Венди подошла к Питеру и положила руку ему на плечо.
— Милый Питер, — сказала она, — у нас теперь столько детей, и я, конечно, уже не та, что прежде. Но ты не хочешь никаких перемен, правда?
— Не хочу, Венди.
Конечно, он не хотел никаких перемен, но посмотрел на неё как-то странно — часто моргая, словно не знал, спит он или бодрствует.
— Что с тобой, Питер?
— Я просто подумал, — ответил он испуганно, — это ведь всё понарошку, правда? Будто я их отец?
— Ну конечно, — успокоила его Венди.
— Видишь ли, — продолжал он виновато, — я почувствую себя таким стариком, если я им взаправду отец.
— Но они наши дети, Питер, твои и мои.
— Но ведь это не так, Венди? — спросил он с тревогой.
— Конечно нет, если ты этого не хочешь, — ответила она.
В ответ раздался вздох облегчения.
— Питер, — сказала Венди, пытаясь придать своему голосу твёрдость, — как ты ко мне относишься?
— Как преданный сын, Венди.
— Так я и думала.
Она встала, ушла в дальний угол комнаты и села там.
— Ты какая-то странная! — недоумевал Питер. — И Огненная Лилия тоже. Она хочет мне кем-то быть, но только не мамой.
— Конечно, не мамой, — сказала Венди холодно.
Теперь я понимаю, почему ей не нравились индейцы.
— Тогда кем же?
— Девочкам нельзя говорить об этом первым.
— Ну, как знаешь, — произнёс Питер. — Может, Динь-Динь мне скажет, в чём дело?
— Динь-то тебе, конечно, скажет, — ответила презрительно Венди. — Она вообще бессовестная!
Тут Динь, которая подслушивала весь этот разговор из своей комнаты, что-то дерзко прокричала в ответ.
— Она говорит: «Ну и пусть бессовестная! Ей же лучше. Она этим даже гордится!» — перевёл Питер.
И вдруг ему в голову пришла новая мысль.
— Может, Динь хочет быть моей мамой?
— Дурак! — злобно крикнула Динь.
Она так часто повторяла это слово, что Венди понимала его теперь без перевода.
— Я готова согласиться с нею! — сказала Венди резко.
Нет, ты можешь себе представить? Именно так она и сказала! Правда, весь этот разговор был для неё очень мучителен. К тому же она ведь не знала, что их ожидает в тот вечер. Если бы знала, она бы, конечно, сдержалась.
Никто из них не знал, что их ждёт. Может, оно и лучше, что они ничего не знали. Это дало им ещё целый счастливый час. То был их последний час на острове, а потому давай порадуемся, что в нём шестьдесят счастливых минут. Они пели и танцевали в ночных рубашонках. Песенка была пресмешная — они притворялись, будто их пугают собственные тени. Им и в голову не приходило, что скоро вокруг них сгустятся настоящие тени и им будет страшно по-настоящему.
И вот уже они не танцуют, а бросают друг в друга подушками, а подушки просят кинуть их ещё разок, будто предчувствуя, что это в последний раз. А сколько сказок они рассказали друг другу! Даже Хвастун попробовал рассказать сказку, но она оказалась такой скучной, что он и сам загрустил.
— Скучноватое начало, — сказал он мрачно. — Давайте притворимся, будто это конец.
Потом все улеглись в постель. И тут Венди стала рассказывать свою сказку. Мальчики любили эту сказку больше всех других, но Питер её ненавидел. Стоило только Венди начать её, как он зажимал уши и уходил из дому. Поступи он так и на этот раз, возможно, они всё ещё были бы на острове.
Но в этот вечер он остался сидеть на месте. Сейчас ты узнаешь, что из этого получилось.
Глава одиннадцатаяСКАЗКА ВЕНДИ
— Ну так слушайте, — начала Венди свою сказку. Люлька, в которой лежал Майкл, стояла у её ног, а семеро мальчиков лежали на кровати. — Жил-был один человек…
— Пусть лучше будет женщина! — перебил Задира.
— Пусть лучше будет белая мышь! — вставил Шутник.
— Успокойтесь, — сказала Венди, — будет там и женщина, и…
— Мам! — закричал первый Близнец. — Правда, там будет женщина? И она не умрёт, нет?
— Нет, конечно нет.
— Я очень рад, — сказал Малыш. — А ты рад, Джон?
— Конечно.
— А ты, Шутник?
— Пожалуй.
— А вы, Близнецы?
— И мы рады.
— Ах, боже мой, — вздохнула Венди.
— А ну потише! — прикрикнул на мальчиков Питер, решив, что надо дать Венди рассказать её сказку, хотя ему самому эта сказка казалась просто чудовищной.
— Этого человека, — продолжала Венди, — звали мистер Дарлинг, а эту женщину — миссис Дарлинг.
— Я с ними знаком, — похвалился Джон, чтобы позлить остальных.
— И я, кажется, тоже, — сказал Майкл неуверенно.
— Они были муж и жена, — объяснила Венди. — И угадайте, кто у них был?
— Белые мыши! — весело закричал Шутник.
— Нет!
— Никак не догадаюсь, — сказал Малыш, хоть он и знал эту сказку наизусть.
— Тише, Малыш. У них было трое потомков.
— А что такое потомки?
— Ну, вот, например, ты, Близнец, потомок.
— Слышишь, Джон? Я потомок!
— Потомки — это просто дети, — сказал Джон.
— Ах, боже мой! — вздохнула Венди. — У этих детей была верная няня по имени Нэна, но однажды мистер Дарлинг рассердился и посадил её на цепь во дворе. И тогда дети улетели из дому.
— Чудесная сказка! — сказал Шутник.
— Они улетели, — продолжала Венди, — на остров Небывалый, где живут пропавшие мальчики.
— Так я и думал! — сказал Задира взволнованно. — Не знаю почему, но только я так и думал!
— Венди! — закричал Малыш. — Скажи, а среди пропавших мальчишек был Малыш?
— Да.
— Я в сказке! Ура! Я в сказке, Шутник!
— Тише, успокойтесь! Подумайте лучше о горе бедных родителей, оставшихся без детей!
— О-о! — застонали мальчики разом, хотя горе бедных родителей их ни капельки не трогало.
— Подумайте о пустых кроватках!
— А-а!
— Какая жалость! — сказал первый Близнец весело.
— Конец у этой сказки, по-моему, будет печальный, — подхватил второй Близнец. — А ты как думаешь, Шутник?
— Я очень волнуюсь.
— Если бы вы знали, как велика материнская любовь, — гордо сказала Венди, — вы бы не волновались.
Она приближалась к тому месту в своей сказке, которое Питер ненавидел всей душой.
— Материнская любовь — это вещь, — сказал Малыш и изо всех сил ударил Шутника подушкой. — Как по-твоему, Шутник?
— Пожалуй, — ответил Шутник и ударил подушкой Малыша.
— Понимаете, — продолжала спокойно Венди, — наша героиня знала, что мама всегда оставляет окно открытым, чтобы дети могли прилететь обратно. Вот почему они так долго не возвращались и жили в своё удовольствие.
— А потом они вернулись?
— Давайте заглянем в будущее, — сказала Венди, подходя к самому трудному и самому чудесному месту в сказке.
И все мальчики вытянули шеи, чтобы легче было заглянуть в будущее.
— Прошли годы… Кто эта изящная женщина неопределённого возраста, выходящая из вагона на вокзале в Лондоне?
— Ах, Венди, кто она? — закричал Шутник, словно он слышал эту сказку впервые.
— Неужели?… Да… Нет… Да, так оно и есть… Неужели это прекрасная Венди?!
— О-о!
— А кто эти рослые юноши с нею? Неужели это Майкл и Джон? Да, так и есть!
— О-о!
— Смотрите, дорогие братья, говорит Венди, указывая наверх. Окно открыто! Вот награда за нашу веру в материнскую любовь. И они влетели в окно, к маме и папе. Задёрнем же занавес над этой счастливой сценой, ибо перо не в силах её описать.
Вот и вся сказка. Мальчикам она нравилась так же, как и самой рассказчице. Всё в этой сказке так, как должно быть, правда? Мы улетаем, словно самые бессердечные существа (дети все таковы, но они такие милые), живём, ни о ком не думая, а потом, как только нам потребуется особое внимание, мы благородно возвращаемся домой, уверенные, что нас встретят объятиями, а не шлепками.
Так велика была их вера в материнскую любовь, что они решили: ещё немножко можно ни о ком не думать! Только у одного из них не было этой веры, и, услышав конец сказки, он глухо застонал.
— Что с тобой, Питер? — вскричала Венди, подбегая к нему.
Она решила, что он заболел, и стала осторожно его ощупывать.
— Где у тебя болит?
— Это совсем другая боль, — сказал Питер загадочно.
— Какая же? Говори!
— Венди, ты не знаешь, что такое матери!
В ужасе мальчики окружили его. Его волнение их напутало. И он поведал им то, о чем молчал до сих пор.
— Было время, — сказал он, — когда и я, как вы, думал, что моя мама всегда будет держать окно открытым, и я не возвращался много лун подряд, но вот наконец я прилетел домой. И что же? Окно было заперто, мама совсем забыла обо мне, а в моей кровати спал другой мальчик!
Не знаю, так ли всё было на самом деле, но Питер так думал, и это их испугало.
— Ты уверен, что мамы все такие?
— Да!
— Так вот оно что! Изменщицы, жабы!
Значит, лучше не рисковать, подумали они. Уж кто-кто, а дети знают, когда следует уступить.
— Венди, вернёмся домой! — закричали Джон и Майкл разом.
— Хорошо, — согласилась она, крепко обнимая братьев.
— Сегодня? — вскричали, растерявшись, пропавшие мальчики.
В глубине сердца они твёрдо верили, что могут прекрасно обойтись и без мам. Это только мамам кажется, будто без них нельзя обойтись.
— Сию же минуту, — ответила Венди решительно, потому что в голову ей пришла ужасная мысль: «А что, если мама уже надела траур?»
В своём волнении она и не подумала о том, каково сейчас Питеру. Она только строго сказала ему:
— Питер, ты сделаешь всё, что нужно?
— Как хочешь, — ответил он, не моргнув глазом.
Они и не подумали сказать: «Как жаль, что приходится расставаться!» Если ей это не пришло в голову, Питер и подавно такого не скажет! Но, конечно, ему было очень горько, и он ещё больше рассердился на взрослых, которые вечно всё портят. Он вышел, чтобы отдать распоряжения индейцам.
А пока его не было, в подземном доме разыгралась недостойная сцена. Мысль о том, что они могут потерять Венди, привела пропавших мальчиков в ужас. Они окружили её, в голосах их звучала угроза.