Войдя в детскую, миссис Дарлинг увидела, что старшие дети играют. Венди была миссис Дарлинг, Джон — мистер Дарлингом, у них только что родилась Венди.
— Я счастлив сообщить вам, миссис Дарлинг, что вы стали матерью, — говорил Джон точь-в-точь таким голосом, каким, возможно, говорил в тот день и сам мистер Дарлинг.
А Венди заплясала от радости, как, конечно, поступила в своё время и сама миссис Дарлинг.
Затем родился Джон, с торжественностью, подобающей, по его мнению, мужчине, а потом Майкл выскочил из ванны и сказал, что он тоже хочет родиться. Но Джон грубо заявил, что больше детей им не нужно.
Майкл чуть не заплакал.
— Никому я не нужен! — сказал он.
И, конечно, миссис Дарлинг не могла этого вынести.
— Нет, нужен, — сказала она. — Мне очень нужен третий ребёнок!
— Мальчик или девочка? — спросил Майкл без особой надежды.
— Мальчик!
Майкл бросился ей на шею.
Теперь, когда мистер и миссис Дарлинг и Нэна вспоминали об этом, слёзы сами собой навёртывались им на глаза. Ведь это был их последний вечер с детьми!
— В эту минуту я и влетел к вам, как ураган, да? — спрашивал мистер Дарлинг.
Теперь он презирал себя за это.
Действительно, мистер Дарлинг влетел тогда в детскую, как ураган. Правда, у него были на то серьёзные причины. Он тоже переодевался, чтобы идти в гости, и всё было хорошо, пока дело не дошло до галстука. Ты, конечно, можешь мне не поверить, но этот человек, который так хорошо разбирался в акциях и облигациях, был не в ладах с собственным галстуком. Иногда галстук поддавался ему без особой борьбы, но бывали случаи, когда мистер Дарлинг терпел решительное поражение. В такие дни для всех было бы лучше, если бы он забыл о своей гордости и пристегнул готовый галстук. В тот вечер галстук опять отказался ему повиноваться. Мистер Дарлинг ворвался в детскую, сжимая в руке этого маленького и сильно помятого негодника.
— Что случилось, папочка, милый?
— Случилось?! — закричал он не своим голосом. — Этот галстук! Он не желает завязываться! — В голосе его зазвучала опасная ирония. — Завязываться-то он завязывается, но только не на моей шее! Где угодно, только не на шее! На столбике от кровати — пожалуйста! Хоть двадцать раз! Но на моей шее — ни за что! Не желает — и всё тут!
Он, видно, думал, что миссис Дарлинг не понимает, как всё это серьёзно, и строго добавил:
— Предупреждаю тебя, пока галстук не завяжется на моей шее, мы в гости не пойдём! А если мы сегодня не пойдём в гости, я перестану ходить на службу. А если я перестану ходить на службу, мы с тобой будем голодать, и наши дети окажутся на улице!
Но даже и тут миссис Дарлинг сохранила присутствие духа.
— Дай я попробую, милый, — сказала она.
Ведь он для того сюда и пришёл! Лёгкими прохладными пальцами она в один миг завязала ему галстук. Дети стояли вокруг и смотрели, как решается их судьба. Другой бы мужчина рассердился, увидев, как спокойно она всё сделала, но мистер Дарлинг был выше этого. Он небрежно поблагодарил её и тут же забыл свой гнев. Не прошло и минуты, как он уже танцевал по комнате с Майклом на плечах.
— Как мы тогда веселились! — вспоминала миссис Дарлинг несколько дней спустя, тяжело вздыхая.
— В последний раз! — стонал мистер Дарлинг.
— Ах, Джордж, помнишь, как Майкл вдруг спросил меня: «Мама, а как мы познакомились?»
— Ещё бы не помнить!
— Какие они были хорошие, Джордж, правда?
— Главное, что они были наши, такие родные! А теперь их у нас нет!
Тут в детскую вошла Нэна. И надо же было так случиться, что мистер Дарлинг наткнулся на неё и к его брюкам пристала шерсть. Мало того что брюки были новые — это была у него единственная пара, обшитая тесьмой. Он закусил губу, чтобы не расплакаться. Конечно, миссис Дарлинг почистила брюки, но он снова стал говорить о том, какая это ошибка, что у детей в няньках собака.
— Но, Джордж, Нэна просто сокровище!
— Конечно, но иногда мне бывает как-то не по себе. Мне начинает казаться, что для неё наши дети всё равно что щенята!
— Ах нет, дорогой, она прекрасно понимает, что это совсем не одно и то же!
— Не знаю, — протянул мистер Дарлинг, — не знаю…
Тут-то ей и представился случай рассказать о Питере. Сначала мистер Дарлинг только посмеивался, но, когда ему показали тень, он задумался.
— Эта тень мне незнакома, — сказал он, внимательно её разглядев, — но я совершенно уверен, что хозяин её — негодяй.
— Мы всё ещё говорили о тени, — произносит миссис Дарлинг, — когда Нэна принесла Майклу лекарство, помнишь? Ах, Нэна, больше ты никогда не будешь носить в зубах пузырёк с лекарством. И во всём этом виновата я!
Мистер Дарлинг был мужественным человеком, но тут он повёл себя как-то странно. Конечно, и у него были свои слабости. Он был, например, глубоко убеждён в том, что всю жизнь героически пил лекарства. Вот почему, когда Майкл стал увёртываться от ложки, которую поднесла ему Нэна, он строго сказал:
— Будь же мужчиной, Майкл!
— Не хочу! Не буду! — упрямо кричал Майкл.
Миссис Дарлинг пошла за шоколадкой. Это не понравилось мистеру Дарлингу, который всегда стоял за твёрдость.
— Не балуй его, мамочка! — закричал он ей вслед. — В твоём возрасте, Майкл, я выпивал любое лекарство и глазом не моргнув. Только приговаривал: «Спасибо, дорогие папочка и мамочка, что вы даёте мне лекарство, чтобы я выздоровел».
Ему казалось, что именно так всё и было. Венди, которая стояла рядом в ночной рубашке, тоже поверила этому и сказала, чтобы приободрить Майкла:
— Твоё лекарство ещё противнее, правда, папа? То, что ты сейчас иногда пьёшь…
— Гораздо противнее, — сказал мистер Дарлинг смело. — Я бы его сейчас выпил, Майкл, тебе для примера, если б только не потерял пузырёк…
Не то чтоб он его потерял, а просто однажды поздно ночью, когда все в доме спали, он спрятал его на шкафу. Только он не знал, что маленькая служанка Лиза нашла пузырёк и поставила его опять на умывальник.
— Я знаю, где он, папочка! — обрадовалась Венди, всегда готовая услужить. — Сейчас я его принесу.
И не успел мистер Дарлинг и рта раскрыть, как она убежала. Мистер Дарлинг почему-то помрачнел.
— Джон, — сказал он, содрогаясь, — это невероятная гадость. Знаешь, такая липкая, сладкая, противная штука…
— Ты проглоти его побыстрее, папа, и всё! — весело посоветовал Джон.
Туг Венди примчалась обратно. В руках она несла стакан с лекарством.
— Я бежала со всех ног! — сказала она, с трудом переводя дыхание.
— Ты у нас молодец, — проговорил мистер Дарлинг с убийственной вежливостью, которой она не оценила. И упрямо добавил: — Майкл — первый!
— Папа — первый! — сказал Майкл. Он был недоверчив по природе.
— А если меня стошнит? — спросил мистер Дарлинг с угрозой в голосе.
— Ну же, папа! — сказал Джон.
— Попридержи язык, Джон! — приказал мистер Дарлинг.
Венди ничего не могла понять.
— Я думала, ты пьёшь лекарство совершенно спокойно, папа, — сказала она.
— Дело совсем не в этом, — ответил он. — Ты же знаешь, у меня в стакане лекарства больше, чем у Майкла в ложке. (Его гордое сердце не могло этого вынести.) А это несправедливо!
— Папа, я жду! — холодно заметил Майкл.
— Ну и что же? Я тоже жду.
— Папа — жалкий трус!
— Сам ты жалкий трус!
— Я не боюсь!
— Ну и я не боюсь!
— Что ж ты не пьёшь?
— А ты что?
Тут Венди осенило:
— А почему бы вам не выпить вместе?
— Конечно, — сказал мистер Дарлинг. — Ты готов, Майкл?
— Раз, два, три! — сосчитала Венди.
Майкл лекарство проглотил, а мистер Дарлинг спрятал свой стакан за спину.
Майкл испустил яростный вопль.
— Ах, папа! — вскричала Венди.
— Что «Ах, папа»? — спросил мистер Дарлинг строго. — Сейчас же прекрати этот крик, Майкл! Я хотел его принять, но… но не успел.
Просто ужасно, как они на него смотрели! Похоже, что они им совсем не восхищались.
— Послушайте, дети, — сказал он с мольбой в голосе, как только Нэна вышла в ванную. — Я придумал чудесную шутку. Я вылью своё лекарство Нэне в миску, а она подумает, что это молоко, и вылакает его!
Лекарство и правда было белое, как молоко, но дети, в отличие от мистера Дарлинга, не понимали таких шуток. Они с упрёком смотрели, как он выливал лекарство в Нэнину миску.
— Как смешно! — воскликнул мистер Дарлинг.
Голос его звучал неуверенно. И они не решились его разоблачить, когда Нэна и миссис Дарлинг вернулись в детскую.
— Нэна, собачка, — сказал он, поглаживая её. — Я налил тебе молочка в миску, Нэна…
Нэна махнула хвостом, подбежала к миске, начала лакать, но тут же взглянула на мистера Дарлинга. Взглянула не сердито, только слезы навернулась ей на глаза, и она молча залезла в свою конуру.
Мистеру Дарлингу было страшно стыдно, но он не сдался. В ужасной тишине миссис Дарлинг понюхала миску.
— Ах, Джордж, — сказала она. — Ведь это твоё лекарство!
— Это была просто шутка! — вскричал он.
Миссис Дарлинг принялась утешать мальчиков, а Венди обнимала Нэну.
— Я из сил выбиваюсь, чтобы всем в доме было весело! — сказал мистер Дарлинг с горечью. — И хоть бы кто-нибудь меня понял!
А Венди всё обнимала Нэну.
— Ну, конечно! — закричал он. — Обнимай её! Меня-то никто не обнимает! К чему? Я только зарабатываю всем на хлеб. Зачем же меня обнимать? Зачем!
— Джордж, — попросила миссис Дарлинг. — Не так громко, пожалуйста. Слуги тебя услышат…
Почему-то они называли Лизу слугами.
— Ну и пусть, — отвечал он решительно. — Пусть слышит хоть весь свет! Но я больше ни минуты не потерплю, чтобы в детской хозяйничала собака!
Дети заплакали, а Нэна подбежала к нему с мольбой в глазах. Но он на неё даже не посмотрел. Он снова почувствовал себя настоящим мужчиной.
— Нечего, нечего! — воскликнул он. — Тебе место во дворе. На привязи! Отправляйся туда сию же минуту!
— Джордж, Джордж, — прошептала миссис Дарлинг, — вспомни, что я тебе говорила о том мальчике!