«Выписать этому Уберу премию, что ли?»
Мэр с презрением оглядел охранника:
– Жаль, что не шею. Ну ты долбоеб. Иди быстро подрочи здоровой рукой и за дело…
Чечен заворчал. Мэр безжалостно продолжал:
– Не встает? Ну тогда просто потереби. И чтобы завтра утром этот лысый был здесь. Понял?
– Да пошел он! – Чечен побледнел. – Я его убью на хуй. Убью.
Мэр начинает кричать:
– Ты, блядь, что-то не понял?! Жопу в руки и приведи его, дебил!
Лицо Чечена побледнело, затем потемнело. Он явно собирался что-то сказать и даже открыл для этого рот. Но, подумав, закрыл. «Он все-таки далеко не такой тупой, каким иногда кажется», подумал мэр.
Мэр кивнул.
– То-то же. И скажи Соловью, что мне нужно с ним поговорить.
Лицо Чечена прояснело. «Понял, дурачок», – подумал мэр.
– Так вы его… этого урода…
– Дебил! – Мэр разозлился. Он не заметил, в какой момент опять перешел на крик: – Делай, что сказано! Думает он, пидор ебаный. Думать вообще не твоя забота! Даже близко не твоя, кретин.
По белой, слегка пожелтевшей от времени тарелке змеилась трещина. Убер посмотрел на нее, провел пальцем вдоль наметившегося разлома. Даже это красиво. Да, делали же когда-то вещи. Привет из прошлого.
Каждая такая вещь – как запись в дневнике. Никогда у меня не хватало терпения на дневник, подумал он. «Начинал, делал пару записей и забывал».
Он переступил с ноги на ногу, потрогал лоб. Там, куда ударил Мамед, до сих пор ныло. Шишка будет, ага.
«Ты какой-то неправильный ангел», – сказала Мика.
Убер хмыкнул. Да уж…
Может быть, просто ангелам не положено вести дневники?
Это бы многое объяснило. А задницу подтирать им положено?
Мэр покряхтел. Убер поднял взгляд. Надо же, задумался. Убер вернул тарелку в сухие, морщинистые руки мэра, и тот принял ее, как величайшую драгоценность.
– Это тарелка с ракетного крейсера «Варяг», – сказал мэр. – Мне ее сталкеры добыли, по специальному заказу.
Убер покачался на носках. Заложил руки за голову, зевнул и с рычанием потянулся.
– Ну, ваше мэрство, время-то идет. Говорить будем, нет?
Мэр все еще не мог оторваться от своей драгоценной тарелки. Он погладил ее по белому краю.
– Хорошая вещь?
– Очень, – буркнул Убер, чтоб отвязаться уже от тарелок. – Дальше-то что? Ты меня звал, чтобы тарелку показать? Или все-таки о чудовище вашем поговорим?
– Это дракон, – сказал мэр.
Убер пожал плечами. Дело ваше.
– Ну, хрен с ним, ваше мэрство, пусть будет дракон. Так чего с ним? Говорят, жрет? – Убер посмотрел на мэра.
Мэр кивнул.
– Жрет.
Убер почесал лоб, подождал. Продолжения не последовало.
– Лаконично, дед. Ценю твой стиль. Вообще, жрать – с драконами это бывает. А вы чего? Послушно жретесь, что ли? Взяли бы вилы, да и поддели зверушку всем миром на железные рога… В общем, замочили бы пресмыкающееся. Я-то вам зачем?
– Не все так просто.
– Дед, тебе просто коаны надо писать.
– Я пока не дед… – Он помедлил. – Слава богу. И это непросто.
Убер фыркнул.
– Ясное дело. Было бы просто, ты бы меня не позвал. Давай, ваше мэрство, колись уже. На хрена я тебе такой неформальный сдался? Вроде бы ты еще вчера говорил, что работы для меня нет и не будет?
Мэр откашлялся. Словно ему неловко было об этом говорить.
– Это древнее чудовище. Думаю, оно намного древнее, чем само метро.
– Серьезно? – Убер почесал затылок. – Что – прямо-таки окопавшийся в доисторические времена динозавр? Может, Годзилла?
Мэр снял очки и протер стекла о рубашку. У него было очень бледное лицо с лихорадочными пятнами румянца на щеках. На морщинистом лбу выступили капли пота.
– Ээ… Не думаю, что сейчас время для шуток.
– Золотые слова, – сказал Убер. – Прямо в бриллиантовом обрамлении. Папаша, завязывай трепаться и дай мне факты.
Мэр наконец вернул очки на место. Заговорил напористо, видимо, на что-то решился:
– Факты? Что ж, можно и факты. Пропадают люди. Хотя, думаю, ты это и так знаешь. Ты же об этом спрашивал у Чечена?
Убер помедлил. Вот это да.
– Много?
– Раньше – один-два человека в месяц. Никто и внимания не обращал… Сам понимаешь, кто-то приходит на станцию, кто-то уходит. У нас свободная станция. Обычное дело. А сейчас пропадают по три-четыре…
– Ну, не сильное отличие… – начал было скинхед. – А что…
– …в неделю.
Убер присвистнул.
– А кое-кто, я смотрю, вошел во вкус. Проголодался, бедолага. Это точно одно чудовище, а не целое гнездо? Мутанты с поверхности часто живут стаями и семейными группами.
Мэр заморгал быстро-быстро. Видимо, такая мысль ему до сих пор в голову не приходила.
Убер махнул рукой.
– Ладно, ваше мэрство, расслабься… Разберемся с вашим драконом. Сколько бы у него там голов не было.
Мэр поколебался.
– Еще одно…
Убер поднял брови. Мэр заторопился, перешел на какую-то скороговорку:
– Понимаете… вам, скорее всего, попробуют… помешать это сделать. Понимаете меня? Причем вполне неплохие люди… даже хорошие. Хорошие люди. Эта древняя скотина имеет что-то вроде власти над человеком. Мне сложно объяснить… но…
Убер хмыкнул.
– Псионические способности? Занятно.
«Дракон здесь. И вот здесь». Светлана – как выяснилось позже, жена мэра – тоже показывала на висок. Она одна из тех хороших людей? Убер покачал головой. Было бы… обидно.
– Понимаете, эти люди не должны помешать вам исполнить наш договор. Любой ценой. Несмотря на форс-мажоры. Другими словами… – Мэр помедлил.
Он потел все сильнее, словно оказался в бане, рубашка на животе покрылась темными пятнами. Со лба ручьем катился пот. Жарко тут, что ли? Или он наркоман со стажем?
Убер поковырял пальцем в ухе, посмотрел в потолок. Потом замычал хриплый старый блюз Тома Вэйтса. Мол, не торопитесь, ваше мэрство, время у меня есть.
Мэр наконец заговорил:
– Другими словами: мне не нужен рыцарь. Мне нужен отмороженный ублюдок и циничный наемник.
Убер пожал плечами, насмешливо оглядел потеющего мэра. Усмехнулся:
– Тогда вы его нашли. Остается вопрос цены.
– С-сколько?
Скинхед скривился.
– Питание на все время охоты. Кредит, понятно, по итогам я закрою. Итак, четыре рожка «семерки», нет, лучше пять. О! Плюс патроны для дробовика. Штук пятнадцать. Пули, картечь. Авансом.
– А это за что?! – поразился мэр.
– Это? – Убер почесал голову. – Доплата за мое чувство юмора. А то у вас тут, если честно, тоска смертная. Хоть вешайся. Вообще на станции нездоровая обстановка. Не замечали?
– Договорились. – Мэр вздохнул. Протянул руку. Ладонь мэра была сухая, ломкая и одновременно какая-то влажная – Убер мысленно поморщился. Черт. Словно дохлую рыбу пожал.
– Сейчас я выпишу накладную, – сказал мэр.
Он пошел к столу, со скрипом отодвинул стул – с металлическими ножками, сел. И начал писать.
Убер, чтобы не скучать, принялся разглядывать кабинет. В углу чучело медведя – облезлое, страшное. Видимо, сталкеры притащили из какого-нибудь пафосного магазинчика сувениров. Наверняка ведь фонит. Убер покачал головой. Двинулся дальше.
У мэра на полке – целая коллекция фарфоровых ангелочков.
Убер задумчиво разглядывал фигурки фарфоровых ангелов. Они вызывали у него странное зудящее чувство. Он не знал, чего ему хочется, – сломать их к чертовой матери или погладить по гладкому фарфоровому боку.
На полке, за ангелочками, стояла небольшая картина.
Шторм на закате. Айвазовский. Копия, конечно, подумал Убер. Настоящие полотна Айвазовского – огромные, в музее в Феодосии. Кто знает, уцелели они или нет.
Убер долго рассматривал картину. Все закончилось. Был бы сейчас жив Айвазовский, какое бы море он написал?
Светящееся в темноте?
Бурное? Спокойное? Или вот такое – когда, кажется, от ярости стихии нигде не укрыться. И немногие выжившие брошены умирать в темноте и холоде?
Искусство. Вот что практически полностью оказалось уничтожено после Катастрофы. Убер разглядывал, как преломленные водой, подсвечивают волны солнечные лучи. Невероятная красота. Увидеть бы сейчас то море. Просто посидеть на берегу. Он прикрыл глаза и почувствовал на губах йодистый запах того, мирного моря. «Мы обречены жить сожалениями, – подумал он внезапно. – Мы, старое поколение, видевшее мир до Катастрофы. Молодым… не знаю, наверное, им легче. Они могут вырваться из власти сожалений и ностальгии – и жить дальше. Строить новый мир. Мы наш, мы новый мир построим…»
Ага, убьем всех плохих монстров и заживем. И снова будет сидеть у моря, глядя, как солнце исчезает за краем мира.
– На небе, с-сука, только и разговоров, что о море, – пробормотал Убер задумчиво.
Мэр обернулся. Он закончил писать записку для каптерщика – «Выдать подателю сего…» – и расписался. Подышал на печать, хлопнул. Готово. Он смотрел на Убера:
– Что?
Убер очнулся, поднял голову.
– Да нет, ничего. Когда приступать, говорю?
– Сейчас.
– Возможно, еще мне понадобится оружие. Что-то очень мощное.
Мэр замялся.
– Это проблема? – холодно спросил Убер. – Обычно я использую свое, но в данном случае… если это достаточно крупная тварь…
– Граждане Обводной республики будут против того, чтобы я вооружал чужаков.
– А мне насрать на мнение граждан республики. Если честно. Как подозреваю, и вам тоже.
Мэр кивнул. Такое отношение он понимал.
– Хорошо. Будет тебе тяжелое оружие.
– И помощник. Оруженосец. Санчо Панса.
Мэр помедлил.
– Чего?
– Я не местный, – пояснил Убер. – Мне нужен тот, кто все здесь знает.
Мэр почесал бровь согнутым узловатым пальцем.
– Я поставлю этот вопрос… кхм… на голосование. Совет решит… выделит человека… Но я уверен…
– Что, серьезно? У вас республика? – поинтересовался Убер и вдруг засмеялся. – А ты, получается, президент?