– Вам известен физический принцип действия динамического ядра бомбы «второго типа»?
– Я, к сожалению, не специалист в консингулярной физике. Мне известно, что действие обоих типов тератронных зарядов базируется на открытии, сделанном в триста восемьдесят восьмом году альфийскими теоретиками Динстом и Гельфрамом. Я знаю только условное название физического принципа: «тоннельный возврат Гельфрама». Собственно, открытие «тоннельного возврата», как объяснили мои аналитики, было совершенно случайным и не базировалось ни на одной из существующих до того теорий высокоэнергетического межуровневого перехода. Мои агенты, так же, как, наверное, и ваши, пытались установить контакт с учёными из группы Динста. Но их охраняют на порядок лучше, чем императора. Даже к внешнему кругу их общения невозможно подступиться. Я думаю, что присутствующая здесь Сестра Гитела (мне сказали, она у вас занимается вопросами безопасности) согласится с этим выводом.
Гитела молча кивнула.
– Но к сапёрам Пятнадцатого флота, – продолжил адмирал, – мои агенты сумели подобрать ключи. У меня есть пошаговая схема извлечения капсулы из шахты и заряда из капсулы.
– Вряд ли это нам поможет, – покачала головой Вамма. – Заряд каждые тридцать секунд выходит на связь с контрольными центрами. Мы не успеем до него добраться, даже имея схему.
– Я вас поправлю, Преподобная. Каждые тридцать секунд эта мина рапортует компьютеру на местной орбитальной базе. А с удалённым контрольным центром мина связывается два раза в сутки по отдельному каналу. Связывается через установленный в капсуле-закладке фрагмент Белого Камня из семейства Прай.
– Семейство Прай? – переспросила одна из учёных.
– Да. Мои люди купили на чёрном рынке один из камней этого семейства. Вам, вероятно, известно, что есть технологии, позволяющие фиксировать так называемые «тени бесед» Белых Камней из одного семейства. Мои техники таким образом отследили сигнал с Пифии. С высокой степенью вероятности могу предположить, что сигнал принимает информационный терминал лунной базы Первого флота.
– У вас есть к нему доступ?
– Достаточный для временного размещения на канале связи «маски».
– А здешняя орбитальная база? – поинтересовалась Гитела.
– Это уже ваша задача. Уверен, что базу вы при желании способны контролировать. По крайней мере, те два часа, которые необходимы для нейтрализации закладки.
– Сложная операция.
– Зато будете уверены, что в «момент Х» планету не уничтожат.
– Но император может отдать приказ атаковать нас такими же тератронными бомбами.
– На вооружении Одиннадцатого флота нет ни одной тератронной бомбы. Только ядерные, не способные разрушить ваших подземных цитаделей. Император не доверяет командующему. Он никому не доверяет. На самом деле только двум флотам – Первому и Пятнадцатому – разрешено проводить операции с тератронным оружием. И даже там оно размещено исключительно на тяжёлых беспилотных крейсерах типа КХ и KS. Офицеры флотов не имеют к ним доступа. Командные коды беспилотников находятся в личном компьютере Туре Шактири. Без его прямой санкции никто не может отдать беспилотникам команду о старте или приказать применить тератронные бомбы. Военные техники называют это «суперключевой схемой контроля». Это, Сёстры, одна из великих и смешных тайн Империи.
– Но вы, Избранный, не можете гарантировать, что в случае гражданской войны эти крейсеры не достигнут Пифии? – спросила Вамма.
– Это зависит от того, насколько быстро будет уничтожена лунная база, на которой находится император. Без него никто не сможет активировать оружие на беспилотниках. Для этого необходимо преодолеть защиту и перепрограммировать их супремусы. Уйдет не одна неделя.
– Если вы думаете, Избранный, что в наших силах уничтожить лунную базу, то вы преувеличиваете наши возможности. Очень преувеличиваете, – заметила Гитела.
– Тогда я спрошу вас, Сестра: почему Туре Шактири заминировал именно вашу планету? Почему он так боится Знающих? Ведь только Пифию он шантажирует тератронным минированием.
– Когда-то мы могли управлять почти всеми процессами в пределах Империи. Но это в прошлом.
– Вы либо не учитываете каких-то аспектов собственной мощи, либо чего-то недоговариваете.
– Того, чего не знаю я, могут знать Высочайшие Матери, – смиренно согласилась Гитела. – Совет соберётся в ближайшие дни.
– Вам надо быть решительней, Сёстры-координаторы. И действовать быстрее. История сообщества миров приближается к своему, простите за пафос, судьбоносному пределу. Берите пример с Сестры Сайкс.
13Резиденция Службы Предотвращения,столица – город Столкинбаад,планета Нола (4 КВ06:2), звёздная система Ниргари,10 октомбрия 416 года Эры Восстановления
– Значит, мы опоздали, – комиссар Марков откупорил вторую бутылку местного горячительного напитка, по недоразумению именовавшегося водкой.
– В помещениях станции 944, сир, – рапортовал офицер Службы, – обнаружены следы ДНК Шермы Шайнар, Рамы Шайнара, Александра Вольска, Гвен Вей, Доры Виргой, Малта Некича и ещё около тридцати особей гуманоидного типа, которых мы сейчас пытаемся идентифицировать по расширенным базам данных.
– Когда они стартовали с Боллота? – Комиссар не отрывал взгляда от прозрачной струйки, наполнявшей стакан.
– Эксперты определили: сто сорок шесть стандартных часов назад. Вероятно, сир, они сошли на Тёмные Пути с Шестидесятого лимеса.
– Когда будет готов полный список тех, кто был на базе?
– Мы работаем, сир.
– Император ждёт моего доклада.
– Мы ускорим работу, сир. Через десять часов…
– Через шесть.
– Но…
– Шесть часов, – Марков одним глотком осушил стакан. – Плюс добавьте данные по университетскому подполью, которые мы здесь откопали… Всё упорядочить по рубрикатору и вывести на мой терминал. Исполняйте.
– Будет сделано, сир! – Офицер быстро вышел из «красной зоны».
Некоторое время Марков оставался один. Эту «красную зону» местная Служба предоставила в его распоряжение. Ноланская резиденция Джи Тау размерами и техническим оснащением на порядок превосходила свой кидронийский аналог. Её оборудовали полудюжиной «красных зон» и несколькими силовыми барьерами, ограждавшими не только специальные помещения имперской тайной полиции, но и ту часть обитаемого сектора города, в которой располагались квартиры офицеров Джи Тау. Как объяснили Маркову, в случае восстания ноланцев резиденцию за считаные секунды можно было превратить в неприступную крепость.
Несмотря на то, что в резиденции постоянно несли службу сотни офицеров и сотрудников Службы, её коридоры и галереи казались безлюдными. «Крепость» проектировали в расчёте на кризисную ситуацию. При массовых беспорядках здесь могли найти спасение от мести ноланцев несколько тысяч семей имперских чиновников. Предполагалось, что под защитой барьеров и целой армии боевых киборгов они смогут дождаться эвакуационного флота.
Комиссара эта безлюдность уже начинала раздражать. На его родной Тирронии даже в правительственных секторах такой пространственной роскоши не допускалось. Марков родился и вырос в перенаселённом старом куполе, где обитали операторы и служащие химических заводов. Тот купол был построен как временное жилище первопроходцев ещё во времена Сиоранов. Латаный-перелатаный, пропитанный индустриальными и пищевыми запахами, он уже полтора столетия был миром для десяти тысяч представителей человеческой расы. Поселенцы рождались в его темных комнатах, жили, размножались и умирали. На одного работоспособного тирронийца выделялось не более сорока кубических метров жилого объёма плюс двадцать на иждивенца или малолетнего. И только государственные чиновники высоких рангов имели право на шестьдесят. Большинство колонистов Тирронии ютились в малогабаритных жилых ячейках, в которых высота потолков не превышала двух с половиной метров. Огромные пространства стерильных и хорошо вентилируемых помещений Ноланской резиденции Службы Предотвращения наводили тирронийца на размышления о процветающей в Империи социальной несправедливости.
Алкоголь обострил тревожные предчувствия комиссара. Зловещие слова клонодела не выходили у Маркова из головы. «Настала ночь, уже настала ночь», – шептал он. Ему редко бывало одиноко, но сегодня он чувствовал себя безнадёжно затерянным в бело-серебристых лабиринтах Столкинбаада. Он вспомнил, что Нолу в рекламных роликах называют «планетой развлечений».
«Может, девочек вызвать? Нола уже третий век славится красивыми клонками». В памяти комиссара всплыла сцена из рекламного клипа: четыре обнажённые дивы ублажают туриста, выбравшего для отдыха знаменитый ноланский отель.
Делая очередной глоток, тиррониец заметил: у входа в «зону» возник силуэт человека, зыбкий и нечёткий. Отделённый от взгляда комиссара рябью силового поля и матовой поверхностью двери-мембраны, силуэт казался призраком. Он не приближался и не уходил. В этом было нечто странное. Здесь, в резиденции, все передвижения сотрудников подчинены служебной логике и не предполагали подобной незавершённости действия.
«Что-то новенькое, – подумал Марков, нащупывая в нише стола лучевое оружие. – То ли выманивают, то ли ждут подкрепления».
«Ни то, ни другое», – произнёс тихий голос в голове комиссара. «Кто ты?» – «У меня есть для тебя важная информация. Но не могу войти в "зону"». – «Я же ясно спросил: кто ты?» – «Тебе нужна информация о Тейсане. Могу помочь». – «Я вызываю охрану». – «Зря».
Силуэт стал совсем прозрачным, потом растворился. В «зону» вошли бойцы охраны в сопровождении ярко-красного «паука».
– Вызывали, комиссар?
– Кто стоял возле защитного барьера?
– Где, сир? – переспросил охранник.
– Возле входной мембраны в «зону». Кто-то стоял. Тридцать секунд назад.
– Там никого не было, сир.
– Кто-то там был.
Охранник открыл на запястье правой руки экран, набрал код следящей аппаратуры, просмотрел записи.