А ты заметил, что Венди составляла вопросы в прошедшем времени: «Какого цвета были у мамы глаза?»… — и так далее. Дело в том, что Венди тоже начала понемножку всё забывать.
Приключений на острове, как ты сейчас увидишь, было хоть отбавляй. Но как раз в это время Питер изобрёл — не без Вендиной помощи, конечно, — новую игру, которая страшно его забавляла, до тех пор пока он вдруг не потерял к ней всякий интерес. Как я тебе уже говорил, такая участь постигала все его игры. Новая игра состояла в том, чтобы притвориться, будто на свете вообще не существует никаких приключений, и делать то же самое, что Джон и Майкл делали всю жизнь: сидеть на стульях, играть в мячик, толкаться, ходить на прогулку и возвращаться домой, не убив даже какого-нибудь завалящего медведя. Питер, спокойно сидящий на стуле, — вот это было зрелище! Выглядел он при этом очень торжественно. Сидеть спокойно казалось ему безумно смешно, и он изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться. Теперь он хвастался, что ходил погулять для того, чтобы подышать свежим воздухом. Ведь это так полезно для здоровья! В течение многих лун это казалось ему самым весёлым приключением, и Джону и Майклу приходилось делать вид, что они тоже в восторге. Иначе он бы очень сурово с ними обошёлся.
Нередко Питер уходил из дому один, а когда он возвращался, невозможно было решить, было с ним какое-нибудь приключение или нет. Порой он не обмолвится о нём ни словечком — видно, начисто забудет, что там произошло. А потом кто-нибудь пойдёт прогуляться и найдёт под кустом убитого пирата. А порой чего только Питер не наплетёт — глядь, а под кустом никого нет! Бывало, он возвращался домой с перевязанным лбом. И тогда Венди ворковала над ним и промывала рану тёплой водой, а он в это время рассказывал какую-нибудь невероятную историю. Венди никак не могла решить — верить ему или не верить.
Конечно, на острове бывали и самые настоящие приключения. Венди это знала, потому что сама в них участвовала; но ещё больше бывало и других — настоящих всего лишь наполовину или даже того меньше; Венди это знала, потому что сама в них участвовала. Бывали и другие — настоящие лишь наполовину или даже того меньше. Такие случались чаще. Венди это знала совершенно твердо. В этих приключениях участвовали одни мальчики, правда, они клялись, что приключения были настоящие от начала и до конца. Но если описать все эти приключения, получилась бы книжка толщиной с полный русско-английский и англо-русский словарь, сложенные вместе. Лучше я расскажу тебе о том, что произошло на острове за какой-нибудь час. Какой бы час выбрать? Вот ведь задача!
А что ты скажешь, если мы подерёмся с индейцами в Хвастуновом ущелье? Бой был кровавый, но самое интересное, что в этом бою мальчики вдруг сделали одно важное открытие. Они узнали, что Питер в самый разгар сражения мог взять и перейти на другую сторону. В этой битве, когда победа улыбалась то индейцам, а то мальчикам, он вдруг крикнул:
— А я краснокожий! Малыш, а ты кто?
— И я краснокожий! А ты, Хвастун?
И Хвастун сказал:
— И я тоже! А ты, Близнец?
И так все до единого вдруг стали краснокожими. Разумеется, битва на этом могла бы и закончиться, но только индейцам это так понравилось, что они тут же решили стать пропавшими мальчиками — всего на один раз, конечно. И бой разгорелся с новой силой.
Самое удивительное в этой битве было то, что… Впрочем, не знаю, стоит ли об этом рассказывать. Пожалуй, тебе будет гораздо интереснее услышать, как однажды ночью индейцы напали на подземный дом. Они задумали спуститься вниз по дуплистым деревьям, но так в них застряли, что пришлось их вытаскивать, словно пробки.
Или, может, рассказать тебе о том, как Питер спас жизнь Огненной Лилии в Заливе Русалок, после чего они стали союзниками?
А ещё я мог бы поведать тебе о пироге, который пираты испекли в надежде, что мальчики съедят его и умрут. Они всё подсовывали его мальчикам, но Венди всякий раз успевала выхватить его у детей из рук. Со временем пирог зачерствел и стал твёрдым, что мальчики использовали его как метательный снаряд. Однажды сам Крюк споткнулся о него в темноте и растянулся во весь рост.
А хочешь, я расскажу тебе о птицах, друзьях Питера?
Или лучше о Птице-Небылице, которая свила себе гнездо на дереве, склонившемся над заливом? И о том, как гнездо упало в воду, но она продолжала сидеть в нём, согревая яйца своим теплом, и Питер приказал её не трогать? Это очень поучительная история, но лучше всего в ней конец, потому что в нём говорится о том, как велика бывает птичья благодарность. Впрочем, если рассказывать тебе об этом, нужно тогда рассказать и обо всём, что случилось у залива, а это уж два приключения вместо одного!
А однажды (это история короткая, но очень увлекательная) Венди заснула на огромном листе кувшинки, а Динь вместе с другими уличными феями оттолкнула лист от берега. Ей хотелось отправить спящую Венди обратно на материк. К счастью, лист прохудился, и Венди проснулась (ей снилось, что она сидит в ванне, но только вода в ней почему-то холодная) и поплыла к берегу.
А ещё я мог бы рассказать тебе о том, как Питер однажды бросил вызов львам. Стрелой он начертил вокруг себя круг и крикнул целой стае львов:
— А вот слабо́ вам войти в этот круг!
Венди с мальчиками взобралась на деревья и затаив дыхание ждала. Они ждали много часов, но ни один лев не решился принять вызов.
Какое же из всех этих приключений выбрать? Давай кинем жребий!
Ну-ка, что там выпало?
Залив!
Пожалуй, было бы лучше, если бы выпало ущелье, или даже пирог, или, на худой конец, лист кувшинки. Конечно, можно переиграть и выбрать что-нибудь поинтереснее. Но уговор дороже денег — залив так залив!
Глава восьмаяЗАЛИВ РУСАЛОК
Закрой-ка глаза покрепче — и, если тебе повезёт, ты увидишь в темноте чудесное светлое пятно. Зажмурься изо всех сил — и пятно поплывет, задвижется, а краски станут такими яркими, что, кажется, ещё миг — и они разгорятся пожаром. В эту минуту ты и увидишь Залив Русалок. Он явится всего на мгновение. Чудесное мгновение! Пока ты на материке, не рассчитывай на большее. Удлинить бы это мгновение вдвое — и ты услышал бы шум прибоя и пение русалок.
Долгие летние дни дети проводили на берегу залива. Они плавали, лежали на воде, играли в русалочьи игры. Впрочем, не думай, что русалки с ними дружили. Ничуть не бывало! Венди было очень горько, что за всё время, проведённое на острове, она не услышала от русалок ни одного доброго слова. Тихонько подкравшись к берегу залива, она смотрела, как они грелись на солнышке (любимым их местом была Скала Покинутых) и лениво расчёсывали волосы. Венди не могла этого спокойно видеть! Иногда она крадучись подплывала к ним совсем близко. Но стоило русалкам завидеть Венди, как они тут же ныряли на дно, да ещё норовили обрызгать её хвостами!
С мальчиками они обращались не лучше. Питер, конечно, был исключением. Он часами болтал с русалками на Скале Покинутых, а когда какая-нибудь из них забывалась и начинала дерзить, он тут же наступал ей на хвост.
Однажды он принёс Венди в подарок настоящий русалочий гребень.
Если тебе случалось слышать, как русалки плачут и стонут в новолуние, ты уже этого никогда не забудешь! Но залив в это время опасен для смертных! Венди никогда не подходила к нему при лунном свете. Она не боялась (конечно, Питер пошёл бы с нею), но просто считала, что в семь часов все должны лежать в постели.
Зато в солнечные дни, после дождя, Венди частенько приходила к заливу посмотреть, как русалки выплывают наверх поиграть с разноцветными пузырьками. Их там в такие дни видимо-невидимо. Они весело бьют по пузырькам хвостами и пасуют их, как мячи, друг другу. Ворота расположены с обоих концов радуги. Ловить мяч руками разрешается только вратарям. Порой в заливе играют сотни русалок. Это очень красивое зрелище!
Но стоило детям войти в игру, как русалки тотчас же пропадали. Мальчикам ничего не оставалось делать, как играть без них. Впрочем, нам достоверно известно, что исподтишка они следили за мальчиками и не считали для себя зазорным поучиться у них. Джон, например, изобрёл новый приём — он отбивал пузырёк не руками, а головой, и русалки-вратари тут же последовали его примеру. Вот и вся память, какую Джон оставил о себе на острове.
Приятно было тоже посмотреть, как мальчики лежат на Скале Покинутых после обеда. Венди строго следила за тем, чтобы они соблюдали мёртвый час. Обедали они часто понарошку, зато спать должны были по-настоящему. Так они и лежали на солнышке, сверкая своим загаром, а она с важным видом сидела рядом. Скала была ненамного больше их кровати, но им к тесноте было не привыкать. Вот и сейчас они там дремали, или, вернее, притворялись, что дремлют, а когда им казалось, что Венди не смотрит в их сторону, щипались. Она сидела и сосредоточенно шила.
Занятая своими мыслями, она не заметила, как изменился залив: лёгкая дрожь пробежала по воде, солнце скрылось, и по заливу поползли холодные тени. Венди попробовала вдеть нитку в иголку, но не смогла. Она подняла глаза. Залив, который только что был таким ласковым и весёлым, стал суровым и враждебным. Она поняла, что близится что-то тёмное и мрачное, как ночь. Нет, ещё темнее и страшнее, чем ночь. Оно ещё далеко, но пробежавшая по заливу дрожь предупреждает о его приближении. Что это? Что это?
Ей вспомнилось всё, что она слышала о Скале Покинутых. Эту скалу так называли потому, что злые капитаны высаживали на неё провинившихся матросов и оставляли их там на погибель. Когда наступает час прилива, вода поднималась, покрывала скалу, и матросы тонули.
Конечно, нужно было тут же разбудить мальчиков — хотя бы потому, что спать на холодном камне вредно. Но Венди была неопытной мамой и этого не знала. Что бы ни случилось, думала она, мёртвый час прерывать нельзя. Вот почему она их не разбудила, хоть ей и было страшно и очень хотелось услышать мужские голоса.