Ириста реагировала на мои потуги более бурно. От попытки долбануть по шнурку фаерболом красного цвета она пришла в ярость, от зеленого впала в меланхолию, розовый шарик впитался в светящиеся веревки, заставив дам улыбаться и о чем-то мечтательно вздыхать. Использовать черные и коричневые снаряды я не рискнул, побоялся. Еще прибьют на месте, не отходя от кассы. В эмоции жертв эксперимента я старался не лезть, благоразумно скрываясь за щитами, да и шарики не отличались размерами и мощью. Ладно, будем довольствоваться аксиомой, что отсутствие результата — это тоже результат.
— Хорошо. Лири, ты хочешь покататься на лошадке? — присела на корточки Ириста.
— Иго! — захлопала в ладошки мелкая (вымучила наконец).
Ириста сняла путы с ног смирной заводной кобылы, накинула уздечку и усадила малявку на широкую лошадиную спину.
— Иго! Цок-цок! — довольно подпрыгивала на месте Лири, одной рукой вцепившись в гриву, второй крепко держась за палец виконтессы.
Урегулировав вопрос, чешуйчатый дровосек вернулся за ветками. Лилина успела сложить костер из припасенных мною для пещеры полешек, забила в землю рогатки, сбегала к ручью за водой и повесила над пламенем котелок. По четким выверенным движениям и отсутствию суеты несложно было сделать вывод — роль служанки она исполняет не первую неделю. Некогда не очень нежные руки с жесткими мозолями от ножа и лука огрубели окончательно. Нет ничего удивительного в ошибке вожака татей. Ощупав ладони пленницы, он на самом деле принял ту за служанку, пикантных подробностей о постоянных тренировках юной баронессы никто до бандитов не доводил.
Под полными обожания взглядами Иристы, усевшейся у костра с Лири на руках, я почистил рыбу и докут — овощ, напоминающий картофель, и сварганил ушицу. Маленькая непоседа, накатавшаяся на лошадке, к тому времени уже спала, умильно посасывая палец и почмокивая губами. Уснула, даже не умываясь. Столько впечатлений за вечер: «иго-иго», фрукты, добрые тети, которые не остались равнодушны к малышке, особенно после поведанных им обстоятельств ее появления у черного рурга. Я принес из пещеры рукодельный матрасик и шкуру, заменявшую одеяльце.
После запоздалого сытного ужина вслед за Лири вырубилась Ириста. Закутавшись в плащ, она улеглась рядом с малышкой и вскоре сладко спала, посвистывая в две дырочки. Лилина и я остались полуночничать. Моя бывшая хозяйка рассказывала о себе, Империи, учебе в Магической академии, добрым и недобрым словом вспоминала жениха, грустила о доме и постоянно подводила разговор к моему сольному выходу по дороге к утесу.
Я поведал слушательнице малоизвестные или совсем неизвестные ей эпизоды из жизни в отцовском поместье, опустив тему и подробности интрижки Миражаны с принцем Борухом (незачем ей об этом знать), зато акцентировал внимание на маге, нанявшем мальчишек, и коктейле из зелий, ставшем причиной взрывного роста и нынешнего облика бывшего мелкого питомца. Здесь я ничего скрывать не стал, подробно описав побег и последующие приключения. Касаемо нетипичного состояния Иристы и вспышки магии делал круглые глаза и шел в отказ: не был, не состоял, не участвовал. Сам не знаю, как получилось. Я не я и кобыла не моя. Чуялка, развившаяся в нездоровую паранойю, советовала повременить с выкладыванием козырей на стол. Зато сам бросал прозрачные намеки: мол, рурги — существа магические, значит, как показывают недавние события, магией мы владеем. А что такое магия в руках необученного мага? Это термоядерная бомба в лапах обезьяны, правда, при общении с Лилиной пришлось заменять бомбу на арбалет с замагиченным болтом.
Не могла бы любезная хозяюшка поделиться мудростью веков и преподавателей имперского образовательного учреждения, вещал я. Ах, как прекрасно было бы припасть к источнику знаний! О многом я не прошу, смиренно надеясь, что меня научат паре-тройке элементарных заклинаний. Раз Лилине не спится, так зачем откладывать учебу в долгий ящик? Я всей душой готов внимать.
— Хорошо, — сдалась Лилина, взяла веточку и подцепила ею из костра пышущий жаром уголек. — Смотри, это не простой уголек. Это огонь.
Она взяла уголек в руку, прикрыла глаза и разжала кулак. Над угольком выросли полуметровые, плюющиеся искрами языки пламени. Полюбовавшись на завораживающий танец первородного огня, Лилина кинула уголек обратно в костер и отряхнула руку.
— Огонь живет в каждом из нас, в каждом живом существе. Не стоит его бояться. Когда ты находишь и пробуждаешь пламя внутри себя, тебе на короткое время становится не страшен никакой пожар. Держать внутреннее пламя долго нельзя, иначе существует опасность вспыхнуть самому и сгореть по-настоящему. У нас на занятиях случалось подобное. Наставники не всегда успевали оказать помощь и вывести из транса… Кучка пепла — все, что остается от человека, но данный урок является одним из основных этапов в обучении контролю по пробуждению и управлению стихиями. Главные из них — огонь, вода, земля, воздух. После освоения первого этапа начинают преподавать методы контроля и направления маны. Смотри, Скайлс: вот огонь в костре и из уголька. Он живой! Ест, растет, дышит, умирает. Ты ведь умеешь настраиваться на ментальное общение с людьми. Настройка на стихию напоминает ментальный контакт. Сконцентрируйся, найди тепло внутри себя и протяни мост от него к живому пламени костра. Почувствуй между ними родственную связь. Теперь пламя горит внутри тебя. Раздуй его, потом выпусти наружу. Не получается? Не отчаивайся. Ни у кого не получается с первого раза. До утра времени много. Тренируйся.
Щелкнув меня по носу, Лилина подхватила походную скатку с одеялом и небольшой тючок с тряпьем, который примостила под голову вместо подушки. В ее эмоциях сквозило неприкрытое ехидство.
С первого раза не получается! Хм, девушка, научитесь врать правдиво! Судя по ментальному отклику, и со сто первого раза не получилось бы, иначе бы вы не пошли спать с полной уверенностью, что рядом с вами не полыхнет второй костер и вы утром не обнаружите кучку пепла вместо надоедливого рурга.
Магия… Как давно я мечтал научиться осмысленно пить из этого источника! Допустим, классическая школа, основанная на техниках, адаптированных под людей, мне недоступна, но овладеть стихиями мне по силам, иначе почему я ощущаю ментальное родство с огнем? Ничего, я подберу к пламени ключик, найду с ним общий язык. Еще бы разузнать о ментальных проекциях чувств, как я их мысленно называл.
Вообще-то я не был уверен, что стоит раскрывать кому бы то ни было секрет умения концентрировать и направлять разноцветные шары, накачанные эманациями чувств. За мою короткую жизнь в чешуйчатой шкуре мне ни разу не встречалось ни одного описания магии, основанной на ментальных техниках. Пусть тузы в рукавах там же и останутся. Кто знает, как жизнь обернется.
Взвесив сомнения и приняв решение оставить в тайне личную особенность, я вернулся к костру и выкатил один из угольков. Займемся тренировкой. Дело было вечером, делать было нечего. Я как придурок убивал время в попытках разбудить и выпустить наружу внутреннее пламя. Напрасные хлопоты. Чувство родства с пламенем оставалось глухо к мольбам, не желая просыпаться. Где-то с шестидесятого захода удалось почувствовать огонь в себе, море огня, вулкан, полный лавы, звезду с протуберанцами, но выпустить его наружу — никак. Я уже хотел плюнуть на все и завалиться на боковую, когда вспомнил, что Лилина держала уголек в руке. Хитрая девчонка, в объяснениях она ловко забыла упомянуть, что через мост не только энергия передается, через него стихия освобождается. На всякий пожарный случай я отошел к пляжу, вдруг чего не так приключится, всякое в жизни бывает, сконцентрировался, настроился на обжигающий протуберанец, выдохнул из пасти язычок огня, тут же выпустив внутреннего жаркого сидельца. Сорокаметровый ревущий поток адского пламени пронесся над водой, праздничным фейерверком осветив залив и берег. Стоп! Хорош! Довольно! Что-то у меня от внезапного нахлынувшего страха все внутри обледенело и лапы подкосились. На языке — один мат, в голове каша. Это я правильно сделал, что не стал в лагере экспериментировать. Спалил бы девок почем зря. Жуть какая. К черту эксперименты, с этим лучше разбираться на свежую голову.
Ополоснувшись, я на подгибающихся от пережитого лапах вернулся обратно и улегся рядом с Лири, сил лететь в пещеру не было никаких. Слишком много событий и впечатлений за один день, даже мою закаленную психику напрягает. К черту! Завтра, все завтра. Сейчас — спать. Казалось, будто веки захлопнулись с металлическим щелчком затвора, сопровождающим команду «отбой» в армии и отходящих ко сну солдат.
Утро красит каким-то там цветом… Ну, дальше вы и сами знаете…
Вставать не хотелось. Совсем. Здорово умотался я за вчерашний день, спал без задних ног и хвоста. Приди ночью охотники, они взяли бы меня тепленьким, без шума и пыли. Была и еще одна причина понежиться. Совсем нет желания играть горн, сигналя о подъеме, если ты просыпаешься в нежных женских объятиях. Непостижимо! Каким образом Ириста оказалась рядом со мной, ведь когда я устраивался на ночлег, нас отделяли три метра? Однако утром ее скатка лежала у волчьей шкуры, служившей мне матрасом, а сама красавица, по-хозяйски закинув на круп дракона, сиречь рурга, ногу, руками прижимала его рогатую голову к груди. Или к грудям? Хороши «подушечки», как бы их слюной не залить. Просыпаться мне понравилось больше, чем засыпать.
— Скайлс, и как это понимать? — раздался над головой ехидный голосок Лилины. Стоило мне открыть глаза, как я встретился взглядом с юной баронессой (или теперь уже маркизой?). Нахмурив бровки, Лилина стояла, уперев руки в боки, и притоптывала ножкой. Ни дать ни взять — жена, заставшая мужа за греховным непотребством. Судя по ее деловому виду, умытому личику и тонкому запаху прожаренного мяса и докута, проснулась она с первыми петухами и занялась хлопотами по хозяйству.
Что в мыслях, что во взгляде читалось осуждение, приправленное словами «извращенец» и «извращенка». Там еще мелькало что-то о паре из двух сапог, а на самом дне булькал и звонко бил крышкой тщательно замаскированный котелок ревности. Кто-то впух. Палец ткнулся в конкретную физиономию, точнее, зубастую морду.