– Не сказал бы, что это меня бы потрясло. – Йона с любопытством наклонил голову набок. – Хотите сказать, он засадил Кэй незаконными способами? Но почему?
– Опять же, на данной стадии процесса апелляции эта информация разглашению не подлежит. Однако поднимает другой важный вопрос. Если предположить, что Кэй не убивала Карла – со всей очевидностью, это сделал кто-то еще. Вас не тревожит тот факт, что настоящий убийца так и гуляет на свободе?
– Не боюсь ли я за себя? Ничуть. Мы с Карлом занимали противоположные позиции по поводу любого делового решения, любого предполагаемого шага – как и любого личного вопроса, что только вставал между нами. У нас не было ни общих друзей, ни общих целей – вообще ничего общего. Навряд ли у нас отыщется общий враг.
– И последний вопрос. – Гурни немного помолчал – больше ради драматического эффекта, а не из нерешительности. – Что бы вы сказали, если бы я вам сообщил, что смерть вашей матери, возможно, тоже не случайна?
– О чем это вы? – Йона заморгал в явном ошеломлении.
– Всплыли некоторые улики, позволяющие связать ее смерть со смертью Карла.
– Какие еще улики?
– Не могу вдаваться в подробности. Однако выглядят они убедительно. Вы можете назвать хоть какую-либо причину, по которой убийца Карла хотел бы убить и вашу мать?
На лице Йоны застыла сложная смесь разных эмоций. Легче всего распознавался страх. Но был ли то страх перед неизвестным? Или перед тем, что неизвестное станет известным? Он покачал головой.
– Я… даже не знаю, что сказать. Послушайте, мне необходимо знать, что… ну то есть, о каких доказательствах вы говорите?
– Пока это не подлежит разглашению. Я позабочусь, чтобы вас проинформировали, как только будет возможно.
– Но это же все… нелепица какая-то.
– Так и должно казаться. Но если вам в голову придет хоть какое-либо объяснение, хоть какой-то сценарий, способный связать эти две смерти, прошу вас, как можно скорее расскажите мне.
Собеседник лишь слабо кивнул в ответ.
Гурни решил в очередной раз резко сменить тему.
– А какого вы мнения о дочери Карла?
Йона сглотнул, неуютно поерзал в кресле.
– Вы спрашиваете, могла ли она… могла ли она убить отца? И бабушку за компанию? – Вид у него был потерянный. – Понятия не имею. Алисса, она… не совсем здорова, но… родного отца? Бабушку?
– В каком смысле – не совсем здорова? Поясните, пожалуйста.
– Нет. Не сейчас. – Он снова поглядел на часы, словно бы ошеломленный тем, что на них увидел. – Мне и правда пора. На самом деле. Прошу прощения.
– Последний вопрос. Кто еще мог бы желать смерти Карла?
Йона досадливо развернул руки ладонями вверх – словно вопрос его разочаровал.
– Да кто угодно. Любой, кто оказался достаточно близко к нему, чтобы разглядеть за улыбкой гнилое нутро.
– Большое спасибо за помощь, Йона. Надеюсь, мы еще побеседуем. Кстати, а какая тема вашей речи?
– Простите, чего?
– Вашей сегодняшней речи.
– А. – Йона скривился. – Сегодняшняя тема – «Наш путь к радости».
Глава 47Все еще не найдена
Четверть часа, оставшуюся до назначенной на девять встречи с Хардвиком и Эсти, Гурни употребил на то, чтобы набрать на компьютере и распечатать три копии того, что он накануне набросал в блокноте, – ключевых проблем дела.
Эсти приехала первой, но опередила Хардвика лишь на минуту. Когда она парковала свой синий «Мини-Купер» у грядки с аспарагусом, его красный «Понтиак» прогремел мимо сарая.
Эсти вылезла из автомобиля. Ее футболка, обрезанные джинсы и беззаботная улыбка свидетельствовали о взятом на работе выходном. Кожа с карамельным отливом сияла под утренним солнцем. Подойдя к боковой двери, она с любопытством покосилась на плоские камни, отмечавшие могилу петушка.
Гурни открыл двери и пожал гостье руку.
– Денек-то какой роскошный, – заметила Эсти. – Может, устроимся снаружи?
Гурни улыбнулся ей в ответ.
– Оно бы здорово. Беда в том, что мне надо показать вам с Джеком пару видеозаписей.
– Так, просто подумала. Очень уж приятно, когда солнце пригревает кожу.
Хардвик припарковался рядом с машиной Эсти, захлопнул тяжелую дверцу. Не удосужившись даже ни с кем поздороваться, он прикрыл глаза рукой от солнца и принялся осматривать поля и поросшие лесом склоны холмов.
Эсти покосилась на него.
– Кого-то высматриваешь?
Он ничего не ответил, продолжая шарить взглядом по окрестностям.
Догадываясь, к чему это он, Гурни проследил за его взглядом, пока тот не остановился на Барроу-хилл.
– Самая вероятная позиция, – сказал Гурни.
Хардвик кивнул.
– С верха той узкой тропинки?
– На самом деле, это заросшая дорога.
Эсти заметно встревожилась.
– Вы это что, про снайпера?
– Про возможную позицию для снайпера, – уточнил Гурни. – Если бы я метил в кого-то, кто живет в этом доме, я выбрал бы место близ вершины того вон холма. Хорошо просматривается боковой вход, хорошо видны машины.
Она повернулась к Хардвику.
– Ты теперь каждое место анализируешь? На позицию для снайпера?
– Ну да, учитывая две пули у меня в стенке дома, я и правда теперь об этом задумываюсь. Особенно меня волнуют места прикрытые, куда легко подобраться.
Глаза у Эсти расширились.
– Так может, чем стоять тут, точно живые мишени, и глазеть на место, откуда нас легче всего подстрелить, пойдем в дом, а?
Судя по всему, Хардвик уже собирался отпустить какую-нибудь глупую шуточку, но лишь ухмыльнулся и вошел в дом вслед за Эсти. Гурни последовал за ними, бросив последний взгляд на холм.
Он принес из кабинета лэптоп и список проблем, и вся троица уселась за обеденным столом.
– Ну что, для начала обменяемся новостями? – предложил Гурни. – Вы с Эсти собирались сделать кое-какие звонки. Есть что-нибудь новенькое?
Эсти начала первой.
– Этот греческий мафиози, Адонис Ангелидис. По словам моих друзей из отдела по борьбе с организованной преступностью, он большая шишка. В отличие от итальянцев и русских, он не высовывается, держится вроде как в стороне, но страшно влиятельный. Работает со всеми семействами. То же самое было и с Гурикосом – тем, которому заколотили гвозди в голову. Он устраивал большие убийства для больших игроков. Крупные связи. Очень доверенное лицо.
– Тогда почему его хлопнули? – спросил Хардвик. – У этого твоего приятеля никаких идей?
– Ни малейших. Насколько им известно, Гурикос всех устраивал. Все шло как по маслу. Он был ценным ресурсом.
– Ну, кого-то он явно не устраивал.
Она кивнула.
– Может, все и правда было, как Ангелидис Дэйву сказал: Карл обратился к Гурикосу, чтобы кого-то убрать, а этот кто-то узнал и нанял Паникоса убрать их обоих. Вполне логично, да?
Хардвик развернул руки ладонями вверх в знак неуверенности.
Эсти поглядела на Гурни.
– Дэйв?
– В некотором смысле мне бы хотелось, чтобы версия Ангелидиса оказалась правдой. Но по ощущениям – тут что-то не складывается. Вроде и логично – да не совсем. Проблема в том, что гвозди в голове Гаса в картину не вписываются. Практичное, предупредительное устранение Карла и Гаса – это одно. А жутковатое предупреждение о том, что не следует выдавать какие-то тайны, – совсем другое. Как-то не сочетается.
– И та же проблема с матерью, – прибавила Эсти. – Никак не пойму, ее-то зачем убивать.
– Ну, не такая уж это и тайна, – нетерпеливо вмешался Хардвик. – Чтобы Карл пришел на похороны и подставился, когда будет произносить надгробную речь.
– А чего тогда Паникос не выждал, пока он поднимется на трибуну? Зачем стрелять в него, пока он еще не дошел?
– А черт его знает. Может, чтобы он там чего не сболтнул.
Гурни не видел в этом никакой логики. К чему строить изощренные планы, в результате которых жертва будет должна произнести речь, если боишься, что она скажет лишнее?
– И еще, – продолжила Эсти, – про пожар в Куперстауне. Я выяснила кое-что интересное, но странное. Все четыре зажигательных устройства, использованные в доме Бинчера, были разных типов и размеров. – Она перевела взгляд с Хардвика на Гурни и обратно. – Это вас ни на какие мысли не наводит?
Хардвик поцыкал зубом и пожал плечами.
– Может, они просто оказались в тот момент в ящике для игрушек у маленького Питера.
– Или, может, они нашлись у его поставщика? Дэйв, будут идеи?
– Совершенно абстрактное предположение… что он экспериментировал.
– Экспериментировал? С какой стати?
– Понятия не имею. Может, оценивал разные устройства на будущее.
Эсти поморщилась.
– Будем надеяться, причина не в этом.
Хардвик чуть поерзал в кресле.
– Еще что-нибудь, радость моя?
– Да. То безголовое тело, найденное на месте преступления, наконец сумели опознать. – Она выждала пару мгновений для драматического эффекта. – Лекс Бинчер. Вне всяких сомнений.
Хардвик настороженно смотрел на нее. Эсти медленно продолжила.
– Голова… все еще не найдена.
У Хардвика дернулся мускул на челюсти.
– Боже! Как в фильме ужасов каком-нибудь.
Эсти поморщилась.
– Не понимаю, с чего ты так напрягаешься. Взять хоть обстоятельства, при которых вы с Дэйвом познакомились, – ведь в том деле фигурировала разрубленная напополам женщина, разве нет? И я сама слышала, как ты над этим смеялся и отпускал всякие дурацкие шуточки.
– Ну да.
– Так почему тогда тебя так колбасит, когда речь заходит об этой голове?
– Послушай, ради всего святого… – Он вскинул руки, точно сдаваясь, и покачал головой. – Найти разрубленное тело – это одно. Хоть на десять кусков. Ты уже давно полицейский, давно служишь в городе, на всякое насмотрелся. Уж как есть. Но между тем, чтобы найти отрезанную голову, и тем, чтобы ее не найти, – большая разница. Понимаешь? Хренова башка так и пропала, бесследно! А значит, кто-то где-то припрятал ее. Невесть зачем. Для своих, невесть каких целей! Поверьте, она, чтоб ее, еще объ