– А зачем ты мне-то об этом говоришь?
– От этого зависят твоя карьера, пенсия и свобода.
– Какого хрена ты тут несешь?
– Мне нужна видеозапись из магазина электротоваров на Экстон-авеню.
– Понятия не имею, о чем ты.
– Если бы я получил от какого-нибудь анонимного отправителя то недостающее видео, я охотно исключил бы из апелляционного процесса кое-какие доказательства, чреватые кое для кого неминуемым крахом карьеры. Кроме того, я охотно отложил бы на неопределенный срок свой план предоставить те же доказательства следователю по особо важным делам из нью-йоркской полиции. Чисто гипотетическая сделка. Просто джентльменское соглашение, основанное на взаимном доверии.
Клемпер засмеялся – а может, просто хмыкнул – и невольно передернул плечами.
– Дурдом. Мелешь вздор, точно психопат какой-то.
Он посмотрел на Гурни, но встречаться с ним глазами не стал.
– Бредятина. Фантастическая бредятина.
Он резко поднялся и двинулся к ближайшему выходу, чуть пошатываясь и оставляя за собой едкий запах пота и алкоголя.
Глава 35Неисповедимы пути Господни
Дорога домой стала для Гурни путешествием в бездны тревоги. Он объяснял это свое состояние эмоциональным срывом, который часто наступает после напряженной встречи.
Уже на последнем отрезке дороги, на подъезде к сараю, ему вдруг пришло в голову, что причина может быть и другой: шаткость его предположений – не только касательно Клемпера, но и всего дела в целом. Если слабой стороной Клемпера было слепое желание верить в вину Кэй, то не является ли его, Гурни, слабой стороной столь же слепое желание верить в ее невиновность? А вдруг они с Клемпером в равной степени слепы и не могут разглядеть какого-то более сложного сценария, где Кэй исполняет роль, о которой ни один из них не догадывается?
И почему Клемпер пьян? Напился ли он еще на работе? Или приложился к бутылке в машине по пути к «Риверсайду»? Оба варианта означали, что либо он живет сейчас в огромном напряжении, либо у него серьезные проблемы с алкоголем. И то, и другое потенциально делало Клемпера совершенно непредсказуемой, даже взрывоопасной частицей общей головоломки.
Первое, что заметил Гурни, обогнув сарай, так это отсутствие машины Мадлен на обычном месте возле дома – а следом всколыхнулось смутное воспоминание, что сегодня очередное заседание какого-то из ее комитетов.
Войдя на кухню, он сначала даже обрадовался, что Мадлен нет: это избавляло его от необходимости срочно решать, о каких подробностях встречи с Клемпером рассказывать, а что следует утаить. Это также означало, что у него есть время заняться своими делами, без помех расставить по местам разрозненные куски головоломки, принесенные этим длинным днем.
Он как раз пошел было в кабинет за блокнотом и ручкой, как зазвонил мобильник. Гурни вытащил телефон из кармана: Кайл.
– Привет, сынок.
– Привет, пап. Я тебя ни от чего не отрываю?
– Ни от чего такого, что не могло бы подождать. Итак?
– Я тут сделал несколько звонков, порасспросил о Йоне Спалтере и (или) о Церкви Киберпространства. Из моих знакомых никто ничего не знает, один только вроде бы где-то слышал название, что-то там с ним было связано, но толком он тоже ничего не вспомнил. Я еще собирался написать тебе по электронной почте, мол, прости, ничего не обнаружил. Но тут один из знакомых перезвонил мне. Сказал, навел кое-какие справки – и оказалось, что его приятель занимался поисками венчурного капитала для Йоны Спалтера, причем деньги предназначались на серьезное расширение спалтеровской Церкви.
– Что за расширение?
– В такие подробности он не вдавался, сказал только, что денег требовалось ужас как много.
– Интересно.
– По-настоящему интересно тут то, что через день после смерти брата Спалтер прекратил поиски капитала. Пригласил парня, которому поручил это задание, на обед и велел закругляться…
– Как раз это меня не удивляет, – вклинился Гурни. – Ну, в смысле, по заведенному их отцом распорядку доля Карла в «Спалтер Риэлти» должна была целиком перейти к Йоне – совершенно независимо от остальной части наследства, которым Карл распоряжался по своему усмотрению. Так что к Йоне перешла бы масса недвижимости, которую он свободно мог продать или отдать под залог. И собирать капитал на задуманное расширение уже не требовалось.
– Ты не дал мне добраться до по-настоящему интересных фактов.
– Правда? Прости. Рассказывай.
– На обед Йона Спалтер явился уже основательно поддатый, а потом набрался окончательно. Процитировал то изречение: «Неисповедимы пути Господни». По словам этого малого, Спалтер все повторял эту фразу и смеялся, как будто она и вправду смешная. Тому парню даже не по себе стало.
Гурни немного помолчал, представляя себе эту сцену.
– Ты сказал, что расширение Церкви должно было обойтись очень дорого. Ты в курсе, о какой примерно сумме идет речь?
– Предполагалось искать не меньше пятидесяти миллионов. Тот малый, с которым имел дело Йона, с меньшими суммами связываться не станет.
– Из чего следует, – произнес Гурни, скорее, сам для себя, – что активы «Спалтер Риэлти» не меньше этой суммы, раз Йона решил прекратить поиски.
– Так как, по-твоему, пап? – заговорщически спросил Кайл. – Пятьдесят миллионов – вполне убедительный мотив для убийства, а?
– Поубедительнее многих прочих. Твой знакомый про самого Спалтера ничего не рассказывал?
– Только то, что он, мол, супер умен и супер честолюбив – но тут как раз ничего особенного, просто природа зверя.
– Отлично, спасибо. Ты мне очень помог.
– Правда?
– Конечно! Чем больше мне известно, тем лучше у меня работают мозги. А эти занимательные подробности я больше нигде и никак не узнал бы. Поэтому еще раз спасибо.
– Рад, что сумел помочь. Кстати, ты собираешься на летнюю ярмарку?
– Я? Нет. Но Мадлен там будет. Помогает каким-то своим друзьям, у которых ферма в Бакридже. Они каждый год привозят на ярмарку альпака для каких-то… не знаю даже… мероприятий с участием альпака, надо полагать.
– Судя по голосу, тебя это все не слишком вдохновляет.
– Можно сказать и так.
– Хочешь сказать, тебя не впечатляет самая крупная сельскохозяйственная ярмарка северо-восточной части страны? Гонки на тракторах, гонки на выживание, скульптуры из масла, сладкая вата, конкурс на самую жирную свинью, стрижка овец, сыроделие, музыка в стиле кантри, аттракционы, наградные ленточки за самый большой кабачок – как это все может не вдохновлять?
– Едва ли, не спорю. Но я все же в силах обуздать свой энтузиазм.
После разговора с Кайлом Гурни еще некоторое время просидел за письменным столом, чтобы осмыслить финансовые аспекты дела Спалтеров, заодно обдумывая значение в контексте расследования этих знаменитых строк про неисповедимость путей.
Вытащив из ящика стола толстую папку с делом, он принялся перебирать материалы, пока не добрался до указателя имен и адресов основных персонажей. Там обнаружились два адреса электронной почты «Й. Спалтера» – один на гугловском аккаунте, а второй привязан к веб-сайту Церкви Киберпространства. Был там и фактический адрес во Флориде – с примечанием, что он предназначен для легальных операций и налогообложения и именно там зарегистрированы автофургон Йоны и Церковь Киберпространства, но что на самом деле Йона по этому адресу не проживает. Еще одна пометка на полях гласила: «Почте дано указание переправлять всю корреспонденцию на серию сменяющих друг друга абонентских ящиков». Похоже, Йона большую часть времени – а то и всегда – находился в пути.
Гурни отправил по обоим адресам сообщение о том, что приговор Кэй, скорее всего, будет отменен и ему срочно нужна помощь Йоны для оценки некоторых новых улик.
Глава 36Необычный убийца
Заснуть в тот вечер оказалось труднее обычного.
Причина удручающей досады и разочарования была типичной: сложно проводить расследование без исследовательского аппарата, который всегда был под рукой во время его службы в полиции. Усугубляло проблему и то, что Хардвик потерял доступ к документам, информационным системам и каналам для справок. Одним словом, человек, находящийся на внешней орбите, вынужден зависеть от тех обитателей этого мира, кто согласится пойти на риск и выдать нужные сведения. Недавний пример Хардвика служил доказательством того, что риск этот и в самом деле немал.
В нынешней ситуации очень многое зависело не только от Эсти, чья вовлеченность в дело казалась неоспоримой и искренней, но и от желания ее знакомых помочь ей, причем тихо. Точно так же многое зависело от приятелей Хардвика и от их мнения о нем самом и его мотивах. Невежливо было бы давить на кого-либо из этих помощников – ведь никто из них не был обязан помогать вообще.
Гурни ненавидел оказываться в таком вот положении – когда зависишь от непредсказуемой щедрости совершенно посторонних людей, только и надеясь, что эти неподвластные твоему контролю ресурсы принесут именно те крохи информации, которые помогут совершить прорыв в расследовании.
Звонок раздался ближе к пяти утра: и двух часов не прошло с тех пор, как наводнявшие сознание мысли наконец успокоились и позволили Гурни забыться полусном, не приносящим отдыха. Неловко шаря руками впотьмах в поисках телефона, он опрокинул пустой стакан (Мадлен сонно заворчала) и лишь потом наконец нащупал на столике мобильный. Увидев на экране имя Хардвика, он ушел с телефоном в кабинет.
– Да?
– Может, тебе и кажется, что для звонка рановато, но в Турции на семь часов позже. Там уже полдень. Пекло, небось, адское.
– Отличные новости, Джек. Спасибо, что сообщил.
– Меня разбудил мой человек в Анкаре. Вот я и решил поднять и тебя за компанию. Фермеру Дэйву пора задавать корм курам. Собственно, если ты не встал час назад, значит – ленивый сукин сын.
Гурни уже привык к своеобразной манере Хардвика начинать деловую беседу, так что чаще всего он пропускал подколы мимо ушей.