Но убивали они одинаково эффективно.
И теперь, если Илюза не соврала, они идут по следу Ахмета. Идут за ним, царем Восстания. Ахмет сглотнул.
Проклятая Илюза. Проклятая жизнь. Проклятые Близнецы.
Не было печали.
Не будь он сейчас так измучен, он бы подумал о варианте – убраться из города. Уйти куда-нибудь далеко отсюда. Наверняка, где-то там, в других местах, есть жизнь. Скажем, в Финляндии. Почему нет? «Хочу в Финку».
Впрочем, после того, как он расправился с комаром, расклад изменился. Ахмет почувствовал в себе силу. Благословен Тот, в Чьей руке власть…
Он негромко рассмеялся.
И вдруг – грохот. Кажется, по улице движется нечто огромное. Ахмет услышал шаги. Бум, бум. Бум-бум.
Земля под ногами сотрясалась.
Ахмет осторожно подошел к двери парадной, выглянул. И отшатнулся, прижался к стене, молясь, чтобы его не заметили. По улице шагал громадный человек. Вернее, он только издали напоминал человека. Длинноногий дядюшка-мутант, шагающий по улице. Скрежет и треск сопровождали его, металлический стон раздавленных машин.
Грохот приближался.
Человек давил машины все ближе к месту, где спрятался Ахмет. Напротив, через улицу, заброшенная кофейня или кондитерская. Ахмет видел сквозь разбитую витрину, что там. Лотки перевернуты, столы и стулья переломаны. В витрине лежат разноцветные пластиковые муляжи пирожных и фруктов – словно кофейня до сих пор работает. Может, сюда заходят твари и мутанты?
Ахмет перебежал на четвереньках в другую комнату, поднялся и осторожно выглянул в окно. Огромная нога опустилась рядом с булочной…
БУМ!
Гигант был похож на того монстра, которого маленький Ахмет видел в детстве.
БУМ!
Это точно был он.
Тогда они с отцом и его лучшими диггерами бежали от этой твари, как от огня… И только чудом спаслись.
А сейчас спасения ждать неоткуда. Никто ему не поможет. Ахмет вжался в кирпич стены, мысленно молясь о помощи у любых богов.
После того, как он убил комара, страх прошел. Но сейчас страх вернулся – еще сильнее, еще глубже, еще беспощадней.
Бывший царь сел на пол, дрожа.
Для этого монстра он, Ахмет, был всего лишь пылинкой.
Прошла вечность. Шаги чудовища стихли вдали, земля больше не сотрясалась.
Кажется, он задремал.
Голоса. Ахмет вскинул голову. Нет, не показалось! Он прислушался. Недалеко отсюда, где-то на улице, разговаривали двое. Или трое? Кто-то рассмеялся. Ахмет привстал… Люди!
Слов не разобрать. Жаль.
Ахмет осторожно выглянул из окна, снова спрятался. Они были дальше по улице, спинами к нему. В первый момент он даже не понял, что это люди. Четыре фигуры в залатанных ОЗК, почти бесформенные от слоев пленки, в допотопных противогазах, у одного вообще с длинным хоботом. Люди прошли по улице мимо его убежища.
Ахмет затаился. Это же люди. «Тогда почему я прячусь?»
Он снова услышал голоса.
– …хватит болтать! – сказал кто-то громко. Женщина?
Откуда здесь люди? Сталкеры? Неужели ему повезло? Ахмет лихорадочно размышлял. Может, это веганцы?
Или… в горле пересохло. Близнецы?!
Все равно. Ахмет поднялся.
Сейчас он готов был выйти даже к Близнецам. После всех ужасов Петербурга, после всех этих монстров, смерть от руки человека показалась ему нестрашной. Это точно лучше, чем клыки. Лучше, чем тварь, что напала на него в подъезде. Комар, кто бы мог подумать.
Ахмет передернулся.
«Надо идти к людям».
В последний момент ему показалось, что он опоздал – и люди ушли, испарились, их не догнать.
– Подождите! Слышите?!
«Кофейная чашка». Он ворвался в кафе…
Их было четверо, в противогазах и защите. Один из людей сидел в кресле, закинув ногу на ногу. И с сигаретой в руке. Словно зашел выпить сюда чашечку кофе. И сел покурить точно под плакатом «Курение запрещено».
«Интересно, как он умудряется курить в противогазе?» – подумал Ахмет невольно.
В следующее мгновение люди увидели гостя… Ахмет запоздало сообразил, что его появление получилось слишком эффектным.
И сейчас его, скорее всего, убьют.
– Не стреляйте! – закричал он, поднимая руки. – Не…
Выстрел. Оранжевый пластиковый стул зарядом дроби разнесло в клочки. Осколки разлетелись вокруг, засыпали Ахмета. Словно оранжевый снег пошел.
…Благословен тот, в чьей руке власть?
Власть сейчас была в руках людей напротив. Людей, что чуть не застрелили его в упор из дробовика.
«Еще чуть-чуть, и я бы разлетелся оранжевыми осколками, – подумал Ахмет отрешенно. – Нет, кровавыми осколками». От пережитого волнения мочевой пузырь сжался в точку.
На Ахмета уставились стволы двух автоматов и дробового ружья.
– Ты кто? – спросил длинный с воображаемой сигаретой. Глухой из-за резины голос показался Ахмету странно знакомым. – Ты кто вообще такой?
Глава 21Клоун на арене
В комнате Мирового Совета метро горели светильники – устало, вполсилы. Словно общая атмосфера подавленности действовала и на них.
Тертый одернул заместителя:
– Какая стратегия? Или ты пьян? У нас есть две дыры, которые нужно закрыть – чем угодно, хоть взорвать. И мы закрыты.
Филимонов помедлил, повертел в руках рюмку (хрустальную! чистейшего стекла!) и поставил на стол, не пригубив.
– Тогда ждите десантов. Они будут.
И они – были.
Станция Электросила, цирк, 14 ноября 2033
– Это будет его собственный эпический первый провал, – сказал Питон.
Лицо Акопыча вытянулось…
Гром аплодисментов. «Браво! Браво!». Питон поднял брови. Старик усмехнулся, посмотрел на силача.
– Так что ты там говорил о провале? – насмешливо поинтересовался Акопыч. – Не напомнишь?
Питон тяжело вздохнул.
«Первое выступление. Это мое первое выступление». Работа, мысленно поправился он.
Весь мир вокруг, все эти радостные лица, открытые рты, улыбки, горящие глаза… «У меня получилось». Он стоял посреди манежа, в лучах прожекторов, а гул вокруг нарастал. Артем не чувствовал своего тела. Словно какая-то волна подняла его над манежем, и он поплыл в дымном воздухе, пронизанном эмоциями, не шевелясь. Волна радости и обожания поднимала его все выше и выше, он уже казался себе великаном, смотрящим на зрителей с огромной высоты….
Словно человек на картине Шагала, что летел над городом. Артем вспомнил, как сестра, Лали, показывала ему эту картину в книжке. Счастье, подумал он.
– Браво! Браво!
Кто-то бросил горсть патронов, они рассыпались по залатанному ковру, как пригоршня драгоценных камней. Сверкали в лучах ламп.
Аплодисменты. Лицо Артема горело, словно обожженное.
– Поклонись, дурак, – шепнул шпрехшталмейстер.
Артем неловко раскланялся, уронил котелок. Это вызвало смех и новые аплодисменты. Он скосил глаза – шпрехшталмейстер в своем черном строгом фраке стоял рядом, кивал зрителям. Мол, этот клоун – это моя личная заслуга. Это тоже было частью представления. Номер, как и предсказывал Акопыч, развивался и усложнялся сам, по своим законам. Нужно было только держаться на гребне волны…
– Пианино, – скомандовал Артем шепотом. Шпрехшталмейстер коротко взглянул на него и – едва заметно кивнул. Будет сделано. Словно теперь Артем имел право командовать.
Теперь он действительно вел этот номер.
Работал.
– А где же мой инструмент? – тихо спросил он. Зрители неожиданно засмеялись. «Приготовься к тому, что смеяться будут совсем не в тех местах, где задумано. Зрители могу пропустить явную шутку, но с удовольствием посмеются над обычной фразой или жестом. Это нормально. Это часть искусства». Так говорил Акопыч на репетициях.
Артем выпрямился. Небрежным движением подозвал шпрехшталмейстера. Самодовольный верзила, выше Артема на две головы, прямой, словно проглотивший кол, в черном фраке и в белой жилетке, чопорно поклонился.
– Пианино для маэстро! – объявил шпрехшталмейстер. – Поживей, маэстро не любит ждать!
– Я… я подожду.
Снова смех.
Артем чувствовал, что у него получается, все идет, как надо. Словно волна захватила его и вознесла ввысь, до самого-самого неба. Вдохновение. Он чувствовал себя пьяным и радостным. И настоящим, живым, как никогда прежде. Он выбежал вперед, придерживая шляпу рукой. За его спиной два униформиста вывезли на манеж пианино.
– Браво! – закричали в толпе. Гром аплодисментов. И вдруг… Наступила мертвая тишина. Артем вздрогнул.
Что? Что происходит? Что-то не так с номером?!
Раздался голос:
– Представление прерывается.
– Представление прерывается. Приношу свои извинения.
В мертвенной, гулкой тишине раздались шаги. Военный, хрупкий, усталый, заметно сутулясь, прошел в центр манежа. В свете фонарей вокруг него кружились пылинки, вспыхивали как догорающие звезды. Вслед за военным появились два солдата, вынесли и поставили на манеж носилки, закрытые простынями.
Военный обвел взглядом притихший зрительный зал.
– Прошу прощения, друзья, – голос у него оказался негромкий, усталый. – Срочное сообщение. Империя Веган высадила десант к нашей станции. Они прорвались в вестибюль станции. Сейчас идет бой за наклонный ход. Возможно, уже через несколько минут они будут здесь.
– Боже! – охнули в толпе. Кто-то сорвался и побежал в темноту. Артем физически ощутил ужас собравшихся. Словно тяжелая гиря опустилась и давит ему на затылок.
– Проблема в том, что на станции нет армии. Все, способные держать оружие, сейчас находятся на фронте, сдерживают наступление Вегана.
Поднялся крик.
– Тихо! – крикнул военный. Шум стих. Артем удивился, с какой легкостью военный захватил внимание зала. И почти позавидовал.
– Что делать?! – подали голос из зала.
Военный обвел взглядом зрителей, посмотрел на циркачей. Снова повернулся к зрителям.
– Сражаться, – сказал он. – Сержант, начинайте. Все мужчины – ко мне.