Урфин хмыкнул про себя. В чем-то Баркас прав. Находясь здесь больше полугода, волей-неволей, а испытываешь определенные проблемы. Воспринимаешь мир чуток иначе, не как раньше. Даже если раньше тоже медом не казалось. Но все равно здесь очень уж сильно заставляло думать иначе. И действовать тоже.
– Кто-то здесь шел. – Баркас остановился. – И Чук его видел. Их.
Их, точно. Урфин, присев, рассматривал следы, отпечатавшиеся друг по другу на голом куске вылезшей из-под травы глины. Ох и не понравились они ему. Из-за новых протекторов еще не стершейся обуви. И трех размеров, явно бывших женскими… или детскими, ну, в край подростков. А с кем тут недавно цеплялся, а?
– Те самые туристы? – Баркас оглянулся на оставленные позади машины. – Чего ж ничего не сказал?
– У тебя паранойя, человек голова-колено. – Урфин встал, щелкнув коленным суставом. – Твою мать…
– Это тебе, чтоб не звездел про хороших людей чего не положено.
Вот такая вот правда жизни вольных бродяг. Ты говоришь правду, а в ответ прилетает неожиданно вспомнившее о травме колено.
– Так… – Баркас прижался к останкам пожарного «Урала». – Теперь серьезно, по-взрослому типа. Хватит время терять. Да, братишка?
– Не то слово. – Урфин, закрывая тыл, прикрылся обрубком давно помершего дерева. – Что видишь?
Баркас не ответил. Оно понятно. Много увидишь, когда вокруг вовсю туман, а они только что добрались до более-менее спокойного куска и решили сделать небольшой привал? Первый круг, как ни крути, не так страшен, как его изображают всякие фантазеры новостных каналов или фантасты. Хотя, конечно, для кого как. Может, они уже просто привыкли?
Урфин отогнал дурную мысль. Привыкнуть к Зоне? Это как привыкнуть, черт знает… к женщинам. Можно ли привыкнуть к женщинам, таким разным и непохожим? То-то, что и оно. Нельзя, в смысле.
Фу… а передохнуть стоило. Просто стоило, и все тут. Хватит корчить из себя крутых, куда там яйцам, сталкеров. Тем более нормальные бродяги всегда умеют считать предел усталости и знают собственные границы возможностей.
Когда они с Баркасом неожиданно стали шататься сюда вместе? Год? Где-то так. Хэт, сволочь выпендрежная, поспособствовал. Помирил как-то, выставив по пол-литра тяжело-спиртового на брата и рассказывая, путаясь, старые анекдоты. Вот они и сами не поняли, как этому молокососу удалось уболтать отправиться в ходку втроем. Но удалось, и не зря.
Сейчас бы чертов снобствующий эстет, все же упершийся в Ирландию, им точно пригодился. Тут Урфин не спорил даже с самим собой. Пацан оказался что надо, с норовом, с характером и с упорством. А ссора та? Было, да быльем поросло. Да и скучно без него порой, чего там.
– Чет не то… – Баркас ворчал. – Тихо.
Это да-а-а… Что-то здесь не так, если спокойно. Подозрительно, больше никак и не скажешь. Не заметно проблем? Жди подлянку. Да такую, что ноги бы успеть унести. Зона, сука злая, любила повеселиться над пушечным мясом, лезшим к ней бесстрашно и постоянно. Слабоумие и отвага, мать их, основной девиз всей шатии-братии, кормящейся с мертвого Питера. Слабоумие и отвага.
– Мы с тобой планировали двинуть к Привалу, так? – Баркас не отрывался от бинокля. – Урфин?
– Именно. А что тебя напрягает?
– Прямая открытая дорога, брат. Прямо до Парка. Ни души, ни хрена. Гладко и сладко, мать ее…
Урфин матюгнулся. Практически вежливо и интеллигентно. Сразу в Зоне сильно ругаться не стоит, все же дама. «Гладко-сладко» от Барка есть просто плохо. Потому как напарник такую фишку просекает на раз. Как хорошая собака-сапер тринитротолуол за полкилометра. Ну, может что и меньше, какая разница? Раз дружище чем-то обеспокоился, то есть чем. Он и сам-то, грешным делом, такой же.
А кто говорил о легком рейде? Никто не говорил. Это Зона, дружок, здесь «легко» равняется «мертв». Как правило.
Точка у них простая: Невский, самый его конец. Сложно, не отнять. Но игра стоила свеч, даже если те привезены из Ватикана и ручной работы для самого Папы. Кусок можно отхватить сразу, а это ли не мечта?
Только вот добраться туда за запросто живешь не получится. И выход из положения прост: идти на поклон к Копатычу. Сколько старый хитрый черт возьмет за проведение двух сталкеров через город, думать не хотелось. Много попросит, к гадалке не ходи. Но и черт бы с ним, если разобраться, лишь бы добраться относительно быстро и спокойно.
Потому думали двинуть по обычному маршруту, срезав у Парка, передохнув там и, если что, там же заночевав. Но Баркас, прозревая время и пространство, угрюмо вещал о чем-то нехорошем, прятавшемся в тишину и спокойствие. Отсюда вывод: стоит думать о втором варианте. Он подлиннее, не так удобен, но к метро доведет. Как раз к необходимой станции, к веренице скелетов маршруток, до Прорыва возивших пассажиров в Пулково, к «Макдаку», облюбованному Красными. И к «Московской», откуда до базы Копатыча рукой подать.
– Чуешь? – совсем угрюмо поинтересовался Баркас. И втянул воздух.
– Ага.
В воздухе пахло гарью. Ощутимо пахло недавним сильным пожаром. Но ни хрена не оказалось видно. Немудрено, в такой туман-то, да еще в рассветной мгле.
А чего видеть? Это дымит Пепельный Овраг. Новый друг любого бродяги, периодически начинающий дымить снова и снова. Что в нем могло гореть, никто, на хрен, не знал.
Появившаяся несколько месяцев назад из ниоткуда огромная ямина, поглотившая целый райончик старых малоэтажек, тянулась неподалеку. Когда над Оврагом вырастали клубы дыма, рисковать и соваться в него не хотелось не просто никому. Даже Рысь там никто не замечал. А уж кого-кого, а Рысь сложно упрекнуть в трусости.
– Смотри. – Баркас протянул бинокль, переползая на место Урфина. – К Парку, на десять часов.
На десять? И что там?
Урфин поводил оптикой, не улавливая обнаруженного напарником. Замер, заметив движение в указанном месте. И понял. Да-а-а, и впрямь сладко и гладко.
Мутанты в Зоне живут по собственным неписаным законам. Толстых кодексов у них нет, есть лишь понятия и инстинкты. Ты больше и сильнее, так ты и прав. Ты больше, сильнее, но против тебя десяток не таких сильно-больших, но куда умнее… прав уже, возможно, и не совсем ты. Скорее всего, что правы именно они, не более и не менее.
Красные явно решили устроить лагерь именно там, где планировали пройти компаньоны. Вернее, засаду. Такую прямо немаленькую. И если бы не один из них, недомерок с головой-переростком, решивший для чего-то вылезти, вряд ли Баркас что заметил. А пройди они еще метров сто-двести в ту сторону… дальше пришлось бы выполнять маневр отступления. Причем бегом и отстреливаясь.
Заросли борщевика и жесть-травы перед взгорком, куда требовалось напарникам, кишели Красными. Как у нерадивой хозяйки тараканы ночью, так же. Заметив одного, вышло увидеть и остальных. Считать их толку не было, со всеми не справишься. Лезть же туда напролом, надеясь добраться до нужной машины-лагеря, или пытаться обойти стороной… не стоило. Красные все же умеют охотиться. И умеют закрывать самые дальние проходы, когда хотят.
А гарью несло все же с Оврага, а не откуда-то еще. Вот тебе и запасной вариант, м-да. С многострадального куска небольших многоквартирных домиков. Несло все сильнее, и серовато-белесая завеса в той стороне уже никак не казалось похожей на туман. Дела-а-а…
– Сука Чук… Ну, ладно. Сочтемся.
Баркас кивнул. Это подстава, залет или причина набить морду. И ведь боролся Чук с совестью, сволочь. Да-да, сволочь, мелкая и пакостная. Мог бы и предупредить, скотина.
– Давай-ка по-тихому отойдем, – Урфин толкнул Баркаса, – на всякий случай. Посовещаемся.
Баркас кивнул. Эти чертовы импровизированные совещания, проводимые в самых неожиданных местах, прямо признак стабильности. Где только они их не проводили и в каких только обстоятельствах такие планерки не случались.
– Пойдем через Овраг?
– А есть варианты? – Баркас пожал плечами. – Дымит он только чересчур сильно.
– Это нормально. Двинулись, хули…
Ох, как Урфин не любил ходить не то что в респираторе, хрена… Он ненавидел ходить полностью в глухом шлеме с маской и забралом.
Сизые хлопья дыма несло чуть в сторону. Респиратор справлялся, гари не чувствовалось. Но пересидеть, может, и стоит. Просто для нормального контроля вокруг. Что там прячется посреди мерно вскипающего серого киселя? Или, вернее, кто?
Напарники остановились у последнего, торчавшего над Оврагом, домика. Или его огрызка, тут кому как. Зато можно зашхериться и оглядеться. И принюхаться… даже через респиратор.
Потрескивало горящим деревом. Откуда дерево? Тоже мне вопрос… Оглянись, поплачь о судьбах умерших в этих развалинах людей. Развалинах советских, когда дерева использовали много. Балки, окна, двери, лестницы. Таких дряхлых домов в два этажа по стране разбросано тысячами тысяч. Даже здесь, в Питере и на окраине, где расти бы вверх новостройкам, их достаточно. Было достаточно.
Сейчас от них оставались еле держащиеся костяки и груды битых кирпичей, блоков, шифера и штукатурки. И дерева, сухого, старого и много раз пропитанного всем подряд, включая огнеупорные составы. Только вот времени и Зоне на это начхать.
Баркас, то ли упорный, то ли упрямый, старался рассмотреть что-то в дымной напасти. Почему-то не выходило, судя по мату.
Говорить ничего не стоило. Друг друга понимали без слов, порой очень лишних. Обходить пожарище… чересчур далеко. И не всегда в Зоне длинная дорога лучше короткой. Подпалить развалины можно и с умыслом. А уж кто тут и на кого охотится, выяснять не хотелось. Придется, так выяснят.
Чуть левее дым стелился не так густо, даже виднелись обломки стен, живописно лежащие друг на друге. Баркас кивнул в ту сторону, явно желая попробовать пройти прямо сейчас. Урфин пожал плечами. Стоит ли торопиться, коли никто не подгоняет? Вот-вот, он тоже не знал.
Баркас прищурился, глядя назад. И ткнул пальцем за спину напарника. Хреново, подумалось Урфину, прямо совсем. А Баркас ткнул еще раз. Пришлось оборачиваться, стараясь не высовываться из-за убежища. Угол дома, гостеприимно встретивший парочку бродяг, все