— Не что, а кого! — ответила она. — Замки на дверях не только охраняют людей. Они не позволяют им свободно ходить и встречаться с Пропавшими.
Именно это и подозревал Питер. Если бы замки были необходимы только для защиты, их можно было бы открыть изнутри. Король что-то скрывал и не хотел, чтобы его подданные это видели.
— Пропавшими? А кто они?
— Ну, чего здесь, во дворце, не хватает? Что необходимо каждому королевству?
— Ну не знаю… Грязи? — Питер запнулся. — Почему бы тебе просто мне не сказать?
Пикулина покачала головой и отпрыгнула назад.
— Король боялся, что они его перехитрят. Он знает, как умны они бывают. Поэтому он и посадил в тюрьму всех до единого… — Но тут птичка вскрикнула, выпорхнула из руки Питера и улетела в вышину.
— Посадил в тюрьму кого? — кричал Питер ей вслед. Но было слишком поздно. Пикулина исчезла.
— ЭЙ! — проревел голос прямо за спиной мальчика. — Кто идёт?!
Глава третьяНочной патруль
Питер застыл. Он слышал, как пара острых как бритва когтей скребёт каменный пол двора. Гениальный вор так увлёкся расспросами Пикулины Спэрроу, что не заметил, как компания вздыхающих монстров добралась наконец до самого сердца королевства. Куда бы Питер ни повернулся, его слух натыкался на жалобное дзынь-дзынь цепей, что тянулись по земле.
Ночной патруль настиг его.
— Эй, Длинный Коготь! — снова прорычал чей-то голос. — Тебе бы не мешало к нам присоединиться!
Питер услышал, как с противоположной стороны к ним с топотом приближается ещё одно существо.
— Что ещё? — проворчало оно.
— Я тут только что водил детёнышей и услышал внутри голоса. Кажется, человеческие.
— Люди, значит, да? Видимо, их тут, бедняжек, затоптали во время укладывания спать, — сказал второй монстр и щёлкнул по полу чем-то вроде хлыста (так послышалось Питеру).
— Что скажете, босс? Думаете, нужно сообщить королю?
— Нет необходимости, Молот. Повеселимся тут между собой, я так считаю.
Питер ускользнул поглубже в тень, лихорадочно обдумывая своё положение. Он сделал вывод, что эти существа огромны, судя по тому, как вздрагивал пол при их приближении. По звуку казалось, что к кончику их хлыстов приделаны острые осколки стекла. Кроме того, складывалось впечатление, что в свободной руке каждый из них нёс что-то вроде длинной цепи. Голоса были низкими и свирепыми, особенно у того, кто покрупнее, у Длинного Когтя. Питер слышал, как слюна капает на землю у ног чудовищ.
— Кто бы там ни прятался, — прорычал Длинный Коготь, — вы нарушаете Правило Королевского Отбоя, и в наказание за это вам положена смерть!
— Да! Если вы нас о-очень жалостливо попросите, мы, возможно, приведём приговор в исполнение быстро.
— Но если вы попытаетесь сбежать, то мы сделаем это медленно… и от души повеселимся.
Монстры залились диким смехом, пыхтя и похрюкивая. От этого ужасного звука у Питера побежали мурашки по рукам. Он не представлял, что за чудища стоят перед ним, но не сомневался, что по поводу расправы они говорили абсолютно серьёзно. Мальчик замедлил бешено стучавшее сердце, когда существа начали неуклюже пробираться через перевёрнутую вверх дном Столовую.
— Ну же, поскорее. Ночь не резиновая!
Длинный Коготь свалил своей могучей рукой каменную тумбу. Колонна ударилась о дальнюю стену и раскололась на сотни кусочков. У Питера пересохло в горле. Раз этот монстр так легко крошит камень, что же он способен сделать с костями? Внезапно мальчик уловил в воздухе нотку мускуса, и всё его тело похолодело.
Это были орангутанги.
Те из вас, кто видел только одомашненных обезьян, скорее всего, даже не представляют, насколько ужасны бывают эти животные в дикой природе. Обезьяны разных видов отличаются друг от друга, но у большинства диких орангутангов на лбу растут два страшных растрескавшихся рога, которые соединяются в один гигантский бивень прямо на том месте, где должен быть нос. Из огромных ртов капает слюна, и во все стороны торчат клыки из слоновой кости. Много лет назад Питер наткнулся на такое чудовище, когда обкрадывал морской цирк, и воспоминание об этой встрече, во время которой Питеру едва не откусили руку, и по сей день не отпускало мальчика.
Питер присел на корточки в тени и слушал, как ночной патруль подходит всё ближе. Он старался не забывать о том, что животные в Исчезнувшем Королевстве отличаются от тех, к которым он привык с детства, но в случае с местными орангутангами вряд ли стоило этим утешаться: они могли быть ещё кровожаднее.
— Посмотрите на этот бардак! — Длинный Коготь пнул тарелку с печёночным печеньем. — Тут воняет, как в хлеву.
— Это всё люди, — сказал Молот, отскребая остатки пудинга с подошв. — Кучка отвратительных существ.
— Прикрой свою пасть, — огрызнулся Длинный Коготь. — Король тоже человек, не забывай. Если бы он не научил нас разговаривать при помощи своих книг и схем, мы бы сейчас жили где-нибудь в джунглях, бросались собственным дерьмом и высасывали друг у друга из шерсти чёртовых клещей! — Он поднял свободной лапой цепь. — Но теперь за нас это делают слуги, так ведь?
Он резко дёрнул за цепь, и откуда-то из-за угла раздались сотни раздосадованных стонов и всхлипов.
«Слуги? — подумал про себя Питер. — Наверное, они прикованы к другому концу цепи».
Их крики были очень жалобными, но мальчик явственно осознал, что, если орангутанги его поймают, ничего хорошего с ним точно не произойдёт, а значит, в первую очередь нужно позаботиться о собственном выживании. Ночной патруль заблокировал выходы, так что о бегстве не могло быть и речи. Можно было попробовать перелезть через стену, но это был тоже рискованный план: у орангутангов зрение хищников, и они в одну секунду заметят движение. Нет, единственный разумный выход для Питера — затаиться и надеяться, что животные потеряют к нему интерес.
— Подождите-ка, — произнёс Длинный Коготь и сделал шаг к Питеру. — Кажется, я чую чей-то запах вон там, у задней стены.
— Запах человека, да? Я же говорил!
Длинный Коготь поднял свой кнут.
— Оцепить периметр! Я проверю затенённые участки.
Обезьяны разделились и начали обыскивать двор с противоположной стороны. Питер прижался к тумбе, отчаянно пытаясь придумать, что ему делать, чтобы его не поймали. Пара чёрных волшебных глаз жгла ему карман, и, хотя ему не очень улыбалось превратиться в крошечное насекомое, которое любой может раздавить, у Питера не оставалось другого выбора. Если ему повезёт, есть шанс уползти подальше, пока его не обнаружили.
— Эй! А вот и он! — сказал Молот, заметив локоть Питера в тени. — Там кто-то только что шевельнулся.
Они ринулись вперёд, сшибая на пути кадки и скамейки. Питеру нельзя было терять ни минуты. Он сорвал с головы повязку и быстро вставил в глазницы чёрную пару глаз. Уже в следующее мгновение он почувствовал, как его тело снова меняется. Он стал стремительно сжиматься в размерах, а земля под ним, напротив, росла. Но что-то было не так: руки не просто становились меньше, на них начали прорастать перья! Питер открыл рот, чтобы закричать, но произвёл только писклявое «чирик-чирик!».
Орангутанги обрушили тумбу, за которой прятался Питер, и теперь стояли, уставившись на пол.
— Эх ты, дубина стоеросовая, — произнёс Длинный Коготь и стукнул Молота по голове. — Это была всего лишь одна из этих дурацких пташек.
И он говорил чистую правду, ведь под его ногами на земле сидел крохотный напуганный воробышек.
«Я птица! — подумал про себя Питер, хлопая крыльями. — Но как?»
Как такое было возможно, в настоящий момент не имело значения. Нужно было уносить ноги. Питер узнал, что быть птицей вовсе не так просто, как быть жуком: рук нет, ноги неуклюжие и длинные, а лицо покрыто перьями. А ещё хуже было то, что у Питера почему-то не получалось хлопать обоими крыльями одновременно. Это обстоятельство, а также привычная для мальчика слепота не позволяли ему улететь дальше чем на несколько сантиметров… Если это вообще можно было назвать полётом.
— Погоди-ка, а что это она делает на земле в таком виде? — сказал Молот, наблюдая, как птичка уже в третий раз ударяется об ножку стола. — Разве король не приказывал всем воробьям сидеть на цепи?
Длинный Коготь посмотрел на другие тумбы и только теперь заметил, что они какие-то бесптицые.
— Кто-то их всех до одной распугал! — Он сел на корточки рядом с Питером. — Может быть, эта нам расскажет, что случилось? А если не расскажет, нам будет чем перекусить в ночи.
Он схватил Питера за перья на хвосте и, поддразнивая, поднёс его ко рту. Сердечко Питера-птички билось быстрее, чем он мог себе представить.
— Ну, привет, закуска, — сказал орангутанг с ухмылкой. — Готова рассказать нам о событиях этой ночи?
От горячего зловонного дыхания монстра Питер весь поник. Когда в последний раз он оказывался так близко к орангутангу, то чуть не лишился руки; сейчас же ему грозило лишиться куда большего. Если мальчик не хочет, чтобы его сожрали, нужно быстро выдумать ответ. Питер знал, что самая лучшая ложь — это почти полная правда, ведь когда её произносишь, получается делать честное лицо.
Он начал плакать:
— Не ешьте меня, сэр! Я только хочу, чтобы меня вернули обратно на мою тумбу!
Чистая правда: Питер не хотел, чтобы его ели, и мечтал, чтобы его поставили куда-нибудь в сторонку, подальше от пасти.
— Чепуха, — ответил Длинный Коготь. — Вы, чирикающее отродье, уже много лет просто грезите свободой. Без конца клюёте свои маленькие цепочки, и нам приходится их раз в полгода заменять. Так кто же помог вам, красоткам, сбежать?
— Это был… незнакомец! — сказал Питер, снова решив, что правда окажется наиболее убедительной. — Я его раньше никогда не видела! — Тоже правда. — Он кричал что-то о «свержении короля», а затем, как по волшебству, избавил нас от цепей. Мои сестрички улетели, а я не смогла, потому что у меня… у меня сломано крылышко! — Питер в доказательство выставил вперёд свою скрюченную руку. — А потом я увидела, как незнакомец убегает. Вон туда! — И он указал в направлении, противоположном дому миссис Мелассы.