– «Батальоны просят огня», – сказал Убер. Тертый с досадой махнул рукой, Таджик остался невозмутим. – И снарядов вы нам дадите в обрез. Понимаю.
– Хуже, – заговорил вдруг Таджик. – Десант, что придет к тебе – тоже отвлекающий маневр. Настоящее наступление будет под землей, броском по туннелям. Мы должны смять оборону Вегана и продвинуться хотя бы до рубежа «Площади Восстания», а в идеале – и до «Площади Александра Невского» и дальше.
– Наполеоновские планы, я смотрю.
– Убер, пойми. Это большое наступление. Очень большое. Возможно, это наш последний шанс. Задействованы будут огромные силы – отряды Приморского альянса, независимых станций, отряд Оккервиля, даже моряки добавят людей, хотя у них жесткий дефицит бойцов. Даже кировцы обещали подогнать ребят со стволами для горячего дела. Но этого все равно может не хватить. Но больше такого наступления мы организовать не сможем. И если ты не оттянешь на себя хотя бы часть веганцев, наступающих ждет мясорубка. А всех нас потом, если Веган победит, грядка и регулярный полив. Ты понимаешь?
– Вот ты трепло. – Убер усмехнулся. – Не ожидал. А попроще нельзя было?
– Нет.
– Сержант! – позвал Таджик. – Саша, иди сюда.
Сержант неторопливо приблизился, остановился с видом одновременно исполнительным и независимым.
Убер окинул его взглядом. Это был тот самый здоровяк-автоматчик, что приходил к нему в камеру.
– А ты кто такой здоровый? – спросил Убер.
– Дагон. – Автоматчик пожал плечами.
– Кто?! – Похоже, даже Убера иногда можно удивить. Таджик улыбнулся.
– Дагон, – повторил он. – Бывший сержант морской пехоты. Уволен в прошлом месяце по состоянию здоровья.
– А что у тебя? – Убер повернулся к бывшему сержанту.
– Аппендицит, – сказал Дагон.
– Контузия у него, – поправил Таджик невозмутимо. – Представляешь, совершенно перестал адекватно воспринимать команды. И соответственно, выполнять.
– Дела. Ну у вас и развлечения. Ладно. – Скинхед зевнул, потянулся, как кот. – Что дальше?
Таджик выдвинул ящик стола и выложил большую стопу желтых папок со штампом «совершенно секретно» – личные дела.
– Для начала: собрать команду.
– Это что? – спросил Убер.
– Кандидаты на бессмертие.
– Еще я дам тебе Кузьмича, – сказал Таджик. Глаза смеялись.
Убер помедлил.
– Серьезно, что ли? Настоящего Кузьмича?
– А у тебя есть причины сомневаться? – уточнил Таджик.
Кузьмич – лучший военный диггер Приморского Альянса, а может, и всего Большого метро. Правда, почему-то многие считают его стариком.
Война заставит всех помолодеть. Война – дело молодых.
Убер раскрыл объятия.
– Что, Кузьмич, опять за дело? Вот борозда, вот старый конь, поехали.
– Опять твои шутки, Убер. – Диггер поморщился. Правой руки у него не было. Вместо нее было огромное разбухшее красное полено. Это полено было подвешено на перевязи к груди диггера. Убер оглядел Кузьмича, отметил руку, в лице что-то мелькнуло на долю секунды. Сожаление? Тревога? И вот он опять улыбнулся.
– Ага, я. Давно не виделись, Кузьмич. Я думал, ты уже в гробу.
– Надейся, – равнодушно сказал Кузьмич.
– Тебя, что прямо из госпиталя вытащили? Или из могилы?
Диггер вздохнул. Поднял взгляд.
– Вот теперь ты понимаешь, Убер, почему тебя никто не любит?
Убер лучезарно оскалился.
– Конечно! Я слишком красив для этого мира.
Кузьмич невольно улыбнулся, затем согнал на лицо хмурость и суровость и только тогда повернулся.
– Опять хохмы? – произнес он мрачно. С легкой ненавистью в голосе.
– Как твои дела, толстый седой хрыч? – спросил Убер. – Как жена, как дети?
Кузьмич – тощий и бледный, покрутил головой, вздохнул.
– Все бы тебе хохмить. Двое уже. Третий сынок на подходе.
– Ух. Ничего себе. Подожди. – Убер нахмурился, внимательно посмотрел на сталкера. – Так твоей жене сколько лет? А?
Кузьмич негромко рассмеялся.
– Да гоню я. Скоро поженимся, дай бог.
Убер хмыкнул.
– Вот ты жук! Развел меня, как пацана. А если серьезно?
Кузьмич ухмыльнулся. На мгновение стало видно, что этот седой хмурый почти старик совсем молод.
– Помолвка недавно была. Наташка теперь моя невеста. Годика через два приходи на свадьбу…
– Ого! Поздравляю! – Убер хлопнул его по плечу. Кузьмич поморщился, повел плечом. – Широко живешь, Кузьмич. Со вкусом. Это офигенно круто, брат Кузьмич. – Он помедлил. Теперь диггер не выглядел счастливым. – Какая-то проблема, брат Кузьмич?
– Наташка хочет, чтобы я завязал.
– С чем… А! – Убер почесал нос. – С забросками, что ли?
– Говорит, непонятно, как это на детей повлияет. Ну, сам понимаешь.
– А ты что?
– Я военный сталкер. Сейчас война. Вот с тобой пойду.
– Нет, Кузьмич. – Убер широко улыбнулся. – Не пойдешь. Извини.
Кузьмич резко вскинулся, посмотрел в невозмутимое лицо скинхеда. С ненавистью изучил его улыбку.
– Это почему это? – спросил диггер холодно. – Ты меня не возьмешь?
– Кузьмич, ты мне нужен здесь, как специалист. Незаменимый.
– Ой, пиздишь.
– Это да. – Убер вздохнул. – Но что не пойдешь, это факт. Смирись. Ты почти женатый человек и должен уметь подчиняться.
– А это что за красотка? – Убер кивнул в сторону девушки за решеткой.
Таджик покачал головой. Не стоит.
– Что?
– Даже не думай, – сказал Таджик.
– А все-таки?
– Она убила человека. Я серьезно. Там мрачная история. Бывшая балерина, занималась смешанными единоборствами, убила своего…
Но Убер из всей истории, кажется, услышал только одно.
– Бывшая балерина? – переспросил он.
– Да.
– Че, вот прям серьезно? – Даже Убера это поразило. – Балерина?
Таджик кивнул. Развел руками. Вот такое дело, мол.
– Открой камеру, – велел Таджик охраннику. Скрежет засова, поворот ключа. Дверь открылась, Убер почесал нос. Оглушительно чихнул, прокашлялся.
– Эй, балерина! – окликнул он.
Девушка нехотя повернула голову. Посмотрела на него молча. Невысокая. Короткие светлые волосы. На шее татуировка – роза.
Убер вошел в камеру, огляделся. Снова перевел взгляд на девушку.
– А ты правда балерина?
Она дернула плечом, отвернулась.
– Как насчет зачетного фуэте?
– А как насчет удара ногой в наглую морду?
– О! – Убер потер руки. – Давай, отлично!
– А как насчет пойти на хер?
– Я…
Удар был молниеносный. Убер вскинул руки, но не успел. Покатился кубарем. Поднялся на ноги, затряс головой – словно в ухо попала вода. Ух, вот это да. Выдохнул. Захохотал довольно. Девушка стояла напротив него.
– Ты чего ржешь? – спросила девушка, нахмурившись. Она встала в стойку. Убер оценивающе осмотрел ее с головы до ног. С удовольствием.
– Дело! Хорошо бьешь. Пойдешь со мной?
– На бал? – съязвила девушка. – Простите, сэр, у меня все танцы расписаны.
– Можно сделать исключение для меня. Почему нет?
– Ой, не знаю, стоит ли.
– Я красивый, – доверительно сообщил Убер.
– Фау, чуть не ослепла от этого сияния. Глаза прям болят.
Убер ухмыльнулся.
– Как тебя зовут? – спросил он. Девушка помедлила, но все же ответила:
– Не твое дело.
– Дарья Александровна Терминова, – сказал из дверей Дагон. – Двухтысячного года рождения.
– Дашка Терминатор! – Убер развеселился окончательно. – Вот это номер.
– Тебе еще врезать?! – обиделась девушка. Вскинула кулаки, приготовилась…
– А давай, – легко согласился скинхед. Встал в стойку.
Дашка сделала обманный финт ногами и ударила. В следующий миг Убер легко перехватил девушку в воздухе и швырнул в сторону. Дашка врезалась спиной в ограждение, рухнула на землю. Застонала от боли, перевернулась на спину.
– Я за равноправие и интернационализм. По морде от меня все получают одинаково, – сказал Убер, пошел к девушке. – Эй, ты как?
– В норме, – глухо проговорила Дашка. Прислонилась спиной к стене. Оскалила острые белые зубы. – Руки убрал!
Убер поднял руки вверх, пожал плечами. Пошел прочь. Дашка помедлила. Отшвырнула камешек, нехотя встала.
– Эй, лысый, – позвала она.
– Да. – Убер обернулся.
– Пока я не заинтересована. Если будет что интересное, тогда зови, я подумаю.
Убер помедлил. Голубые глаза смотрели жестко и равнодушно. Затем на мгновение потеплели. Дашка поежилась.
Убер кивнул. И пошел дальше. Загремел засов, дверь закрылась, оставляя Дашку в темноте. За решеткой скинхед обернулся, глаза в полутьме блеснули.
– Сколько же у тебя татуировок, – сказал Убер.
Девушка выпрямилась, показав отличную осанку, с вызовом спросила:
– Ты, лысый! Че-то не нравится?!
– Красиво.
Таджик повысил голос:
– Убер, ты не слушаешь. За что она сидит, по-твоему?
– За красоту, конечно.
Таджик вздохнул.
– Убер, не до шуток.
– Ладно, за что она сидит?
– Убила своего парня. Расчленила его ножом. Представляешь? Куски по мешкам разложила. И спокойненько так чаек заварила и сидит пьет. Вот женщины пошли.
– Это да. Серьезные женщины, палец в рот не клади.
– Самое забавное. Она ведь действительно балерина, самая настоящая. До Катастрофы училась в знаменитом Вагановском училище.
– Это… балетное, что ли? – спросил Убер. – Я в этом не очень разбираюсь.
– Да. Элитное, лучшее в мире. Было.
Скинхед на мгновение задумался. Потом улыбнулся.
– Дагон, – позвал Убер. Флегматичный автоматчик повернулся.
– Да?
– Хочешь повеселиться?
– Ага.
– Пошли, подыграешь мне.
Скрипнула дверь. Убер и Дагон вошли нарочито неторопливо, пряча улыбки. Дагон отошел к стене, прислонился плечом. Убер оглядел Дашку.
Та продолжала сидеть, обняв колени руками и опустив голову. Красивые колени, оценил Убер. И спина очень даже ничего.