Молчание. Герда мрачно подумала, что теперь они точно в тупике. Сначала профессор Водяник пропал, теперь Таджик…
– Пойдем так, – решил Убер. – Берите все, до клочка материи! Маски сделаем из ткани. Химзу из пленки и брезента можно соорудить. Вот скотча нет, это да, это настоящая проблема. Попробуем использовать тряпки.
– А что с твоей обувью? Об этом ты подумал?
Убер пожал плечами. Посмотрел на свои пальцы, черные от грязи. Улыбнулся:
– Пленкой ноги замотаю, авось не развалятся. Дойду босым, аки христианский святой.
– Думаю, не стоит торопить события, – донесся вдруг знакомый дикторский баритон.
– Таджик! – Герда вскочила.
Таджик вышел из темноты, с усилием вытянул за собой огромный мешок – словно докатастрофный Дед Мороз. Комар с Гердой переглянулись, когда он вывалил содержимое на платформу. Чего там только не было. Противогазы, несколько мотков скотча, защитные костюмы, свитера, вязаные шапки, носки, перчатки… Четыре пластиковых бутылки с водой. Небольшой бинокль. Даже радиометр нашелся – армейский, потертый, с примотанным вместо батарейки ручным динамо-фонариком. Убер прицокнул, увидев этот чудо-агрегат. Сразу защелкал, проверяя. Из фонарика вырвался тусклый свет, стрелка радиометра дернулась.
– Таджик, да тебя сам Санта-Клаус послал! – обрадовался Убер. – Давай сюда подарки. Я в прошлом году хорошо себя вел, зуб даю.
– Что-то не верится, – съязвила Герда. – И совсем-совсем не хулиганил?
Скинхед безмятежно улыбнулся ей:
– По крайней мере, я этого не помню.
Герда заморгала. Ну, вот как ему возразишь?
Таджик молча полез в мешок. Достал и бросил Уберу еще один сверток.
Скинхед моргнул.
– Ты откуда это взял?
Кажется, даже вечно болтливый Убер утратил на некоторое время дар речи. В руках у него оказались армейские «берцы», старые, ношенные, но еще крепкие. От долгого хранения кожа задубела. Ботинки были сложены вместе, так что ребристые подошвы смотрели наружу, и перевязаны шнурками.
– Ну ты даешь, брат Таджик, – сказал Убер с восхищением. – Ты не Санта-Клаус, ты настоящий Йоулупукки! Спасибо!
– Йе… кто? – озадачился Комар.
– Йоулупукки, финский Дед Мороз.
– Откуда все это? – спросила Герда.
– Привез, – ответил Таджик лаконично. – Торговать.
– А в тюрьме как оказался?
Таджик пожал плечами. Контрабандист, догадалась Герда. Вот оно что. Где-то у него здесь тайник с товаром.
– Стреляли, – сказал Убер с акцентом. – Да?
Молчание. Таджик традиционно игнорировал шутки скинхеда.
– Надо уходить, – сказал он наконец.
…Этот санузел был странным. Даже вместо обычной для метро надписи «СУ номер такой-то», здесь висела другая. «Аварийный выход 1 линии».
– Куда выход-то? – не понял Комар.
– Наверх, – сказал Убер. Таджик кивнул.
Много времени заняла подготовка. Облачение в химзу, подгонка снаряжения, запечатывание швов. Опытный Убер и невозмутимый Таджик скотчем проклеивали стыки, чтобы не попала радиоактивная пыль. Умельцы.
– Скотч – великая штука! – восхитился Убер. – Таджик, брат! Я смотрю, ты просто виртуоз скотча!
Комар и Герда послушно позволяли себя одеть. Словно маленькие дети, которых крутят и вертят, собирая на прогулку в тоннель, заботливые родители. Комар поморщился.
– Ты был наверху, как понимаю? – Убер посмотрел на него в упор. – Давай, колись.
– Один раз, – признался Комар. – Года два назад. Но диггера из меня не вышло, – он отвернулся, дернул головой. – Не спрашивай.
– Я что? Я-то деликатный. А вот он, – Убер мотнул головой в сторону Таджика, – сука, любопытный, прямо страсть. Повернись. Теперь еще. Теперь подпрыгни. Еще выше! Еще! Больше энтузиазма!
– Зачем? – Комару это, наконец, надоело.
– Да так, по приколу. Нормально, нигде не брякает. Противогаз умеешь надевать?
– Э…
– Понятно. Смотри, как это делается, – скинхед продемонстрировал, затем стянул снова.
– Тебе хорошо, ты лысый, – сказал Комар с завистью. Резина противогаза на волосы надевалась плохо, страшно больно.
– Не лысый, а бритый, – поправил Убер. – И ничего хорошего – вспотеешь и прилипает. Детскую присыпку надо. Или тальку. Таджик, у тебя присыпки нет, случайно?
– Давай помогу, – это уже Герде. Та покачала головой.
– Давай, давай, не до деликатности. Родина в опасности!
Еще спустя полчаса они были готовы. Убер критически оглядел маленький отряд, хмыкнул.
– Выглядим настолько дерьмово, что можем сойти за сумасшедших. Или за героев. За нормальных людей уже никак.
– Убер! – возмутилась Герда.
– Что Убер? Правда глаза колет? – скинхед помедлил. – Но до выхода нужно сделать одно дело.
Убер вытащил пластиковую бутылку с мутной красноватой жидкостью, поболтал в руке. Кажется, это то самое, что пили покойные бандиты.
В глазах Комара отразился ужас.
– Зачем?!
– Мы пойдем пьяными? – Герда подняла голову, нахмурилась. – Ты в своем уме?
Убер развеселился.
– Ну, вы и дети. Алкоголь, выпитый до облучения, снижает последствия оного облучения. А после – связывает и выводит радионуклиды из организма. Других средств радиозащиты у нас нет. Единственное, надо бы еще что-нибудь с йодом сожрать…
Таджик молча выложил на пол красно-желтую пачку и цветные тюбики. Воцарилось молчание.
– Соль с йодом, – прочитал Комар. – Целая пачка. И еще шприц-тюбики с радиозащитой… надо?
Убер остановился. С сожалением посмотрел на содержимое бутылки.
– Ну, блин. Такую идею на корню зарубили!
Готовые, упакованные, они стояли в шлюзе вентшахты. Неужели это происходит на самом деле? Герда поежилась. Она никогда не хотела быть сталкером – разве что очень давно. За этой дверью бурлила чудовищная жизнь. Твари. Мутанты. Опасности. Мертвый город, полный призраков. Беда.
Но другого выхода нет. Герда вспомнила о веганцах, о Щеглове. «Убей своих друзей», червь в стеклянной банке из-под детского питания… Передернулась. Нет, лучше наверх, через радиацию.
– Комар, ты точно запер дверь внизу? – спросил Убер. – А то что-то дует.
Пора. Скинхед вместе с Комаром ухватились за рычаг.
– Залипла, сука! Таджик, помоги!
Вместе с молчаливым Таджиком они уперлись в рычаг двери. Раз-два, взяли! Крииии.
Рычаг, наконец, поддался. Гермодверь отворилась.
В первый момент они зажмурились. Из двери вливался в тамбур поток неразбавленного белого света.
– Вот, блин, – Убер закрылся рукой. – А это еще ночь!
Герда, в последний раз побывавшая на поверхности много лет назад, еще до Катастрофы, ошалела. Глаза ее, привычные к вечному полумраку, слегка разбавленному светом карбидок и электрических фонарей, запросили пощады.
Убер выпрямился, встал в проеме. Герда сквозь слезы и режущую боль видела его истончившийся в потоке света высокий силуэт.
– Леди и джентльмены, приглашаем вас на увлекательную прогулку по ночному Петербургу! – объявил скинхед. – Похороны за ваш счет!
– Убер!
Скинхед повернулся к компании.
– Готовы? – спросил Убер. – Ну все, двинулись. С богом.
Пространства оказалось много. То есть, до черта и больше. Темные облака зависли в белесом питерском небе, света, чтобы все рассмотреть, хватало. После мрака подземелий его, света, было даже слишком много.
Герда огляделась, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. Слева – горчичного цвета здание, две серые колонны на входе. Рядом – маленькая желтая часовенка.
За ней возвышается желтая, окуполенная громада Владимирского собора.
Отдельно от собора – двухъярусная колокольня.
У Герды от простора едва не закружилась голова. Девушка охнула, села на землю. Хотелось уцепиться за что-то, чтобы не улететь туда, в полное света бесконечное пространство над головой. Она ухватилась двумя руками за ржавые перила ограждения.
– Агорафобия, – констатировал Убер. – Не бойся, красна девица, не улетишь. Дай руку!
– …и сердце, – добавил Комар.
Герда вспыхнула:
– Ты у меня дошутишься!
Даже страх на мгновение отступил. А вот тошнота – нет.
– Только не трави в противогаз, – посоветовал Убер. – Цвет лица испортится.
– Убер!
Ненависть сделала то, что не могла сделать храбрость. Герда встала и бодро зашагала вперед. Пространства по-прежнему казались бесконечными, но с этим уже можно было справиться.
Комар хмыкнул и показал девушке большой палец. Так держать. Таджик взвалил на плечо рюкзак и потопал вслед за Убером.
Вокруг был Петербург. Холодный, осенний, неприветливый.
Мертвый.
Люди ушли отсюда двадцать лет назад.
– Там вход во Владимирку, – сказал Убер негромко. – Смотрите внимательнее, оттуда могу полезть веганцы.
«RENAISSANCE HALL», прочитала Герда золотую надпись на фронтоне. «Зал Возрождения». Надо же, еще не совсем забыла английский.
Серое здание. Герде оно показалось чудовищно большим, почти бесконечным. Тут, наверное, тысячи семей могут разместиться, подумала девушка.
На нижнем этаже – книжный магазин. Надпись на фронтоне с выпавшей буквой «В». Буква «О» тоже держалась на честном слове…
– Это что еще за «букоед»? – спросила Герда.
Одна из оставшихся букв вздрогнула и отвалилась. Бух! Эхо разлетелось на полквартала.
Компаньоны пригнулись. Резкий громкий звук в окружающей их мертвой тишине прозвучал, как сигнал опасности.
– БукеД, – прочитал Убер. – Я подарю вам «букеД», мадам. А потом мы возьмем билеД и поедем на балеД. Что за бред я несу? Подождите меня, я быстро.
Прежде чем кто-то успел возразить, скинхед бодрой рысцой добежал до книжного магазина, исчез внутри. Что-то негромко упало. Убер глухо выругался, что-то с грохотом передвинул. Тишина. Комар с Таджиком нервно оглядывались, держа оружие наготове. Через пару минут скинхед вышел из магазина, направился к компании. В руке у него что-то было.
Убер помахал маленькой белой книгой, запаянной в прозрачную пленку.