«Не о том думаешь». Верно. Комар снова постарался ухватить мысль, что мелькнула, когда он задумался о «слишком просто». Бритва Оккама? «Я не верю в простоту», снова прозвучало как сказанное Убером.
Как Таджику удалось договориться с командиром сталкеров? Дать взятку? В военное время?!
– Все, пойдемте, – уныло произнес Вартуман.
Прежде чем тронуться, Комар решился.
– Командир, я… Я должен рассказать. Это важно. Я с Владимирской… Видите Исаакий?..
Комар рассказал историю о том, что с ним случилось в тоннеле, когда Леди уничтожила блокпост Владимирской, как он оказался в Логове и услышал про Исаакиевский собор.
– Понимаете? Если она там, в соборе… если там их много… Их нужно уничтожить. Обязательно. Иначе они… Командир! Я бы мог… Пожалуйста, возьмите меня с собой.
Командир покачал головой.
– Не думаю. Прости, парень. У меня другое задание.
– Вы ищите веганцев? Там – точно веганская тварь.
– А если ты ошибаешься? – спросил командир спокойно. – Что тогда? Мы просто потеряем время?
– Возьмите меня с собой, я докажу. Если я ошибаюсь, отвечу по всей строгости.
Пауза. Командир помедлил. Поверил, нет? Комар замер.
– Я подумаю, – пообещал Феофанов.
Сталкеры собрались вместе. Командир провел короткое совещание. Комар расслышал «Надо проверить». Феофанов мрачно кивнул. Надо. Если парень не ошибается, то…
Командир вернулся.
– Мы уходим, – сказал он. – Вартуман доведет вас до наших. Все, удачи.
– Но… – Комар растерялся. – А как же…
– В следующий раз, парень. Извини. Иди в метро. Расскажешь все разведке, понял? А у нас своя задача. Бывай.
Сталкеры двинулись боевым порядком и скоро исчезли за поворотом. Компания осталась на месте. Еще никогда Комар не чувствовал себя таким одиноким. Убер погиб, сталкеры ушли. В Исаакий никто не пойдет.
(поиглаем?)
Когда они остались одни, диггер-одиночка вздохнул и огляделся.
– Пойдемте, – махнул рукой Вартуман. – Надо успеть до утра. Рассвет – зверская штука. Я отвечаю.
Для входа в Адмиралтейскую нужно было пройти через старый питерский квартал.
Главный вход – среди серых зданий. Герда вопросительно посмотрела на сталкера.
Вартуман покачал головой.
– Там мы не пойдем. Войдем через вентшахту. Там наша лазейка.
Они продолжили путь. Комар чувствовал, как ноги подкашиваются на каждом шагу. Усталость накопилась, нервы. Казалось, что с Достоевской они вышли двести лет назад. «Эх, Убер, Убер».
– Привал, – объявил диггер. Достал флягу и протянул Герде. – Это чай. Хлебните, нам еще долго идти.
Диггер помолчал, потом кивнул в сторону Невы.
– Вон там, на Дворцовой набережной, всех и соберут.
– Кого? – не поняла Герда.
– Тех, кто поверит.
– Во что?
– Корабль. Туда придет корабль. И заберет всех.
Герда с Комаром переглянулись. Таджик, как обычно, никак не проявил эмоций. А может, просто дремал и не слушал безумного сталкера.
– Не веришь? Смотри.
Он достал из сумки упакованный в пленку снимок, протянул Герде. Нет, это скорее не фотография, а рисунок. Очень хороший. Парусник с белоснежными парусами в лазурном море. И голубое небо над ним.
– Красиво, – сказала Герда. Комар фыркнул, отвернулся.
– Последний День Спасения, – торжественно объявил Вартуман. – Нужно собраться здесь, наверху, на Дворцовой набережной. И ждать. И придет корабль. И заберет всех в лучшее место. И все будет хорошо. Нужно только верить. И все сложится.
– И когда он будет? Этот корабль?
Сталкер-одиночка помолчал. Затем ответил:
– Скоро. Первого декабря.
Герда помолчала. «Неужели это правда?»
– И что теперь?
– Я хочу дожить. И пойти.
Герда замялась.
– Тебе разве не кажется, что это просто… ну… развод? Обман?
Сталкер-одиночка задумался. Словно эта мысль до сих пор не приходила ему в голову. Потом медленно покачал головой:
– Может быть. Но я все равно, наверное, пойду. Дороже всего нам обходится надежда. Но если жить без надежды, то это вообще не жизнь.
«Надежда» – подумала Герда. Кому нужна эта надежда? Убер погиб.
– Я бы… тоже пошла. Кто знает? Может, это правда.
Вартуман помедлил.
– Никто не знает, это верно.
Глава 37В последний момент
Кирпичный переулок, 6, день X + 6, утро
– Дошли, – вздохнул Вартуман. – На месте.
Неофициальный вход в метро представлял собой ржавую колонну вентиляционной шахты. Квадратного сечения колонна была обложена со всех сторон мешками с песком, замаскирована строительным мусором, кусками бетона с торчащими прутьями арматуры – изогнувшимися, словно щупальца железного кальмара.
На самом верху колонны кто-то написал красной краской «Свободу попугаям!».
Герда призналась себе, что прошла бы мимо, не будь с ними Вартумана. Да любой бы прошел. Наверное, на это было и рассчитано.
Девушка повела плечами. Зябко. Что-то ей здесь определенно не нравилось. Тихое место, но жутковатое.
– Все в порядке, – сказал Вартуман. – Мы выбрались.
Сталкер положил автомат на парапет. Шагнул к колонне, поднатужился и отодвинул в сторону деревянную панель с остатками голубой краски. Открылся проход в груде мусора. Герда подошла ближе.
Там, в глубине, была еще одна дверь. Размалеванная бордовой краской, грязная, словно ее сто лет не открывали.
Чшшш. Кррр. Герда с диггером замерли.
– Ты слышала? – Вартуман повернул голову. Герда кивнула. Ощущение – словно по сердцу поскребли ногтем.
– Да.
Вартуман потянулся за автоматом…
Серая тварь, похожая на варана, перекусила диггера пополам.
Герда закричала. Автомат отлетел в сторону, зарылся в снег.
Почти разорванный напополам диггер зашевелился. Жуткое зрелище. Из распоротого живота вывалились на землю внутренности, от них поднимался пар. Клубами.
Вартуман заскреб ногтями по земле, уткнулся лицом в снег. Компаньоны с ужасом смотрели, как умирающий сталкер пытается встать. Герда не могла пошевелиться. Тварь стояла рядом с Вартуманом и словно чего-то ждала.
Вот он дернулся в последний раз и – затих.
Прощай, диггер-одиночка. Светлая память.
Твой корабль придет без тебя. Герда подняла тяжелый «Грач», что дал ей Комар, прицелилась. Щелк. Выстрела не было. Предохранитель! Она нащупала, отжала. Тварь смотрела на нее немигающими страшными глазами.
Герда нажала на спуск. Ба-бах! Пуля прошла мимо твари, выбила куски кирпича из стены позади нее. Ба-бах, ба-бах. Мимо. Герда нажимала на спуск. Щелк. Щелк.
Патроны кончились. Девушка выронила пистолет. Что теперь?!
– Нет! – крикнул Комар, закрывая ее от твари. – Не надо. Беги.
Герда увидела автомат Вартумана. Он лежал совсем близко, в двух шагах от нее. Герда пошла на тварь. Плевать я на тебя хотела. Убер бы меня понял, Убер бы… Взять автомат и…
Герда подняла автомат, взяла двумя руками. Тяжелый. Сзади что-то кричал Комар. Тварь не шевелилась.
Вартуман мертв, подумала Герда. «Он не пойдет на Дворцовую набережную, чтобы встретить свой корабль последней надежды». Почему-то именно этого было нестерпимо жаль. Даже больше не самого человека, а того, что его мечта рухнула.
Герда прицелилась. Комар оказался рядом, вскинул оружие. В следующий момент где-то позади твари замелькал огонек. Тра-та-та.
Очередь прошила обоих.
Герда откинулась на земле. «Я ранена» – подумала она безразлично. Видимо, это шок. Она чувствовала, как кровь толчками выплескивается из бедра, заливает землю вокруг, пропитывает снег. Снег окрашивался очень красиво, Герда несколько мгновений смотрела, как замысловато красное расходится по белому, выбирая пути. Завораживающе.
А потом пришла боль. Герда выгнулась и закричала.
Таджик встал на колено и отстреливался. Действовал он четко и экономно, как настоящий профессионал. Точными выстрелами загнал одного из веганцев за угол, второй высунулся – и Таджик снял его мгновенно. Ба-бах! Веганец упал на снег, раскинув руки. Кровь.
– Комар, ты как? – крикнул Таджик, меняя «рожок». Ствол автомата дымился.
– Нормально, – глухо отозвался тот.
– Ранен?
– Чуть-чуть задели.
– Посмотри, как там она.
– Я… меня… – Герда пыталась что-то сказать, сама не понимая, что. Голова кружилась. Комар подошел, присел рядом. В его окулярах не было видно ничего – только капли крови на стекле.
– У меня все хорошо, – сказала Герда.
– Тихо! Молчи, – сказал он. Зажимая рану одной рукой, другой вытащил ремень, лихорадочно, срываясь, перетянул ей ногу выше колена. Перчатки ОЗК мешали. Комар чертыхнулся, попытался сорвать их – бесполезно. Скотч держит на совесть. Шуршание полиэтилена. Если надрезать ножом… Комар достал нож.
– Не смей, – сказала Герда негромко. Но так, что Комар остановился.
Он помедлил и убрал нож. Снова начал вдевать ремень. Затянул вокруг бедра девушки, чтобы остановить кровь.
– Медленно, – сказала Герда. – Так, так. Спокойней. Спокойней. Теперь сильнее. Ох!
Комар затянул, что было сил. Герда охнула. Из прозрачного забрала на Комара смотрело мертвенно-бледное лицо. Глаза огромные, зрачки сужены. Но кровь, похоже, остановилась.
Герда закричала. Боль была огромной, как… Больше Петербурга. Больше мира.
Ох. Укол, похожий на укус клопа, Герда почти не заметила. Что это за боль? Смех один, а не боль. А вот настоящая, огромная…
Еще один укол.
Боль начала утихать. «Нет, не так». Боль осталась прежней, но словно отдалилась. Огромная боль, больше мира, но где-то там, поодаль от Герды. Она вздохнула с благодарностью.
Комар отбросил шприц-тюбик с обезболивающим. Все, больше ничего нет.
– Где еще? – оглянулся. – Таджик! Что там?
– Патроны кончились, – сказал Таджик негромко. – Все.
Тишина.
Комар достал нож. Таджик встал, положил автомат.
– Я сейчас, – сказал он Комару. И побежал. Комар, сквозь туман, видел, как Таджик ловко лавирует между развалин. Таджик исчез в проломе стены.