— Динька! — шепнул он.
«Чего?» — тихо отозвались колокольчики над самым ухом.
— Не могла бы ты подобраться поближе к этим людям, так, чтобы тебя не заметили?
Динька взглянула вниз.
«Ты имеешь в виду вот этих, Деревянного Носа и Уродскую Рожу?»
Питер невольно усмехнулся.
— Да, их.
«Я спущусь вдоль этого столба, — сказала Динь-Динь, указывая на мачту. — Спрячусь за ним, и никто меня не увидит».
— Хорошо, — сказал Питер. — Тогда попытайся разузнать, о чем они говорят. Только осторожнее…
Договорить он не успел: Динька уже исчезла. Надеясь, что он не совершил непоправимой ошибки, отправив ее вниз, Питер забился поглубже в парус, тревожась и выжидая. И дрожа от холода.
— Запретить матросам сходить на берег? — переспросил ошеломленный Нерецца. — Он что, тронулся умом? Мы наконец-то добрались до Лондона, проведя несколько месяцев в открытом море, если не считать пары-тройки часов на этом жалком острове. И он хочет, чтобы я запретил матросам сходить на берег? Оставил их без законного увольнения?
— Таков приказ Омбры, — ответил Сланк, который только что провел пренеприятнейшие двадцать минут в трюме, в кромешной тьме каюты Омбры. — Он не хочет, чтобы на берег просочилось хоть слово о его присутствии до тех пор, пока он не разделается с Астерами.
— Ну тогда ладно, — нехотя ответил Нерецца. — Значит, вплоть до распоряжения Омбры на берег никто не сойдет.
Когда первый помощник передал приказ команде, лица у матросов вытянулись и они недовольно загомонили. Однако же члены команды слишком дорожили собственной шкурой, чтобы открыто выражать недовольство на глазах у Нереццы.
Корабль пришвартовали, на причал перекинули трап.
— Вон они! — сказал Сланк, ткнув Нереццу в бок. — Как раз вовремя!
К трапу подошли двое мужчин. Один был высокий и тощий, с рублеными чертами лица и темными, близко посаженными глазами, смотревшими из-под кустистых бровей. В своем приличном пальто, клетчатых брюках и цилиндре он выглядел совершенно неуместно на грязном, шумном причале. Рядом с ним стоял мужчина пониже, в черной форме лондонского полисмена. Нерецца и Сланк оба заметили, что форма сидит на нем не очень хорошо, как будто рукава и штанины ему коротки.
— Это они? Вы уверены? — переспросил Нерецца.
— Они самые, — ответил Сланк.
Он махнул рукой двум людям на причале и указал им в сторону трапа. Они поднялись на борт, ступая медленно, как сухопутные люди, неуверенно чувствующие себя на палубе корабля, и направились к юту. Мужчины остановились у бизань-мачты, где Сланк и представил их капитану.
— Капитан Нерецца, — сказал он, — перед вами мистер Герч. — Затем Сланк кивнул в сторону прилично одетого: — А это мистер Хэмптон. Или, может быть, все же констебль Хэмптон? — попытался пошутить он.
Никто не улыбнулся. Рукопожатий тоже не последовало.
— Он тут? — осведомился Герч, не желая тратить времени на обмен любезностями с теми, кого считал ниже себя.
— В трюме, — ответил Сланк.
— Он не выходит при дневном свете, — пояснил Нерецца.
— Хорошо, — сказал Герч. — Тогда передайте ему вот что: Астер уехал.
— Уехал? — переспросил встревоженный Сланк. — Куда уехал?
— Это нам неизвестно, — ответил вместо Герча Хэмптон. — У нас есть в доме свой человек, девушка-служанка, которая говорит, что Астер уехал неделю тому назад и с тех пор не появлялся.
— А его дочка? — спросил Сланк.
— Дочка дома, вместе с матерью, — сказал Хэмптон.
Услышав это, Сланк расплылся в мерзкой улыбочке.
— Что, своих баб он бросил, значит? Ну тогда он у нас в руках!
— Там трое охранников, — уточнил Хэмптон. — Крепкие парни. И с ними собака.
— Охранники помешать не смогут, — заявил Нерецца.
Сланк кивнул, вспомнив окаменевших дикарей на острове Моллюск.
— И что же намерен предпринять ваш… ваш пассажир? — поинтересовался Герч.
— Возвращайтесь на закате, — велел Сланк.
— И что тогда? — спросил Герч.
— Тогда наш пассажир выйдет и сообщит, что нам делать дальше, — сказал Сланк. — Он не любит посвящать кого-то в свои планы заранее, но, если вы спросите меня, я скажу, что нам придется наведаться в гости к жене и дочке лорда Астера.
Глава 27Навстречу буре
Динь-Динь вернулась наверх, в парус, и передала Питеру дурные вести. Мальчик слушал ее, не переставая стучать зубами.
«Сегодня ночью, — говорила Динька. — Когда стемнеет. Они ждут…»
Тут колокольчики умолкли и Динька содрогнулась. Ей не хотелось говорить о черной тени, что бродила ночью по палубе.
— А где находится дом Молли — они не говорили? — прошептал Питер.
«Нет! — ответила Динька резким тоном, которым она говорила каждый раз, как в разговоре всплывало имя Молли. — Сказали только, что отца дома нет».
Питер нахмурился, обдумывая невеселые перспективы, которые обрисовала Динька.
Значит, Молли с матерью одни дома, и люди с корабля собираются сегодня ночью отправиться за ними. А хуже всего то, что, похоже, полиция — или, по крайней мере, часть полиции — на их стороне. Дом Молли охраняется, но людям с корабля охрана не страшна. «Ну еще бы!» — подумал Питер, вспомнив, что черная фигура сделала со стоявшими на страже воинами-моллюсканцами.
А вдобавок ко всему остальному пошел дождь — мелкий, противный дождичек, который просачивался сквозь складки паруса, отчего Питеру сделалось совсем худо.
— Надо отсюда выбираться! — шепнул он.
Динька была полностью согласна. Она с энтузиазмом прозвенела: «Летим на берег!»
— Ага, как же! — возразил Питер. — Нас тут же заметят. Меня, по крайней мере.
Дождь усиливался. Капли летели, точно холодные камушки, барабаня по парусине. Динька подобралась к отверстию и выглянула наружу.
«Там никого нету, — доложила она. — Небось все попрятались от дождя в трюме».
— В самом деле? — спросил Питер. — Думаешь, мы можем вылететь отсюда незамеченными?
Динька посмотрела на небо.
«Подожди минутку, — сказала она. — Сейчас дождь припустит еще сильнее».
Питер не стал с ней спорить. Динька все-таки была отчасти птицей, и на погоду у нее было чутье.
И действительно, несколько минут спустя на небо наползли еще более темные тучи и из них хлынул проливной дождь. Питер уже так промок, что не боялся вымокнуть еще сильнее. Он выполз из паруса и встал на рее. Мальчик не боялся, что его кто-то заметит: ему отсюда даже не было видно палубы. Приходилось держаться за канат, чтобы его не сдуло с корабля. Динька, которая терпеть не могла от кого-то зависеть, и та обеими руками уцепилась за его рубашку.
— Готова? — крикнул Питер.
Динька кивнула, хотя и слегка неуверенно.
— Ну тогда полетели!
И Питер вместе с Динькой, которая отчаянно цеплялась за него, устремился навстречу буре.
Глава 28Отнюдь не в безопасности
Питер с цепляющейся за него Динь-Динь пытался лететь сквозь слепящий дождь. Его швыряло из стороны в сторону порывами ветра. Мальчик от души надеялся, что летит в сторону доков, но видимость была такая плохая, что он даже в этом не был уверен.
Он немного снизился и наконец увидел, что летит над крышей длинного приземистого здания. Питер долетел до края крыши и опустился на землю — так стремительно, как только мог. Мальчик очутился в темном, заваленном мусором проходе между двумя складами. Он немного постоял, отдуваясь, опершись руками на колени. С него ручьями стекала вода.
— Эй, ты! — раздался хриплый голос у него за спиной. — Отойди подальше, нечего тут лужи устраивать!
Питер развернулся и обнаружил, что едва не наступил на костлявого, бородатого человека, сидевшего на утоптанной земле под карнизом склада и державшего на коленях бутылку. Земля стремительно превращалась в грязь.
— И-извините, сэр, — сказал Питер.
— Сэр? Это ты кому, мне, что ли? Ха-ха-ха-кха-кха-кха-га-га-хрр-тьфу! — Смех мужчины быстро перешел в приступ мучительного кашля, в конце которого он смачно сплюнул. Потом бородач утерся рукавом и смерил Питера взглядом, улыбаясь широкой беззубой улыбкой. — Извини, парнишка. Рассмешил ты меня. Старого Трампи никто сэром не называет. Так и зовут: Старый Трампи. Можешь и ты звать меня так. А тебя как звать-то?
— Питер.
— Питер… Славное имечко! — произнес Старый Трампи.
Он поднес бутылку к губам, попытался глотнуть — и обнаружил, что бутылка пуста. Разочарованный бродяга поставил бутылку на землю и продолжил:
— У меня когда-то собака была, тоже Питером звали. А может, это был кот… Какая-то зверушка у меня была, точно помню. Но звали ее, может, и не Питером… Ты что, свалился?
— Чего?
— Ну как, — сказал Старый Трампи, — только что тебя тут не было. И вот ты здесь. Ты не пришел ни оттуда, ни оттуда. — Он поочередно кивнул в каждый конец прохода. — Так вот я и спрашиваю — свалился, что ли?
— А-а! — сказал Питер. — Ну да. Свалился. — Он посмотрел наверх. — Вон оттуда свалился, с крыши.
Старый Трампи сочувственно кивнул:
— Это бывает. Я и сам все время падаю. Так что мне больше нравится сидеть, чтобы, значит, не стоять.
Он нахмурился, вглядываясь во что-то над головой Питера.
— Так как, ты говоришь, тебя зовут-то? — снова спросил он.
— Питер, — ответил Питер.
— Ага, ну да, — сказал Старый Трампи. — Питер. Послушай, Питер, ничего, если Старый Трампи спросит у тебя одну вещь?
— Спрашивайте.
— Что это за человечек сидит у тебя на голове?
И он указал корявым пальцем куда-то поверх головы Питера.
«Динька!» Питер поспешно вскинул руку, сгреб ее и, не обращая внимания на негодующий трезвон, сунул за пазуху.
— Это? Это ничего, сэр! То есть, в смысле, там никого нет.
Старый Трампи немного поморгал и вздохнул с облегчением.
— Это хорошо, — заметил он. — А то я, когда напьюсь, бывает, вижу всякое, чего на самом деле нету. Но вот маленьких светящихся человечков я еще никогда раньше не видел. Обычно мне все змеи мерещатся.