— Легче?
— Да.
— Почему?
— Потому что последние несколько дней я боялась, что он окажется совсем не тем человеком, за кого я его принимала.
Томас взглянул на нее, нахмурившись.
— Почему же ты так боялась этого? В конце концов, ты ведь его не так давно знаешь.
Элоиза глубоко вздохнула и помедлила с ответом. Она покачала головой.
— Я не знаю. Наверно, это все тоже какая-то чепуха.
Она перевела взгляд на замок Сеннерборг, видневшийся вдали у пристани.
— Красиво, правда?
Томас продолжал испытующе смотреть на Элоизу.
— Кажется, этот замок построил Вальдемар Великий, — сказала Элоиза. — Правильно я помню?
— О чем ты мне не рассказываешь? — спросил Томас.
Она перевела взгляд на него.
— Что ты имеешь в виду?
— Что-то изменилось с нашей последней встречи, и речь не о нас. В чем же дело?
Элоиза опустила глаза и вздохнула.
— А мы не можем просто остаться в той временно́й петле, в которой находились последние два дня? — спросила она.
— О какой временно́й петле ты говоришь? — Томас вопросительно покачал головой. — Мы с тобой здесь и сейчас. Что ты от меня скрываешь?
Элоиза глубоко вдохнула и медленно выдохнула, глядя на море.
— С момента, когда ты последний раз видел меня, со мной… со мной случилась беда. — Она повернула голову и встретилась глазами с Томасом. — Мое сердце разбито.
Элоиза видела, что он всматривается в ее лицо. Он ничего не говорил, только наблюдал.
— Это тот репортер из Кристиансборга?
— Что? Нет! — Элоиза нахмурилась и покачала головой. — Нет! Это… он… это не из-за любви.
— Тогда кто же?
Элоиза сползла немного на стуле и встретилась с ним глазами.
— Мне нравится, что тебе нравился мой отец.
— Он был хорошим человеком, — кивнул Томас.
— Нет, — сказала Элоиза, слегка покачав головой, — не был.
Ее взгляд скользнул по лицу Томаса, и она грустно улыбнулась.
— Я завидую тебе, что ты помнишь его таким.
Брови Томаса сошлись на переносице, а рот открылся в немом вопросе.
— Но пока ты так думаешь, мне кажется, что все это было просто ночным кошмаром, — сказала Элоиза. — Теперь я проснулась, и ты здесь, и все снова хорошо. Если я расскажу тебе, что произошло, мне придется снова вернуться в реальность, а этого… — она покачала головой, — этого я, наверно, не вынесу, потому что, когда я думаю о своем отце, мне, на хрен, хочется… кричать! Мне хочется поднять голову к небу и просто кричать, но… — по ее щеке скатилась слеза, — я не могу! У меня комок в горле, у меня раковая опухоль из гнева и горя, и… и я… — Она покачала головой. — Я не могу от нее избавиться! Когда я открываю рот, я не могу произнести ни звука, и я…
Томас наклонился и притянул ее к себе.
— Ну, ну, все в порядке, — сказал он. Он погладил ее по волосам и поцеловал. — Не нужно говорить об этом, пока ты не готова. У нас полно времени!
Принесли еду, и они ели молча, наблюдая за народом в гавани. Это было приятное, надежное молчание — такое бывает только с теми, кто искренне тебя любит.
— Пойдем домой? — спросил Томас.
Элоиза кивнула и посмотрела ему вслед, когда он пошел расплачиваться.
Он скрылся в ресторане, и Элоиза стала скользить взглядом по замку, по пришвартованным парусникам и по старому арочному мосту, соединявшему Альс с материком.
Могла бы она быть счастлива здесь?
Это место было бесспорно красиво. Темп жизни спокойный, природа дикая, а цены на недвижимость разумные. Ей не нравилось, что все здесь друг друга знают, но то же самое она могла сказать и о Копенгагене. Дома она всегда встречала одних и тех же людей на улицах, одних и тех же она целовала в щеку при встрече где-нибудь в городе уже двадцатый год подряд. Небольшая, закрытая от посторонних группа художников и журналистов, которые сплетничали, сговаривались и трахались друг с другом по кругу. И на что она тратила деньги, раз уж на то пошло? Когда она последний раз была в Королевском театре или уезжала из Фредериксстада, чтобы отдохнуть?
Она глубоко вздохнула и представила себе ту жизнь, которой могла бы жить здесь, на юге. Может быть, ей удастся начать все сначала и дистанцироваться наконец от преступлений отца.
Элоиза забавлялась мыслью позвонить Бетгеру и подать на увольнение, когда загорелое лицо в толпе перед рестораном вернуло ее с небес на землю.
Она выпрямилась и проследила взглядом за Рене Декером.
Одетый в черную майку, светлые льняные брюки и темно-серую фетровую шляпу с кремовой шелковой лентой, он боком пробирался сквозь толпу.
Элоиза оглянулась, ища Томаса, но не увидела его.
Она снова посмотрела на Декера.
Он прошел сквозь скопление людей и ускорил шаг. Держа одну руку в кармане, а в другой крутя сигарету, он быстро прошел мимо столика, за которым сидела Элоиза, не обратив на нее внимания.
Когда он завернул за угол, она встала и пошла за ним.
Вечерний воздух был теплым, а турнирная площадка светилась, как калейдоскоп, в неоновых огнях от вращавшихся по кругу каруселей. Огромное колесо обозрения мелькало в сумерках под звуки цирковой музыки, крики торговцев лотерейными билетами, зазывавших покупателей, и радостные визги.
Рене Декер зашел в огромный шатер, и Элоиза последовала за ним, но, оказавшись среди множества длинных столов и сотен людей, потеряла его из виду. Люди вокруг танцевали и наталкивались на нее. Оркестр играл старый хит группы «Теседрангене», на сцене вспыхивали огни, и Элоиза чувствовала, как в груди у нее тяжело отзываются басы.
Она пыталась сориентироваться в толпе, когда перед ней возник какой-то мужчина.
— Эй, как тебя зовут? — спросил он.
Его глаза были полуприкрыты, рот полуоткрыт, и он смотрел на Элоизу так, словно она была не одета. От него воняло дешевым лосьоном для бритья и по́том, а в нагрудном кармане расстегнутой рубашки был целый букетик зеленых пробирок с шотами «Га-Йоль».
Элоиза проигнорировала его.
Она вытянула шею и заметила Рене Декера над плечом мужчины. Он стоял у бара и разговаривал с парнем размерами с дом. Это был бритый человек с татуировками на шее и голове, и он качал головой и с сожалением сжимал губы. Мышцы на скулах Декера напряглись, и, хотя он был по меньшей мере на голову ниже гиганта, стоявшего перед ним, он схватил его за воротник рубашки обеими руками и притянул к себе быстрым, сердитым рывком.
Элоиза не слышала слов, которыми они обменялись, но видела, как великан опустил голову, когда Декер отпустил его и оттолкнул.
Взгляд Рене Декера раздраженно скользнул по толпе и остановился на Элоизе.
Он долго смотрел на нее, потом опустил глаза.
— Почему ты так злишься? — спросил мужчина, стоявший перед Элоизой, и подошел ближе.
Она заметила прогал в толпе и начала протискиваться в него, но мужчина схватил ее за руку и потянул назад.
— Эй, ты куда? — спросил он. Он крепко держал ее за запястье.
— Отпусти меня, — сказала Элоиза.
— Улыбнись, ну! Почему ты так злишься, красотка?
Элоиза потянула к себе руку и поняла, что ее окружают. Четверо приятелей мужчины шли на нее с разных сторон и образовывали вокруг нее круг.
Воздух сразу как будто сделался липким и тяжелым, словно в шатре не хватало кислорода.
— Не могли бы вы отойти? — обратилась она к парню, стоявшему перед ней.
— А что я за это получу? — Он улыбнулся и посмотрел на нее сверху вниз.
— Отойди!
Он обвел взглядом своих друзей и засмеялся.
Чья-то рука блуждала по ее ягодицам, чья-то — по груди. Они начали зажимать ее.
— Я сказала, отпусти меня! — крикнула Элоиза. — Дайте мне пройти!
Кто-то схватил «га-йольского» парня за шею и оттолкнул его в сторону с такой силой, что он не устоял и рухнул на пол.
Рене Декер протянул к Элоизе руку и притянул ее к себе.
Четверо парней исчезли как по волшебству, а пятый быстро вскочил на ноги и поднял руки.
— Эй, извини, парень. Я не ищу неприятностей, ладно?
Рене Декер холодно посмотрел на него.
Мужчина сделал несколько шагов назад, затем развернулся и бросился прочь.
Рене схватил Элоизу за руку и вытащил из шатра.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он, отпуская ее. Он озирался вокруг и избегал ее взгляда. — Тебе здесь не место!
Элоиза посмотрела на человека, который чуть больше суток назад наставил на нее пистолет, и подумала о безголовом трупе, выброшенном на берег в Сеннерборге. О Йесе Декере и Питбуле. О фотографиях мертвой Бьянки Фишхоф.
Ее сердце бешено колотилось.
— Я знаю, что тогда случилось, — сказала она, — с Бьянкой… я знаю, что́ ты потерял.
— Вы что-нибудь нашли? — спросил он, не глядя на нее. — Вы выяснили, что произошло той ночью?
Элоиза покачала головой.
— Я не знаю ничего конкретного, но у меня… у меня есть версия. Предположение о том, кто это сделал.
— Мазорек?
— Да.
Декер кивнул.
— То же самое говорил и ее отец, но мы… — Он покачал головой. — Мы так ничего и не узнали.
— Значит, Ян решил, что за всем этим стоит Том Мазорек? — спросила Элоиза.
— Да.
— И ты думаешь, он… ты думаешь, он отомстил?
Рене Декер встретился с ней глазами и улыбнулся. Он кивнул один раз:
— Надеюсь.
Томас поднялся с лесенки перед рестораном и всплеснул руками.
— Куда же ты исчезла?
— Извини, — сказала Элоиза, убирая в сумку телефон. — Я выходила на площадь.
— Я думал, ты опять сбежала.
Элоиза улыбнулась и покачала головой:
— Даже в мыслях не было.
— С кем ты разговаривала? — спросил он, кивая на телефон в сумке.
— С Шефером.
— Они все еще там?
— Нет, на сегодня у них все. Говорит, они взяли сотни проб, теперь посмотрим, что им удастся обнаружить.
— А что дальше? — спросил Томас, глядя на нее с теплотой.
— В каком смысле? — спросила Элоиза.
— Какой у нас план?
В его взгляде была тысяча вопросов.