Комар подавил смешок.
– А я – только крыс.
– Герда? – Убер повернулся к девушке.
– А я – только вас, идиоты! Что вы опять задумали?!
Они заняли позиции, взяли оружие на изготовку. Ожидание. Герда держала в руках пистолет – в ее руках он ходил ходуном. Убер знаками показал, чтобы она отошла подальше. Девушка нехотя подчинилась.
– Ждите команды, – сказал скинхед. – Сначала будет граната, вот увидите.
Убер прошел и встал за будкой, Герда протянула ему пистолет. Скинхед кивнул, приготовился стрелять.
Из проема, из двери, ведущей вниз вдруг вылетела граната. Металлически стукнулась о настил крыши и – покатилась. Убер зажмурился, закрыл руками уши.
БУМ!
Удар по ушам, вспышка проявила мир даже сквозь закрытые веки. Убер открыл глаза, вскинул пистолет, прицелился. В дымном облаке возникли смутные фигуры людей.
– Огонь! – крикнул скинхед. И начал стрелять, целясь в темные силуэты. Кто-то вскрикнул. Грохот автомата. Убер аккуратно отстрелял два патрона, остановился. Патронов мало, а веганцев много.
Замелькали вспышки. Свист пуль. Веганцы после короткой заминки открыли ответный огонь.
– Уходим! Назад! Отступаем! – заорал Убер. Но сам, вместо того чтобы отходить, побежал к двери на чердак. Вперед! Вперед!
У двери лежали два веганца. Убитые или раненые, Убер не знал. Кровь вытекала на крышу, сливалась в лужи. Веганцы не шевелились.
В проеме двери что-то мелькнуло. Сейчас!
Веганец выскочил на свет, навстречу Уберу. Зажмурился. Убер на бегу выстрелил ему в грудь, еще раз. Веганец упал, словно подкошенный. Автомат отлетел в сторону. Скинхед перескочил через него, побежал дальше. Веганец скорчился, словно младенец в утробе матери. Из двери показалась чья-то нога в армейском ботинке. Следующий.
Веганец оказался на крыше, присел на колено, вскинул оружие. У него был не обычный «ублюдок», а «Винторез», бесшумный, для спецподразделений. Где они их только берут, эти чудо-машинки? Убер качнул головой, нажал на спуск.
Пуля выбила щепки над головой веганца.
Щелк. Патроны кончились. Блин.
Веганец увидел его, начал поворачиваться. Скинхед побежал. С разгона, не сбавляя скорости, пригнулся и врезался плечом в веганца – тот был в бронежилете поверх химзы. Вот тебе, сука, и американский футбол. Веганец отлетел назад, впечатался спиной в будку. Рухнул на колени. Убер с размаху пнул его ботинком в лицо. Треснуло стекло противогаза. Веганец упал, попытался отползти.
Убер прыгнул и приземлился на него двумя ногами. Хруст. «Черт, живой». Бронежилет.
– Ты знаешь, с кем связался?! – заорал Убер, привычно накручивая себя. – Ты, бля, со скинами связался!!
Веганец пополз, потянулся рукой в перчатке к ножу на бедре. Убер начал пинать его ногами, разозлился, адреналин хлестал в кровь, словно огненная струя.
– Со скинами, понял?!
Удар, удар, удар. Веганец, истекая кровью, полз по крыше. Живучий, сука. Убер разбежался и снова прыгнул ему на спину. Кррак. Кончено.
Только вот сил почти не осталось.
Убер нагнулся, снял с пояса веганца «лимонку». Обычная осколочная.
Выстрел. Пуля прошла над головой Убера. Он повернулся, оскалившись.
Стреляли из проема.
Убер побежал. Успеваю, подумал он. Успе… Убер прижал рычаг, выдернул зубами кольцо из гранаты… Швырнул в дверной проем. Граната с грохотом покатилась по ступенькам вниз. Убер успел увидеть чьи-то выпученные глаза в забрале противогаза…
Бросился на землю. БУХ! Крыша под ним дрогнула. Сдвинулась, ее чуть повело. Весь дом подвис в невесомости, словно боксер от мощнейшего хука. Убер мимолетом подумал о трещине через всю стену, тут же выбросил эту мысль из головы. «Что мне тут, жить, что ли? Я тут воюю».
Из двери вырвался столб пыли и дыма, погрузил все в туман.
Звон в ушах.
Крики раненых. Экскурсовод уменьшил веганский отряд на двоих или даже троих бойцов. Осталось восемь. Или десять? Теперь, наверное, меньше. Ну, будем надеяться.
Минус двое здесь, на крыше. Один, которого застрелил в упор Убер. Один, которого он отпинал. И сколько-то там, где взорвалась граната…
И тварь.
Комар и Таджик появились внезапно, в облаке пыли. Пробежали мимо скинхеда, не заметив его.
Вспышки. Звуки выстрелов. Стоны раненых.
– Еще не все? – Убер встал на ноги, покачнулся. Усталость такая, что глаза закрываются под тяжестью мысли. – Вот вас развелось. Плюнуть приличному человеку некуда.
Пыль осела. Он увидел человека, стоящего напротив. Высокий, очень крепкий, в серо-голубом потрепанном камуфляже. Как он поднялся на крышу? В обход? Тогда где были Таджик и Комар? Что они делали, если проворонили обходной путь?! Мертвы? И где Герда, наконец?!
На человеке был современный противогаз с прозрачным забралом.
И тут Убер его узнал.
Ленинградец! Тот морпех, который с Лордом…
Ленинградец был без оружия. Даже нож висел в ножнах.
Убер развернулся на месте. Постоял мгновение, склонив голову на левое плечо.
Выпрямился и шагнул навстречу веганцу. Ленинградец шагнул навстречу.
Два рослых крутых человека. Мужчины. Сильные. Они оглядели друг друга оценивающе.
– Ты знаешь, с кем связался? – спокойно спросил Убер. – А, чахоточный?
– А ты? – с интересом спросил Ленинградец. – Ты…
В следующий момент скинхед ударил его головой в лицо. Короткий жесткий звук. Кррак! Ленинградец отшатнулся, отступил назад, с трудом удержал равновесие. Опустился на колено. Глаза на мгновение стали бессмысленными. Из носа хлынула кровь. Залила подбородок.
– Ну, добрый вечер, что ли, – сказал Убер. Один из его окуляров тоже пошел трещинами. – Мерзкий, промозглый, радиоактивный. Все, как я люблю.
Ленинградец молчал. Нокдаун?
– Ты знаешь, с кем связался? – скинхед пошел по кругу. – Ты со скинами связался, сука!
Ленинградец поднял взгляд. Из разбитого лба текла кровь. Но боли он словно не замечал.
– Вставай, – велел Убер. – Не люблю бить лежачих.
Ленинградец протянул руку, зацепил под подбородком и стянул маску. Глубоко вдохнул. Прикрыв глаза, с наслаждением выдохнул. Пар дыхания.
– Готов? – спросил Убер.
Ленинградец отбросил маску в сторону. Лицо морпеха было спокойным, из разбитого носа текла кровь, он вытер ее ладонью.
– Конечно, – он выпрямился. – Потанцуем?
Убер не успел ответить. Ленинградец бросился в атаку. Комбинация. Кулак, колено, локоть. Раз, два, три. Быстрый, сильный, мощный боец. И, в отличие от Убера, не замученный каторгой и алкоголем… Один из ударов пробил защиту.
Скинхед отлетел, рухнул на колени. Его повело. Пауза.
– Готов? – спросил Ленинградец. Убер поднял голову, сфокусировал взгляд на противнике. С трудом, чудовищным усилием, встал на ноги, выпрямился.
Его шатало. Он закашлялся, в последний момент задрал маску надо ртом… Его вырвало кровью.
Кровавые сгустки на белом, чистом снегу.
Убер вытер рот перчаткой, ухмыльнулся. Снова натянул маску. Скинхед выпрямился. Повел плечами. Попрыгал на месте, потряс руками, разминаясь. Встал в стойку.
– Еще бы.
– Только постарайся меня убить, – сказал Ленинградец. – По-настоящему постарайся. Это важно.
– Можешь не беспокоиться. Поехали.
– Понеслись.
…Скинхед упал.
Ленинградец сделал шаг, навис над лежащим Убером. Поднял ногу. Убер увидел ребристый протектор подошвы, наполовину стертый.
– Щеглов! – крикнула Герда.
Ленинградец замер. Медленно повернул голову. Герда шла к нему, подняв руки над головой.
– Не надо! Ты ведь Щеглов, правильно? Ты мне сумку помог поднять. На Владимирке. Помнишь?
Ленинградец выпрямился, опустил ногу. По лицу было трудно понять, о чем он думает. Герда вспомнила. Вспышка. Вспышка. Вспышка. Искаженное лицо морпеха, когда он стреляет в своих товарищей и друзей…
Сейчас его лицо было совершенно спокойным. Даже ледяным.
«Убей своих друзей». Кажется, я сделала большую глупость, подумала Герда. Растопить заледеневшее сердце – не под силу никакой Герде, даже если она врач, и прекрасно знает, что это за кусок мяса такой – человеческое сердце.
– Споем, товарищ боевой, о славе Ленинграда, – негромко запел Убер, пытаясь подняться. – Давай, вспоминай песню. Слова о доблести его… не первый век звучат… Давай же!
Ленинградец помедлил. Потом ударил его локтем. Голова Убера мотнулась, врезалась в крышу. Треснул второй окуляр.
– Черт, – сказал Убер. – Что ты бьешь, как девчонка.
– Убер, нет! – закричала Герда.
Скинхед засмеялся.
– Что смешного? – Ленинградец поднял бровь.
– Зря стараешься. Бесстрашного человека можно уничтожить, но нельзя победить. Или, как сказал один умный парень, деревья умирают стоя… И пиздят всех ветвями до последнего!
Бууух. Здание вздрогнуло и словно осело под собственной тяжестью.
Герда видела, как морпех Щеглов бьет скинхеда раз за разом. Точно замешивает тесто. А тот встает и встает, как неваляшка.
Убер в последний раз упал лицом на поверхность крыши. На жесть. И замер.
Ленинградец его убил? Герда не знала.
– Убер! – закричала девушка. Вытащила нож и бросилась вперед.
Ленинградец мгновенно оказался рядом, перехватил ее руку, вывернул. Быстрый, тренированный. Морпех потерял противогаз, автомат и много крови, но не утратил ни силы, ни ловкости. Ни бешеного, нечеловеческого упорства. В руке Ленинградца сверкнул нож Герды.
Сверкающее лезвие оказалось в опасной близости от горла девушки.
– Ты же человек, я знаю! – закричала Герда. – Знаю! Стой!
Ленинградец оскалился. Герде стало не по себе. В глазах морпеха, страдающих, измученных, в глазах, словно взятых с одной из старинных икон, плавилось страдание. Слезы текли по окровавленному лицу Ленинградца, словно оно было пластиковым, бесчувственным, как у куклы.
– Я не могу, – глухо сказал он. – Я должен. Не могу. Я должен.