– Вот и следы киборгов с беспилотников, – заметил Некич. – Здорово их разделали. Чем-то вроде плага-на?
– Да, температура приличная, – согласился Вольск. – Десятки тысяч градусов. Часть металла, вероятно, испарилась.
Он подумал и уточнил:
– Испарилось всё, кроме этого куска. Наверное, он был самым массивным.
Некич посмотрел в глубь тоннеля. «Там засада», – говорила его напряжённая фигура. Вольск взглянул на морлифов. Дорс казалась спокойной, а на холке Дунса шерсть встала гребнем. Он беспокоился.
– Мы где-то рядом с Большим наклонным тоннелем, – определила Шерма. – Но, насколько я понимаю, всё ещё на первом уровне. Надо найти проход на нижние уровни.
– Тоннель, которым мы шли, имел небольшой угол наклона, – заметил Махонико. – Возможно, мы уже достаточно глубоко. Точно сориентироваться не могу. Датчик расстояния до ядра планеты не работает.
– Почему?
– Не знаю, Шей, – Махонико пожал плечами. – Его что-то блокирует. И магнитное поле здесь какое-то странное. С нерегулярными всплесками. Если бы не трёхконтурная защита, позитронные мозги роботов уже бы глючило.
В коммуникаторе сгустилась тишина.
– Я хочу, Ои, – прервала молчание Шерма, – чтобы ты сейчас вслух сказала о том, что подумала. То, что услышала я.
– Стражи Храма уже не спят, – сказала Овита. – Они проснулись, когда вы взяли в руки этот кусок железа.
– Значит, он не зря здесь лежал, – понял Некич.
– Здесь ничего не лежит зря, – подтвердила Знающая. – Мы ещё можем повернуть назад…
– Не можем, – отрезала Шерма. – На поверхности нас убьют посланцы Пифии. Мы пойдём к Большому тоннелю.
Она отдала неслышную команду морлифам. Дорс нырнула во тьму тоннеля, Дунс замешкался, но последовал за подругой. За мутантами двинулись «пауки».
Вей, так, чтобы было видно Вольску, коснулась плеча средним пальцем руки. В толковом перечне арпикранских студенческих знаков этот жест обозначал «смотри на меня, делай, как я».
Археолог напрягся. У него не было сверхчеловеческой интуиции пифийских Сестёр, но он тоже чувствовал, что вот, сейчас, произойдёт что-то существенное. Ему не хотелось идти дальше. Нечто безмолвное, но обладающее волей, давило на его сознание, словно поток незримой силы вырывался из той тьмы, в которую вела свою маленькую армию женщина, сотворённая мастером Тейсанболоном на погибель Империи.
Тоннель, в который они вошли, был значительно шире и выше предыдущих. Наклонные стены не смыкались здесь под острым углом, а плавно переходили в округлые своды. Строители Лабиринта облицевали широкий тоннель не шестиугольными, а квадратными плитами, огромными, во всю высоту стены. Пыль, лежавшая на полу, была прорежена неглубокими бороздками, сплетавшимися в волнистые и спиралевидные узоры. Прожекторы роботов бросали перед собой голубоватые веера лучей, и тоннель был освещён на сотню метров вперёд. Людям эта часть Лабиринта показалась такой же пустой и безопасной, как и пройденные коридоры.
Гвен Вей внимательно наблюдала за поведением морлифов, рыскавших в авангарде. Вот она заметила, как Дорс остановилась и вопросительно посмотрела на Дунса. Мутант-самец притормозил вслед за ней, пропуская вперёд «паука». Движения крысопсов стали странно замедленными, они словно прижимались к пыльному полу тоннеля. Их подвижные голые хвосты вытянулись в струны и замерли. Баронесса дотронулась пальцем до плеча и зашла за толстую корму транспортного робота, вёзшего массивный молекулярный синтезатор. Вольск, не раздумывая, присоединился к ней. Он не заметил, что за его спиной пристроилась Овита. Спиральные рисунки на пыли притягивали его взгляд. Ему казалось, что тартановые конечности транспортных роботов кощунственно топчут карту путей таинственных и изначальных. Потом, вспоминая эти мгновения, он никак не мог отогнать мысль о том, что в те минуты им управляла чужая воля, заставляя не смотреть в перспективу тоннеля.
Первым заметил «нечто» киборг, оказавшийся в авангарде колонны. Его позитронный мозг отреагировал на «нечто» быстрее морлифов и людей (последние вообще ничего не успели понять). Робот активировал своё встроенное оружие. Из ствола плагана со сверхзвуковой скоростью вылетело оранжевое облачко высокотемпературной плазмы. Но ещё быстрее перед колонной возникла стена ослепительного белого света. Она молниеносно промчалась по тоннелю, мягко погасила смертоносную плазму и обрушилась на незваных гостей. Люди успели услышать высокий и тоскливый звук, принесённый этой стеной.
Свет померк. Нестерпимый зной охватил тело Вольска. Ему показалось, что подкладка его комбинезона спекается с кожей. «Вот она, смерть… Знающая была права!» – подумал он сквозь боль и страх. В следующее мгновение зной отступил и археолог очутился в кромешной тьме.
«Алекс, ты жив?» – услышал он голос Вей.
«Да», – неуверенно ответил Вольск и поймал себя на мысли, что радуется работоспособности своего коммуникатора едва ли не больше, чем голосу баронессы Великосиртской.
29Глубинное Убежище в недрах Каманийских гор,планета Кидрония (4 КВ67:3),28 октомбрия 416 года Эры Восстановления
Если бы Зорану-«Ягду» сказали, что стены подземного Лабиринта на далёкой планете Фаренго покрывают такие же полированные гранитные плиты, как Глубинное Убежище на Кидронии, он бы не удивился. С тех пор как он попал в Глубинное Убежище, агент Теслена удивлялся всё реже и реже.
Оказалось, что глубоко под Каманийскими пещерами находится необъятное тайное царство Знающих. От пещер его отделяли узкие порталы, озарённые негасимым голубым сиянием, природа которого так и осталась для Зорана загадкой. В центре этого царства, в огромной шарообразной пещере, располагались руины циклопического механизма. Знающие объяснили агенту, что в те времена, когда ещё не погасли изначальные светила юной Галактики, древняя раса путешественников и строителей использовала такие механизмы, как гиперпространственные порталы. Но теперь механизм не работал. Давно погибли его бионические детали, а без них портал стал бесполезным и величественным нагромождением керамики, металла и камня.
Теперь эту транспортную станцию древней расы Знающие превратили в Глубинное Убежище для кидронийских партизан. Даже теперь, когда Туре Шактири на троне Империи сменил лояльный к пифийкам Эарлан, Знающие не спешили покидать своё тайное царство.
Столетняя Мать Иера, управлявшая здешней общиной Знающих, на вопрос Зорана: «Почему мы всё ещё прячемся?» ответила неопределённо:
– На поля Ориона не снизошёл мир.
Агент не отважился расспрашивать подробнее и решил, что в ответе Матери речь идёт о планетах Тёмного Агрегата и притаившейся на них угрозе. Лидерши Знающих он побаивался. От этой грозной старухи с ведьминским носом-клювом и проницательными глазами исходила почти зримая сила.
Утром девятнадцатого дня пребывания Зорана в Глубинном Убежище его разбудила молодая Сестра и сказала, что Мать Иера хочет видеть агента и приглашает его разделить с ней хлеб и воду утренней трапезы.
– Будет так, как того желает Прозорливая Мать, – ответил на приглашение Зоран и стал одеваться. Не успел он проверить разъёмы комбинезона, как в двери его жилого модуля протиснулся Гумм.
– Привет, брат, – сказал клон.
– И тебе привет, толстолобое дитя Велудумана.
– Очень смешно. Я слышал, Мать Иера пригласила тебя.
– Да. Уже иду к ней трапезничать.
– Ты помнишь, брат, о том, что обещал мне от имени Теслена?
– Конечно.
– Мне сказали, что вдовствующая императрица здесь.
– Где «здесь»? – не понял Зоран. – В Убежище?
– Здесь, на Кидронии.
– В ссылке?
– Вроде того. У меня к тебе просьба, брат.
– Ну?
– Спроси Прозорливую Мать, может, мне не нужен клон императрицы. Может, мне жениться на самой императрице?
– Гумм, братишка, тебе что-то упало на голову? Что-то тяжёлое?
– А что тут такого? Её муж умер. Она вдова.
– Сам-то понял, что сказал? Она из Дома Тизе, братишка. Прапраправнучка Великих Сиоранов. Она скорее повесится, чем сядет за один стол с таким, как ты, обнаглевшим похотливым биороботом тысяча сто семнадцатой серии.
– Это древние предрассудки.
– С твоей точки зрения.
– Я не спрашиваю твоего мнения, суеверный брат. Я просто прошу тебя вопросить Прозорливую Мать Иеру.
– Хорошо, братан, вопрошу, – агент полностью облачился в шахтёрские доспехи и двинулся к выходу.
– А я тебя здесь подожду.
– Жди.
Мать Иера жила не в модуле, а в просторной скальной полости рядом с Центральной пещерой. Она ждала Зорана, сидя с двумя старшими Сёстрами за широким каменным столом. На него поставили тарелки с лепёшками и кувшины с освящённой водой. Голубоватое свечение грибообразных матовых ламп рассеивало пещерный мрак
– Здравствуй, Прозорливая Мать, – агент при входе согнулся в поклоне настолько глубоком, насколько ему позволила конструкция комбинезона.
– Ты не спешил, Страж, – укорила его Иера.
– Гумм задержал меня. Просил спросить тебя, не жениться ли ему на Геринне Модесте из Дома Тизе.
– Пусть дерзает, – Зорану показалось, что на сухих губах Знающей мелькнула улыбка. – На всё воля Держателя Сводов.
– Я передам ему, Прозорливая.
– Садись, Страж, раздели с нами хлеб Матерей и воду рассвета.
– Великая честь для меня и великая радость.
Иера отломила половину лепёшки и дала Зорану. Одна из Сестёр наполнила его стакан водой из кувшина. Некоторое время все ели молча. Лепёшка была вкусной, как, впрочем, и любая еда, приготовленная руками Знающих.
– Тебе пора в путь, Страж, – прервала молчание Иера. – Тебя ждёт награда от нового императора и новое поручение.
– Разделить с вами хлеб и воду – превыше любых наград.
– Благодарю тебя за любезность, Страж. Высочайшие Матери Пифии просили императора наградить тебя, и Теслен не отказал им. Тебе, Страж, присвоено звание командора Флота.
Зоран едва не подавился. Переведя дух, он поклонился Матери Иере и попросил её передать Высочайшим его безграничную благодарность.