Он прищурился и прочитал вслух:
«Post-offense behavior might include returning to the scene of the crime, attending the funeral of the victim, befriending family members or friends of the victim[37]…»
Он поднял глаза и посмотрел на Микалу.
— Похоже, для него это был игровой процесс, — сказал он. — Игра?
— Именно, — кивнула она. — Ради переживаний.
Она указала на экран с застывшим в крике лицом Мии Сарк.
— И что-то мне подсказывает, что это была не первая девушка, которую он привел в дом. — Она встретилась с Шефером взглядом. — Или не последняя.
Шефер прошел мимо толпы азиатских туристов, грузившихся, как мясной рулет, на круизный лайнер перед домом Микалы Фриис, и сел в машину. Он достал из внутреннего кармана телефон и набрал номер из списка контактов.
— Эй, Руд! — сказал он, поворачивая ключ в замке зажигания. — Скучаешь?
— Ужасно, — ответил Руд Йохансен. — Я нужен?
— Хочешь прогуляться?
— Прогуляться?
— Да.
— А почему бы и нет? Куда поедем?
— Я все расскажу, — сказал Шефер, заводя машину. — Ты, главное, собери вещи, а я заеду за тобой через полчаса.
Фасад большой белой виллы в стиле функис, казалось, был сооружен из цельного куска стекла — Элоиза видела холл, заставленный предметами искусства, дизайнерской мебелью и орхидеями. Полувинтовая лестница вела на второй этаж, а с потолка свисала гигантская медная конусообразная лампа. На обеденном столе стояли остатки завтрака, чайник и полупустой стакан с соком, а с противоположной стороны дома виднелся фьорд.
Она позвонила в дверь и подождала, но в доме было по-прежнему тихо.
Она отступила на несколько шагов назад, задрала голову и посмотрела на окна верхнего этажа.
Она уже собиралась обойти дом кругом, когда за ее спиной раздался голос:
— Ищешь Оле?
Элоиза вздрогнула и обернулась.
Пожилой мужчина в халате и тапочках стоял перед почтовым ящиком на соседнем участке, и наблюдал за ней, сморщившись и прищурившись.
— Да, — ответила Элоиза. — Вы не знаете, где его можно найти?
— Он в Сингапуре. — Мужчина сунул газету под мышку и закрыл почтовый ящик. — Вернется в среду.
— А его жена? Вы не знаете, где она?
Мужчина бросил взгляд на открытый гараж позади Элоизы.
— «Лексус» здесь, значит, она должна быть где-то в доме, — сказал он.
Элоиза покачала головой.
— Я позвонила, никто не отвечает.
Мужчина перевел взгляд на фьорд и заслонился ладонью от солнца.
— А, я вижу, она все еще там. По утрам она плавает. — Он указал на фьорд. — Ты можешь пройти по лестнице в конце тропинки. Она выведет прямо к купальным мосткам.
Он указал на посыпанную гравием дорожку между домами.
Элоиза поблагодарила его за помощь и направилась к морю.
Она ступила на небольшие качающиеся мостки и подошла к полотенцу и резиновым шлепанцам, лежавшим на краю, следя глазами за Лизеттой Далсфорт. Та скользила среди волн на приличном расстоянии от берега. Она делала длинные, бесшумные взмахи руками и без всяких усилий двигалась вперед настолько выверенно, что даже не было слышно плеска воды. Она подплыла к плоту, казавшемуся листиком на водной глади, положила руки на край и на секунду опустила на них голову. Потом приподнялась на руках, как ныряльщик, глотнула воздуха, отпустила руки и исчезла.
Элоиза ждала ее появления, считая секунды.
Пятнадцать. Двадцать пять.
Лизетта Далсфорт показалась на некотором расстоянии от того места, где нырнула, и несколько минут держалась на воде неподвижно, прежде чем поплыть обратно к причалу.
Она взялась за перила лестницы, и Элоиза с любопытством наблюдала, как она выходит из воды.
У Элоизы возникло смутное ощущение дежавю. На Лизетте Далсфорт была черная латексная купальная шапочка, спортивный купальник и плавательные очки, фигура у нее была вытянутая и сухая, тело уже не молодое, худощавое, с узкими бедрами и атлетическими плечами.
Элоиза встречалась с ней раньше?
Кивая и вежливо улыбаясь, Элоиза обдумывала, с чего бы начать. Видео с Мией Сарк еще тягостно маячило перед ее внутренним взором, а теперь она стояла перед матерью Нины Далсфорт.
Неужели Нина подверглась тому же, чему и Мия?
— Как водичка? — спросила она.
— Прекрасно.
Лизетта Далсфорт произнесла это слово, как и ожидалось, с четким звуком «э». Это прозвучало старомодно и грациозно, но в ее голосе не было и намека на теплоту. Он звучал отстраненно, под стать был и язык ее тела.
Она стряхнула воду руками и подняла полотенце с мостков.
— Пожалуй, мне лучше представиться, — сказала Элоиза, протягивая руку. — Элоиза Кальдан, «Demokratisk Dagblad». Я хотела спросить, не уделите ли вы мне минуту?
Лизетта Далсфорт накинула полотенце на плечи, как боксер после боя, и сдвинула плавательные очки на лоб.
— Я не общаюсь с прессой, — сказала она, мельком взглянув на протянутую руку, прежде чем встретиться с Элоизой глазами.
Элоиза замерла, глядя на нее с открытым ртом.
Она постарела. Лицо сузилось, глаза стали пугающе пустыми, а вместо кричащей зеленой блузки от «Марк О’Поло» на ней был купальник, но сомнений у Элоизы не было.
Это была женщина с фотографии в гостиной Яна.
Фотографии, на которой, как думала Элоиза, были его жена и дочь.
— Простите… — Элоиза в изумлении смотрела на женщину перед собой. — Вы ведь Лизетта Далсфорт, верно?
Женщина выпрямилась и всмотрелась в лицо Элоизы. Ее взгляд моментально прояснился и стал твердым.
— Чего вы хотите?
— Я… — Элоиза ошеломленно хлопала глазами, — я хотела бы обсудить с вами расследование дела об исчезновении вашей дочери. Я хочу поговорить о Нине.
Лизетта Далсфорт покачала головой, наклонилась и взяла в руку шлепанцы. Она пошла широкими, уверенными шагами вверх по мосткам.
Элоиза последовала за ней.
— Насколько я понимаю, вы заявили полиции, что подозреваете Тома Мазорека в причастности к пропаже Нины?
Молчание.
— А также Яна Фишхофа и еще двоих с норковой фермы? — спросила Элоиза. — Почему?
По-прежнему молчание.
— У вас есть хоть малейшее предположение, почему у Яна Фишхофа стоит дома ваша с Ниной фотография?
Лизетта Далсфорт остановилась. Она обернулась и бросила на Элоизу удивленный взгляд.
— Фотография?
— Да, — кивнула Элоиза. — На фотографии вы и молодая девушка, как я предполагаю, ваша дочь. Она одета в замшевую куртку и синие джинсы. А на вас зеленая блузка… Вам это о чем-нибудь говорит?
Лизетта Далсфорт, не мигая, смотрела на Элоизу.
— Да, эта фотография была сделана в день ее конфирмации, а полиция попросила копию этого снимка, когда… — Она отвела взгляд в сторону и стала смотреть на воду. Правый глаз у нее дергался.
— Вы не знаете, почему эта фотография стоит у Яна Фишхофа на столе?
Женщина не ответила.
— Ян умирает, — сказала Элоиза, — и он заговорил о…
— Отлично! — Лизетта Далсфорт тут же оживилась. Она встретилась взглядом с Элоизой и кивнула. — Он заслуживает смерти. Они все ее заслуживают.
— Кто все?
— Фишхоф, Карстенсен, Галлахер…
— Почему вы говорите, что…
— Иногда, когда я плаваю, я ныряю под воду и остаюсь там, пока мои легкие не начинают гореть. Я представляю себе, каково это. Быть не в состоянии подняться наверх… — Она смотрела на фьорд и будто говорила сама с собой. — Инстинкт задерживать дыхание под водой настолько силен, что он на удивление долго пересиливает боль из-за нехватки кислорода. Вы знали об этом?
Она посмотрела на Элоизу, та покачала головой.
— Человек делает вдох только тогда, когда вот-вот потеряет сознание. В этот момент в крови уже так много углекислого газа, что мозг автоматически дает команду на вдох, потому что организм больше не может терпеть боль от отсутствия кислорода. И это не очень умно, потому что сильнее боли от нехватки кислорода только боль, которая возникает, когда соленая вода заполняет легкие.
Она чуть улыбнулась.
— Люди, которых откачивают после утопления, рассказывают, что по трахее как будто бежит лава. Боль заполняет все тело, и человек понимает, что умирает… — Она кивнула сама себе. — Том Мазорек умер той смертью, которую он заслужил, а теперь настала очередь и Яна Фишхофа, как вы говорите. Он болен?
Элоиза кивнула.
— Что с ним?
— Рак.
— Ах! — Глаза у Лизетты Далсфорт загорелись, и она сжала губы, словно пытаясь скрыть улыбку.
— На днях я разговаривала с Хансом Галлахером, и он отрицает, что имеет какое-либо отношение к исчезновению Нины, — сказала Элоиза. — Полиция считает, что вы предвзято отнеслись к мужчинам, участвовавшим в событиях той ночи, и поэтому подозреваете тех, кто не…
— Моей дочери было семнадцать лет. Семнадцать! Они могли бы отнестись с пониманием, могли бы отпустить ее, но они…
— Думаю, вы правы, — сказала Элоиза.
Лизетта Далсфорт посмотрела на нее в изумлении.
— Я не думаю, что все четверо сыграли в этом какую-то роль, но, думаю, вы правы насчет Тома Мазорека. Я думаю, вы уловили суть.
Глаза Лизетты Далсфорт влажно заблестели.
— Больше никто так не думает. Даже мой муж.
Элоиза вытащила из сумки блокнот и щелкнула ручкой.
— Вы не знаете, была ли Нина знакома с девушкой по имени Мия Сарк? Той, что исчезла спустя год после Нины?
Лизетта Далсфорт покачала головой:
— Нет, не думаю.
— Может быть, Нина была как-то связана с местом в Броагере под названием «Клуб Селеста»?
— Нет. Нет! — Пламя, вспыхнувшее в глазах Лизетты Дальсфорт, погасло, и она подняла руку в знак несогласия. — Я знаю, к чему вы клоните, но она…
— Может быть, вы просто были не в курсе. Ингеборг Сарк тоже не хочет признавать, что ее дочь работала в таком месте, но, может быть, она…
— Нина не была из тех девиц! — сердито сказала Лизетта Далсфорт. — Если вы собираетесь развивать эту тему, мне нечего вам сказать.