила она.
— Думаю, ты права, — кивнул он. — И если это действительно гостевой домик в усадьбе матери, как ты утверждаешь, то нам известно место преступления.
— Это он! Я уверена!
— Хорошо, тогда нам нужно связаться с Зельнером, чтобы он…
— Нет, ему нельзя доверять, Шефер! Он чертовски коррумпирован! Может быть, он даже замешан в этом?
— Ты о чем вообще?
— Он подтасовал материалы дела, отредактировал заметки, чтобы дело Сарк выглядело как случай торговли людьми.
— Подтасовал материалы? — Шефер с трудом поверил своим ушам.
— Да, кто-то, по крайней мере, это сделал. Они пытаются замести следы. Зельнер, Карл Ребель… Они как будто не хотят, чтобы это преступление было раскрыто! Им нельзя доверять!
Шефер немного помолчал, обдумывая слова Элоизы.
— А Фишхоф? — спросил он.
— Что ты имеешь в виду?
— Как он вписывается во все это?
— Не знаю, но ты обратил внимание на вступление к роликам «Королевства»?
— Ты имеешь в виду эту дилетантскую постановку «Игры престолов»?
— Да, — сказала Элоиза. — Я посмотрела, все видео «Королевства» начинаются с этого вступления. Ну, как, знаешь, все фильмы «Метро-Голдвин-Майер» начинаются с львиного рычания, а «Нордиск» — с белого медведя?
— Да?
— Ян однажды упомянул людей в плащах с огнем и копьями — прямо как в этом вступлении. В тот момент мне показалось, что он их боится, но на самом деле я так не думаю. Или, по крайней мере, я не думаю, что у него есть для этого основания. Вчера я разговаривала кое с кем из «Kingdom Productions», с парнем по имени Рене Декер, и у меня не сложилось впечатления, чтобы он был в плохих отношениях с Яном. Напротив!
— Хм, — сказал Шефер, почесывая шею.
— Эти видео, которые снимает «Королевство», безумно отвратительны, но тем не менее между сторонами, похоже, было некое согласие. Как будто они все были заинтересованы, правда?
— Да, — кивнул Шефер. — Как бы невероятно это ни звучало, я думаю, ты права, и все стороны имели в этом какой-то интерес.
— Но это видео с Мией Сарк похоже на запись убийства. Или, по крайней мере, на ее начало.
Шефер кивнул. На видео оператор бросился на девушку с большим охотничьим ножом с зазубренным лезвием, и на этом запись обрывалась.
— Я думаю, он убил их обеих, — сказала Элоиза, — и Мию, и Нину… Он привозил их домой, в этот гостевой дом. И убивал! Ты сам видел, что он угрожал Мии ножом. Думаешь, он на этом остановился?
— Нет, — покачал головой Шефер, — не думаю. Я попрошу одну знакомую взглянуть на это видео. Эта женщина — эксперт по составлению психологических портретов. Я хотел бы услышать, что она скажет.
— Почему?
— Потому что я два дня писаю кровью, — сказал Шефер. — Не знаю, помнишь ли ты, но позавчера ко мне домой заявилась парочка амбалов, так что мне лично тоже очень хотелось бы знать, что, черт возьми, происходит.
Дома́ в недавно построенном районе Нордхавна были похожи на большие блестящие кости домино из стекла и хрома. Их окружали зеленые, аккуратно подстриженные газоны, а их окна выходили на белого двенадцатиэтажного монстра с бассейном и джакузи, гирляндами и непрерывным грохотом басов на дискотеке на верхней палубе.
Шефер повернулся спиной к круизному лайнеру и просмотрел эсэмэску, присланную Микалой Фриис, чтобы убедиться, что он стоит перед нужным подъездом. Он нажал большим пальцем на кнопку звонка, и в следующую секунду дверь издала звенящий сигнал.
Он толкнул ее и поднялся на лифте на седьмой этаж.
Возле открытой двери уже стояла Микала Фриис. Ее волосы были влажными, она была одета в свободные потертые джинсы и белый свитер.
— Привет, — сказала она, — заходи.
— Спасибо, — кивнул Шефер. — И спасибо, что согласилась помочь.
— Ну а как же, конечно. Ты в порядке? — спросила она, глядя на шов над его подбитым глазом.
— Да, могло быть гораздо хуже, — кивнул он. — А сейчас я пытаюсь выяснить, что это за придурки на меня напали, поэтому я очень ценю, что ты согласилась помочь мне с этим.
— Что я могу сделать? — спросила она, закрывая за ним дверь. — Чем могу помочь?
— Мне нужно твое мнение, — сказал Шефер. — Можешь составить кое-чей портрет?
Микала энергично кивнула.
— У тебя есть с собой какой-то материал, который можно посмотреть?
Шефер взялся за свою сумку.
— Да.
— Будешь кофе? — спросила она.
— Да, спасибо.
Шефер пошел за Микалой, оглядывая квартиру. Она была просторной и современной, все плоскости были пусты, контуры просты, потолки высоки, а свет падал под всевозможными углами. На полках не было никаких безделушек, только книги и картины, а на столе в гостиной стоял в вазе одинокий букетик ветвей эвкалипта.
— Ты давно здесь живешь? — спросил он.
— Недавно. Несколько квартир в этом доме еще доделывают, так что тут все новое. Я пока еще осваиваюсь.
— Тебе здесь нравится?
— В квартире?
— Да, и в этом районе?
Она кивнула:
— Пока да. Хотя вид на море, которым заманивали покупателей, в основном закрывают «Маджестик», «Королева моря» и как они там еще называются. — Она кивнула на окно гостиной, из которого даже неба не было видно из-за большого белого негодяя, пришвартованного поблизости. — В магазине внизу я встречаю больше китайских туристов, чем соседей, но… Тем не менее!
— Ну, по крайней мере, квартира обошлась дешево, — подмигнул Шефер.