– О-о-о! Я слышали мысли Юнии?! – даже рот рукой прикрыла от такого откровения.
– Ты ещё не опытная, чтобы читать мысли своих адептов, но вот их эмоции и в некотором роде мотивации тебе уже даются. Думаю, дело в привязанности к тебе конкретно этой женщины. И твоей взаимности. Но нужно тренироваться.
Я заулыбалась. Так вот, что такое – быть богом! Значит, наши Кеацфинские просто не заботятся о своих адептах, как могли бы, но возможности у них есть! Кстати, некоторые боги приходят в свои храмы и вообще отвечают на молитвы верующих. Я слышала подобные истории, но списывала их на фантазии. Вот не верилось мне в это. Однако же я, видимо, ошибалась. Надо припомнить имена тех богов и, быть может, пообщаться с ними.
– Мне стоит завести больше адептов? – хитренько сузив глаза, спросила я.
– Попробуй. Лишним не будет.
– А что они дают? Ну, есть от них какая-то польза богу?
– Не скажу, – подло оскалился демиург. – Даже если есть, не в этом должна быть причина твоей заботы о них.
Ладно, резонно. Не могу не согласиться, что, скажем так, материальный интерес кажется в данном случае низменной целью. В конце концов, драконы вон о питомцах не потому заботятся, что это им чего-то там даёт. Буду как дракон, да! Не зря меня к ним закинуло, ох не зря…
– Что же касается Роноаса… – протянул Вуртеариз. – Тут иное. Когда я только пришёл, то заметил, что твоя магия не стабильна. Она стала… м… острой, вроде того. Раскачивала тебя изнутри.
Как не схватилась от такой новости за сердце, не знаю. Моя магия! Как же так?
– Хочешь сказать, – осторожно выдавила я, – это магия меня злой делает? Но она же принадлежала Роноасу, почему так на него среагировала? О, знаю! Она очень хочет к нему и злится потому, что не может вернуться, да?
Но демиург отрицательно покачал головой:
– Нет, эта магия никогда и не была его. Он просто держал её до подходящего случая. На сколько я знаю, в прошлые свои отборы он отдавал невестам не её, а собственную. Раньше не было столь подходящего сосуда, как ты, полагаю.
– Хех, однако и тут не срослось! Поделом ему! А чья она? Ну, магия эта.
– Кроме того, что теперь твоя?
Я не ответила, лишь недовольно выгнула бровь.
– Я заступил на пост смотрителя Кеацфина уже после проклятия. Не знаю. Но она в Роноасе была до меня. Думаю, это наверняка как-то связано с событиями трёхсотлетней давности. Но сейчас я не нахожу в этом мире того, кому она была бы близка.
Вот бы выяснить! Но у меня нет никаких соображений на этот счёт… Потому я прямо спросила собеседника, есть ли у него ещё зацепки.
– Идея есть, но я пока придержу её, – снова разочаровал этот хитрец.
– Кстати о Роноасе, – решила я сменить тему. Да, уже поняла, что вытрясти из демиурга что-то, чего он не хочет говорить – просто невозможно. Даже то, что хочет – не всегда говорит. Выдаёт информацию по крупицам. – На ужине я смогла рассмотреть сосуд, ну, и магию в нём, я думаю.
– Только в нём? В Роноасе? – заинтерсовался Вуртеариз.
– Нет, во всех. Видела свечение вокруг и внутри.
– Молодец! – неожиданно радостно похвалил меня демиург. – Магическое зрение – это очень здорово! Я как раз собирался тебе сегодня его показать, но ты и сама справилась. Осталось только научиться понимать, что ты там видишь.
– Вот я про то и хочу спросить. У всех магов внутри был такой же цвет, что и снаружи. А Роноас другой. Ореол жёлтый, а внутри желто-оранжевое. Почему так?
Для пояснения, демиург даже наглядно изобразил в воздухе картинку. Свечение – это, как оказалось, внешний магический слой ауры, отражающий потенциал. А внутри сосуда плещется сама магия.
– Магия, как воздух, – говорил мой новый наставник, – занимает всё отведенное ей пространство в сосуде. То есть весь потенциал. Это одно и то же. И когда она расходуется, то становится не такой… густой.
– Поправь меня, если ошибаюсь, – решила я взять слово и показать, что умею делать выводы. – Получается, что Роноас много израсходовал и теперь набирает магию обратно? Потому она не только жёлтая, а ещё остаточно оранжевая? И со временем станет однотонной?
– Да, молодец, в итоге придёт к жёлтому, как и его аура.
– Но… раньше он был голубого цвета, – вспомнила я.
И тогда демиург пояснил, что цвет ауры как бы означает максимальную вместимость магии, тобишь – размер потенциала. И Роноас, отдавая мне магию, должен был просто опустошить свой сосуд, но со временем он бы снова наполнился. Однако из-за того, что отданная мне магия не принадлежала первоначально самому богу и, видимо, была всунута в Роноаса сверх первоначального потенциала, то при изьятии её ушёл и объём, который она давала.
– Думаю, если бы ты не… сделала то, что сделала, то всё было бы нормально. Но смерть тела уничтожает и сосуд. Так что та часть потенциала Роноаса, что была отведена под твою магию, просто исчезла. В тебе самой произошли иные процессы и ты не потеряла свой потенциал, потому как магия была в наличии, держалась за твою душу. И она построила вокруг себя новый сосуд.
– А Володас сказал, что магия была растекающейся водой, а стала твёрдым льдом, и никакой сосуд при этом не нужен, – наябедничала я.
– Он прав лишь отчасти. Так было до того, как ты получила новое тело. Потенциала нет только у демиургов и выше, а у богов сосуд должен быть и его объём ограничен, – ответил Вуртеариз. – Так что у тебя он тоже снова появился, вместе с новым телом. Я так понимаю, старое осталось тут, в Кеацфине?
Я отмахнулась кивком, сама при этом активно размышляя. Выходит, Володас не до конца сам знает, как всё это работает! Хотя удивляться тут нечему. Он ведь ни разу не умирал, как это довелось мне. Ого, как же спокойно я уже воспринимаю сей факт… Ну, не до конца спокойно, но по крайней мере не запинаюсь каждый раз, стоит подумать о смерти.
Однако слова о потенциале не самые интересные из сказанного…
– Что ты там про демиургов намекнул?
Вуртеариз довольно улыбнулся. Успехи своей ученицы его радуют, это хорошо, я умничка.
– Ни один сосуд не способен удержать тот объём, что может выдать демиург. Но без сосуда демиург не может удержать при себе магию. Так что мы не копим магию, а генерируем её прямо в процессе, сколько необходимо. Это не все наши особенности, но остальное я оставлю при себе.
Ещё бы, кто б сомневался!
– Но вы ведь по силе как-то можете отличаться?
– У демиургов меряется не объём, а пропускная способность. Это по сути тоже, что скорость генерации магии – какой объём демиург способен произвести одномоментно.
– Это тоже как-то можно увидеть магическим зрением? Куда смотреть? Можно на тебе потренироваться? – засыпала я вопросами.
– Богу это не под силу, извини, – огорчил Вуртеариз, – но вам разница заметна и без того. Догадаешься сама, как? – ехидно сощурился он.
Однако я уже подозревала. Не так сложно заметить кое что общее между тремя моими знакомыми. Деталь, которой нет у других богов, явно более слабых. Не верю я в такие совпадения, вот не верю и всё тут.
– Искры в глазах, – ответила решительно.
– А ты наблюдательная, молодец! – похвалил меня Вуртеариз, наградив уважительной полулубыкой. – Их цвет показывает пропускную способность. У обычных магов она так низка, что это на внешности не отражает, но у нас это заметно, если мы сами того захотим. А вам с Дэганом я показался в истинном обличии.
– Почему у тебя такой фейерверк в глазах? У Роудана желтые, у Дэгана белые искры, как вы между собой по крутости различаетесь?
Собеседник поцокал языком и обвинил меня в излишней любопытности. Ответил только, что сам он значительно сильнее остальных перечисленных, которые вроде как и не являются полностью демиургами.
– Они выбрали привязку к миру и богинь в супруги, потому по сути сами стали богами. У них даже очертился сосуд и снизилась скорость генерации. Безмерные существа не могут иметь связь с миром. Не спрашивай, почему. Демиург такую функцию выполнять не способен.
– Поэтому у них есть белки в глазах, а у тебя нет? – уточнила я про ещё одно отличие Роудана с Дэганом от демиурга.
– И снова в точку, Лира, – самодовольно мурлыкнул Вуртеариз, словно моя сообразительность целиком его личная заслуга.
Допытываться про разницу в цвете искорок, судя по всему, смысла не имеет – не скажет всё равно. Однако между Дэганом и Роуданом разница очевидна. Если здесь та же иерархия, что и в ауре, то Дэган должен быть сильнее Роудана, ведь белый в стоит выше желтого. Думаю, так можно судить в данном случае, ведь они стали богами и теперь подвержены тем же законам.
А вот глаза Вуртеариза вполне могут отражать и другие его особенности, не только пропускную способность. И на такие мысли меня натолкнули зелёные и розовые искорки. Подобных цветов в иерархии вроде бы я не припомню. В одной умной – слишком умной на тот момент для меня – книге в местной замковой библиотеке я видела схему. Там цвета шли от красного через жёлтый и белый к голубому и фиолетовому. О, может розовый – это что-то от фиолетового? Но зелёного всё равно нет, как ни крути.
В дверь опять постучали. Да, время позднее, мы засиделись за разговорами.
– До завтра, – бегло попрощался демиург и исчез в едва мелькнувшей арке портала. Быстрый какой!
– Входи, – позвала я Юнию.
Пока она хлопотала над моим вечерним туалетом, осторожно рассказывая свежие сплетни, я наблюдала за ней. Моя первая адептка! Это же надо!
– Послушай, Юния, – прервала я поток её не особо полезных слов, – мне нужна твоя помощь.
– Всё, что угодно, госпожа! – с готовностью отозвалась девушка.
– Я учусь быть настоящей богиней и пока не знаю все… особенности этой расы. Но я очень хочу научиться! Так вот… Думаю, мне стоит вести себя, как делают хорошие боги.
Служанка слушала меня внимательно, но явно не понимала, к чему я клоню. Я и сама не до конца оформила свою мысль, потому словно придумывала на ходу, облекая смутную идею в слова.
– А хорошие боги, – продолжала я, – выполняют просьбы своих приверженцев. Вот я и подумала, что хочу попробовать тоже. И ты вроде как получается подходишь. Может у тебя есть желание, которое я бы могла своей божественной силой исполнить?