И Питер погладил шкатулку внутри своего заплечного мешка. Тогда Пег всё-таки решилась задать вопрос, который мучил её всё это время:
— Почему ты до сих пор не примерил зелёную пару? В конце концов, они принадлежат тебе по праву рождения.
Но как бы Питер ни мечтал поскорее вставить в глазницы глаза рода Хейзелгуд, он знал, что время ещё не пришло.
— Профессор предупредил, что очень важно дождаться подходящего момента. Пока обойдёмся, — сказал он со слепой верой, иначе и не скажешь.
Принцесса ответила не сразу, но Питер услышал, как она пробормотала что-то вроде:
— Остаётся надеяться, что твой профессор прав.
Когда Питер и Пег добрались до кухни для рабов, они обнаружили, что сегодня бал там правят орангутанги. Должно быть, все дети работали в каменоломне: ночному патрулю выпало заниматься готовкой, и это дело им не то чтобы нравилось. По кухне носились отчаянные крики и рёв: «Лапы прочь от моего суфле!» или «Я сейчас тебя взобью, если ты не передашь мне миску для взбивания яиц!».
В общей суматохе Питеру и Пег было совсем не сложно пробраться к бочкам с жиром. Её высочество опустила кубок в большую деревянную бочку и зачерпнула оттуда немного желтоватой смазки, которая попахивала ушной серой.
— Сало слизняков, — сказала девочка с улыбкой. — Им натирают сковородки. Идеально подойдёт для смазывания ржавых замков, зуб даю.
Она бросила кубок брату, и он убрал его в свой мешок. Спрятавшись под поднос для тарелок, дети пробрались к выходу, который вёл прямо в каменоломни. Но вдруг уже в туннеле Питер остановился.
— Что-то тут не так, — сказал он, принюхиваясь. Он пальцем показал на рабочую станцию, с которой готовые блюда спускались в воду. Шеф-орангутанг в кожаном фартуке склонился над едой и щедро посыпал каждое блюдо чёрным порошком, прежде чем отправить его в Столовую.
— Что там происходит?
Пег нервничала, что их рассекретят, и поэтому нетерпеливо вздохнула:
— Там один орангутанг добавляет приправу, которую так любит король, в каждую тарелку. Пойдём уже.
«Приправа» и придавала еде тот горьковатый привкус, который Питер почувствовал в первый день во дворце.
— Он добавляет её во всю еду? — спросил мальчик, подвигая поднос ближе, чтобы лучше чувствовать запах.
Запах был смутно знаком, как будто Питер много раз чувствовал его в порту, в котором вырос. Когда он всё же понял секрет власти дяди, лицо мальчика озарилось.
— Я знаю, с помощью чего король контролирует поведение взрослых… Он использует Щепотку Дьявола.
— Что это? — с тревогой в голосе спросила Пег. — Судя по названию, это какой-то яд?
Питер покачал головой:
— Это такой особый корень, который в перетёртом виде добавляют в чай. В городе моего детства моряки пили такой чай, чтобы забыть об ужасах, которые им довелось повидать. После него слабеет голова и сильно хочется спать. Правда, эффект быстро проходит, так что принимать такое снадобье надо по нескольку раз в день.
— То есть с каждым приёмом пищи, — сказала девочка, которая сразу всё поняла. — Мы можем это прекратить?
— Пока взрослые принимают корень внутрь, они ни за что не вспомнят правды, — сказал Питер. Он закинул на спину мешок и размял пальцы. — Я мог бы попробовать подменить порошок на что-то другое, но тогда мне понадобится как-то их отвле…
Прежде чем Питер успел договорить, его сестра выпрыгнула из-за подноса и вскочила прямо на прилавок.
— Эй вы, обезьяны! — закричала она, разбив два горшка прямо у себя над головой. — А ну, поймайте меня, уродливые тупицы!
Орангутанги отвлеклись от своих занятий и увидели девчонку, которая только сегодня утром их перехитрила. Все враз побросали посуду и кинулись за ней. Принцесса бросилась к плите и перевернула целый котёл сливочного супа. Он был обжигающе горячим и очень-очень скользким. Первый орангутанг тут же поскользнулся в луже супа и повалился на пол, остальные стали спотыкаться и валиться на него сверху, и совсем скоро на кухонном полу яблоку негде было упасть от озлобленных, перемазанных жиром приматов.
Пег прыгала по всем кухонным поверхностям, обзывая орангутангов, бросаясь в них кастрюлями и уводя их подальше от стола с приправами. Питер, разумеется, воспользовался тем, что обезьяны отвлеклись, и, пока звери носились за принцессой, он успел завладеть Щепоткой Дьявола. Как можно быстрее он высыпал чёрный порошок в мусорное ведро, а баночку для приправы наполнил обычным чёрным перцем. После этого мальчик ощупью нашёл задний туннель и спрятался в тени.
Через несколько секунд к нему присоединилась Пег.
— Отличная работа, — выдохнула она.
Девочка взяла брата за руку и потянула его к жёлобу для отвода ила.
— А теперь вперёд, в каменоломню. Держу пари, сэр Тоуд и Саймон уже на полпути к пустыне.
Так уж вышло, что Саймон и сэр Тоуд в этот момент были на том же самом месте, где мы их и оставили, то есть в небе над оравой смертельно опасных орангутангов. С одной лишь разницей: теперь обезьяны пытались их убить.
— Это же проклятый ворон! — завопил Длинный Коготь, заметив незваных гостей. — Убейте его!
Стражники побросали все свои дела и кинулись в атаку. Саймон метался по воздуху туда-сюда, изо всех сил стараясь увернуться от орангутангов.
— Выше! Поднимайтесь ВЫШЕ! — орал сэр Тоуд, болтаясь в когтях ворона.
— Я больше не могу вас держать! — каркнул Саймон. — Вам пора начать драться!
Он ослабил хватку и выпустил рыцаря из когтей. Тот рухнул вниз и приземлился в кучу сеток на борту дирижабля.
— Готовьте паруса, сэр Тоуд! Я разберусь с креплениями!
Ворон влетел в открытую печь и через секунду вынырнул из неё, неся в обеих лапах горячие угли. Боль была непередаваемой, но Саймон не дрогнул. Он облетел вокруг платформы и сбросил угли на трёх орангутангов, державших канат. Двое из них взвыли и выпустили из рук верёвки, чтобы вытащить угли из глаз. Третий же крепко уцепился за верёвку и взмыл ввысь вслед за летательным аппаратом, который тут же поднялся в воздух.
Летучий корабль был освобождён. Осталось только расправиться с пилотами. Саймон растопырил когти и нырнул в корзину. Стражники хотя и отличались силой, но не имели привычки к воздушному бою, и каждый раз, когда они пытались схватить ворона, тот выпархивал из-под их неуклюжих лап.
— Сэр Тоуд! Пришло время! — каркнул Саймон и отпрянул назад, чтобы увернуться от атаки.
— Так точно! — прокричал рыцарь. — Одну минутку!
Он запутался задним копытом в сетке и никак не мог освободиться (да, честно говоря, не очень-то и хотел). Он с восхищением следил, как Саймон сразил сразу двух кровожадных орангутангов. Даже без клюва он сумел временно ослепить одного из врагов и повалить второго. Но третий орангутанг (который всё это время крепко держался за якорную верёвку) всё-таки умудрился зацепиться за край корзины и влезть в неё.
— Сзади! — закричал сэр Тоуд, но было поздно.
Орангутанг схватил Саймона и прижал его крылья к телу, чтобы тот не мог вырваться.
— Не знаю, как вы, недотёпы, но я бы что-нибудь поклевал, — сказал он и кровожадно рассмеялся.
Двое других орангутангов с трудом поднялись и присоединились к товарищу.
— Сэр Тоуд! — в отчаянии каркнул ворон. — СЮДА!
Рыцарь так испугался, что потерял дар речи. От страха он перестал думать и даже дышать. Единственное, что ему оставалось, — действовать! Сэр Тоуд выпрыгнул из сетки и галопом пронёсся по дну корзины. С криками «Вперё-ё-ёд!» он взвился в воздух и от души ударил орангутангов всеми четырьмя копытами. Ничего подобного стражники не ожидали. Они покачнулись назад и выпали за борт дирижабля прямо в бездну.
— Скатертью дорожка! — закричал рыцарь.
Он не сразу осознал, что один из орангутангов всё ещё держал в заложниках Саймона. Без промедления сэр Тоуд выхватил зубами нож и швырнул его за борт. Прицел был точен: рукоятка ножа ударила орангутанга прямо по голове.
— Кто там?! — зарычал зверь и схватился лапой за голову, чтобы проверить, не идёт ли кровь. Для этого ему пришлось отпустить Саймона, который немедленно упорхнул на безопасное расстояние.
Три орангутанга плевались, визжали и ругались, пока их голоса навсегда не поглотило ущелье.
— Вы видели, Саймон?! — Сэр Тоуд весь дрожал. — Я сделал это! Я убил монстра! И не одного, а целых трёх!
Старый ворон кивнул:
— Вы храбро дрались. Я обязан вам жизнью.
Рыцарь посмотрел на обожжённые углями лапы ворона. От горелой плоти всё ещё поднимался дымок.
— С вами же всё будет в порядке? — спросил он.
— Мои раны заживут. Вороны от природы крепкие создания. Нас не так легко обжечь, как других живых существ. — Даже теперь, несмотря на ожоги, Саймон разжимал и сжимал лапы с обычной силой. — А теперь, если вы не против, наденьте шлем, сэр Тоуд. Мне пора снова повидать братьев.
Добравшись до каменоломни, Питер и Пег увидели, что буровая установка работает полным ходом. Все до одного маленькие рабы были переброшены сюда. Колёса, которые снабжали установку энергией, оказались полны до отказа: в каждом трудилось более чем по десять детей. Шаг за шагом дети всё глубже проталкивали массивный винт в каменную стену. Питер попытался расслышать в этом шуме голос Лилианы и прочих друзей, но с такой высоты сделать это было невозможно.
— Быстрее, личинки! — кричал снизу один из орангутангов и хлестал кнутом ближайших рабов. — Бегите со всех ног, а иначе мой милый питомец вам покажет!
Он немного ослаблял поводок, и морской дракон прыгал на ближайшую клетку, щёлкая зубами на уровне детских лодыжек. Напуганные до ужаса дети начинали бежать быстрее, чтобы спастись от смертоносных челюстей, но бежать им, разумеется, было некуда.
Питер следил за этой сценой с интересом. По звуку казалось, что морские драконы как-то расширили ров, и он теперь доходил почти до самой задней стенки котлована. Весь остальной пол был покрыт лужами, и Питер различал шлепки по мокрому камню каждый раз, когда кто-то из орангутангов перемещался по каменоломне.