Как вы помните, при предыдущей попытке примерить именно эту пару необыкновенных глаз мальчик почувствовал солоноватый вкус во рту. И если бы не благоразумное решение сэра Тоуда ударить друга по голове и выбить глаза из его глазниц, Питер, скорее всего, задохнулся бы прямо там, посреди пустыни. Но в этот раз всё было совсем иначе. В этот раз глаза сами его манили, и, несмотря на свой дикий страх, Питер решил, что не имеет права оставить этот знак без внимания.
Он вынул чёрные глаза из их скорлупок и закрыл крышку шкатулки.
— Ну что же, ребята, — сказал он. — Дам вам ещё один шанс, но вы должны для начала пообещать, что не убьёте меня.
Глаза хранили вселяющее тревогу молчание. Питер сунул шкатулку в ближайший выступ в стене и встал лицом к воротам. Он снял повязку и издал прерывистый вздох, после чего вставил глаза в глазницы и моргнул.
На этот раз Питер не перестал дышать. Не услышал он и звука льющейся воды. Вместо этого, открыв глаза, он почувствовал, что его ступни и ладони утратили гибкость. Земля под ним начала превращаться в огромный каменистый каньон.
— Что со мной происходит? — закричал Питер, но его голос мигом стал слабым и тонким. Мальчик по-прежнему ничего не видел, но ощущения в теле были совершенно новыми. Пальцы ни на что не годились — Питер даже не мог различить, чего он касается. Но самым ужасным был привкус во рту. Но что же это? Он что, лижет землю? Подождите. Да это же и не рот вовсе, это его ступни! Ступнями он чувствовал вкус земли!
Пытаясь как-то сориентироваться в пространстве, Питер начал бегать по коридору, но коридор неимоверно вырос и стал огромным. Питер нёсся и нёсся вперёд, но гигантская стена не становилась ближе.
— Что же эти глаза со мной сделали? — прощёлкал Питер и выдвинул усики. — А-а-а-а! — прокричал мальчик, когда осознал, что у него на голове на самом деле появились усики. Ведь гениальный вор только что превратился в блестящего чёрного жука.
К тому, что он теперь жук, надо было ещё привыкнуть. Для Питера было необычно так долго бежать, чтобы преодолеть весьма короткое расстояние. Вдобавок ко всему теперь быть слепым стало ещё неудобнее: внезапно ему пришлось привыкать к целому новому миру чувств. Новый способ чувствовать вкус, непривычное осязание и слух, а обоняние и вовсе пропало. И всё же довольно скоро он научился ощущать дорогу ногами и расшифровывать, что ему сообщали усики.
Теперь, когда Питер так изменился в размерах, ворота больше не представляли для него препятствия. Он подлез прямо под железную решётку и мгновенно оказался на противоположной стороне. Затем он добежал до тени и передними лапками вытолкнул из глазниц волшебные глаза.
За считаные секунды Питер Нимбл вновь превратился в маленького мальчика. Он снова надел повязку и аккуратно убрал глаза в карман брюк, обдумывая, что же только что произошло. Золотые глаза транспортировали, а чёрные — трансформировали его. Но почему именно в жука? К чему бы профессору Кейку наделять Питера такой странной способностью? Мальчик вспомнил свою прошлую попытку воспользоваться глазами в Пустыне Справедливости. Сэр Тоуд тогда сказал, что его тело тоже начало превращаться, но во что-то совершенно иное: кожа стала липкой, и Питер не смог больше дышать. Каким бы ни был ответ, мальчик знал, что в этой паре глаз было скрыто гораздо больше, чем бросалось в глаза.
Питер вошёл в Столовую и понял, что она тоже сделалась неузнаваемой. В ней царил страшный беспорядок. Вокруг оказались разбросаны продукты и тарелки. Содержимое соусников и горшочков со свиным пудингом уже испортилось. Мальчик поморщился, проходя мимо застывших шариков взбитого крема и лужиц сырного соуса. Горьковатый привкус, который он заметил во время еды, усилился: подобный неприятный запах поднимался теперь над каждой перевёрнутой тарелкой. «Кто же мог устроить тут такой кавардак?» — подумал мальчик про себя и вздохнул. А затем вспомнил, какая паника началась среди ужинавших, стоило им услышать первый удар колокола. Мальчик прислушался, но разобрал не движение стрелок, а только равномерный скрежет.
Гениальный вор сновал по Столовой, стараясь не запачкаться, пока не учуял крошечную птичку, крепко спавшую на каменной тумбе. Если монстр волок сэра Тоуда через этот самый двор, то, возможно, хотя бы эта птичка заметила, куда они пошли. Мальчик помнил тихое звяканье, которое сопровождало пение птиц во время ужина. Питер пальцами нащупал на лапке птички крошечные кандалы и цепочку. Пернатые что, пленники в этом дворце?
— Простите, пожалуйста, — прошептал он, — мне необходима ваша помощь.
Птичка встрепенулась, захлопала крыльями и запела:
Пришло превосходное завтра.
Питер прикрыл крошечный клювик птицы, прежде чем она перебудила весь дворец, однако птичка всё же умудрилась допеть вторую строчку:
Ура королю! Все на завтрак!
Птичка сильно перепугалась и изо всех сил старалась вырваться из рук Питера. Он чувствовал, что её сердечко стучит с невозможной скоростью, когда она трепыхалась в его ладони.
— Я не сделаю тебе больно, — сказал мальчик и попытался пальцем погладить птичку по затылку.
Он даже не был уверен, что у птиц есть затылок, но фокус, кажется, сработал, и птичка постепенно успокоилась.
— А по-по-почему так темно? — наконец произнесла она.
По её голосу (и по коротким пёрышкам) Питер понял, что это была девочка.
— Потому что утро ещё не настало, — ответил он. — Я пришёл сюда, потому что мне очень нужно кое-что узнать.
Птичка начала трястись.
Ничего не знаю я!
Только славлю короля!..
Питер снова закрыл ей ротик в страхе, что её пение разбудит других птиц или, что ещё хуже, привлечёт внимание чудовищ, которые бродили по дворцу.
— Я не имею отношения к королю, — сказал он. — Я прибыл сюда освободить тебя и твоих подруг. Но для того, чтобы нас обоих не поймали, тебе необходимо молчать.
Птичка перестала сопротивляться.
— Я… Я видела вас за ужином. Вы наш гость, мистер Траузерс.
— Верно. — Питер просунул ноготь в крохотный замочек от птичьих оков и открыл его. — Но моё настоящее имя — Питер Нимбл.
— Пикулина Спэрроу[7], сэр. — Птичка сделала реверанс и заодно потянула затёкшую лапку.
— Приятно познакомиться, Пикулина. Я надеялся, что ты сможешь ответить на несколько вопросов об этом месте.
Птичка немного подумала.
— Для начала освободите моих сестёр, — твёрдо сказала она.
Питер тихонько подкрался к остальным птичкам и отпер замки на их кандалах. Всего воробышков было двенадцать. Очнувшись ото сна, каждая сестричка мгновенно начинала петь, как это первым делом сделала Пикулина. Она старалась успокоить их и объяснила, что происходит. Когда птички узнали, что незнакомец отомкнул их оковы, они перестали петь и взглянули на Питера с настоящим благоговением. Присев в аккуратном реверансе (ведь все они были девочками), птички прочирикали своё спасибо и одна за другой упорхнули в ночь.
Как только сёстры скрылись из виду, Пикулина запрыгнула обратно Питеру в ладонь.
— У нас осталось не так много времени до прихода ночного патруля, — сказала она. — Что вы хотели узнать?
Знакомство со Старым Шулером научило Питера, что лучше всего расспрашивать человека так, чтобы каждый вопрос касался его самого: нет ничего, что люди любили бы больше, чем рассказывать о себе.
— Мне интересно, почему вы все сидите на привязи, — сказал он.
Птичка расправила крылья.
— Нас так заковали, потому что король не хочет, чтобы мы улетели.
Это была самая обычная причина, почему кого-то сажают под замок, но Питер и представить себе не мог, чем так сильно могут навредить эти птички. Разве могут маленькие воробышки представлять угрозу для короля?
— А почему он не хочет, чтобы вы улетели? Он что, боится вас?
— О да! — Пикулина придвинулась ближе к Питеру. — Он думает, мы сразу полетим за помощью… И именно так мы и поступим! — сказала она и гордо распушила перья. — Даже если это будет опасно для жизни!
Питер подивился смелости этой малышки.
— Вчера во время ужина все бросились прочь, стоило прогреметь первому удару часов. Почему?
— Я не знаю, что такое «часы», сэр. Но каждый вечер и каждое утро король бьёт в огромный волшебный колокол. Люди бегут ради собственной безопасности: они обязаны освободить коридоры до того, как появится ночной патруль.
Птичка замолкла, и Питер услышал рёв с соседней террасы. Пикулина издала испуганный щебет и вжалась в ладонь мальчика.
— А вот и они!
Ночной Патруль. Должно быть, это те монстры, которых Питер слышал раньше. Питер мог различить по звуку, что они направлялись к Столовой. Оставалось мало времени.
— А что такое этот ночной патруль? — спросил он.
— О, это ужас что такое, сэр! Они могут проглотить любого и даже пёрышком не подавятся! Поэтому двери и запираются на ночь — чтобы ночной патруль не поймал ни одного человека. Те, кто попадётся им в коридоре после отбоя, становятся законной добычей ночного патруля. И если они увидят, что вы тут бродите, — молитесь, чтобы они расправились с вами по-быстрому.
Питер вспомнил, кого это ему напоминало: Пенсила Куксона и его Банду Ножичков. Только гораздо хуже.
— Ты хочешь сказать, что ночной патруль служит королю?
— Ну разумеется. Это личная армия короля… Только он не король, он тиран! Он держит своих подданных под замком и заставляет всех говорить, что мы его любим. А если кто-то противится, он отправляет к ним под дверь ночной патруль. А хуже всего, — и голосок Пикулины превратился в тихий писк, — что он заставил всех до одного забыть!
У Питера оставалось мало времени. Он уже слышал, как кто-то шаркает и грохочет по коридору.
— Пикулина, говори прямо. Что он заставил их забыть?