А вот оставшийся с ним и Женей за столом парень по имени Ермил точно был артистической натурой. Имечко его Лианг хорошо запомнил, впервые такое услышал. С большим трудом выговорил. Яркий Ермил, как и Женя, был со сценическим макияжем, но, раскинувшись на диванчике напротив, выглядел так, словно это его обычный вид. Лианг вдруг подумал, что вполне вероятно, что это действительно его будничный образ. Черный кудрявый вихор волос он все время зачесывал назад, тонкими пальцами словно втыкая в кудри на затылке. Говорил поставленным бархатным баритоном, и речь его для Лианга звучала пунктирообразно: слово понятно, два мимо, фраза ясна, какая-то бессмыслица. Ермил как будто специально вставлял в речь крылатые фразы и чудные фразеологизмы. Иногда смеялся и комментировал окружающую действительность стихами. Наверное, будь Лианг носителем языка, с Ермилом он бы поговорил с большим интересом.
Еще с ними сидел Саша. Паренек, который притащил Жене куртку, как только она вышла в сад. Уже тогда Лианг обратил внимание на удивленный и недобрый взгляд этого Саши. Сейчас паренек из сада совершенно преобразился. Стал словно выше и напористее. Вел, однако, себя вежливо и пытался быть душой компании. Не удавалось. Врожденную харизму Ермила оказалось невозможно перебить выученными улыбками. Но Саша из кожи вон лез, чтобы продемонстрировать свою интересность. Лианг смотрел на его аккуратную стрижку, правильную одежду и широкую улыбку и готов был поспорить, что Саша – отличник. Бросил взгляд на очередь у кассы, где Оля и Миша о чем-то болтали, и подумал, что он здесь единственный, кто не произносит ни слова. Мысли бились в головной боли, словно в гнилой бочке. А где-то над ним смыкалось разочарование в себе. Ему совершенно нечего было сказать и изобразить из себя.
Вернулись Оля и Миша. Сели как будто вместе, и Саша предложил их сфотографировать. На память. Оля засмущалась, а Женя шикнула на Сашу, как будто не стоило ему это говорить. Однако поддержала и стала фотографировать сама, поясняя, что не их, а как бы всех. Чтобы на память осталась вся компания. Лианг не хотел попадать в кадр. Он ведь не с ними, но Женя настояла, и Ермил поддержал. Заодно спросил, чем он по жизни занимается. Женя выкрикнула, что он «обниматель панд», и на Лианга обрушилось всеобщее внимание. Голова так гудела, что отвечал он с трудом и наконец отбил все расспросы тем, что плохо понимает и почти не говорит по-русски. Ермил предложил по-английски, раз такое дело, но Женя опять выразительно на него посмотрела. Лианг отметил, что ему невероятно приятно, как тонко она чувствует настроение окружающих. Хотел сказать ей об этом. Восхититься. Но тут принесли пиццу и картошку.
Картофель, порезанный дольками, на вкус сильно отличался от фри, но Лиангу понравилось. Он редко ел картофель. В основном чипсы, из которых ему нравились со вкусом масла и меда. Сейчас соленые дольки казались ему непривычными, а специи, особенно зелень укропа, совершенно по-новому раскрывали блюдо. Женя спросила: как ему? Он кивнул и поблагодарил ее. Ее взгляд говорил, что она беспокоится. Стало тепло, и обручи, сжимавшие голову, стали слабее. Внезапно принесли два овершейка.
– Это еще что?! – загорелись глаза у Жени.
– Это подарок-сюрприз для прекрасных дам, – сахарно улыбнулся Саша и пододвинул один Оле, другой Жене.
– Ого! Спасиб. А как ты заказал? – спросила Оля. – Тебя ведь с нами не было.
– Да фигня. Через приложение. Выбрал номер стола.
– Ясно. Ну ты сама прелесть, – улыбнулась Женя и сняла с десерта один из леденцов.
Лианг смотрел, как Женя постепенно разбирает десерт, иногда попивая из цветастой трубочки милкшейк, и злился на себя. Это ему стоило бы сочинить нечто подобное. Почему он такой тугодум? Саша и приятное сделал, и не слишком явно ухаживает. Обеим ведь десерты заказал. Не прикопаешься. Лианг бросил взгляд на соперника. Тот был явно доволен собой и хорошим настроением Жени. Задержался взглядом на ее довольном лице и отметил, что каждый раз, когда она улыбается, на одной щеке мелькает крошечная ямочка. Почти невидимая и отчего-то одна. Поразительная Женя, и все-то в ней такое удивительное. А что он вообще про нее знает? Вроде многое. Почти каждый день переписывались и говорили на самые разные темы. Говорила ему про свои планы, учебу, мечты и вкусы, но при том упустила главное. Но главное ли это? Лианг вернулся к поеданию остывшей картошки, чтобы не выглядеть маньяком, не сводящим глаз с беспечной жертвы.
«Ничего это не меняет», – решил он.
Правда ведь. Если бы в тот день исправила его, он смутился бы и никогда больше не написал сам. А если бы вдруг осмелел, то общение крутилось бы вокруг нейтральных вопросов и все время возвращалось бы к мысли, как бы так написать, чтобы она не подумала что-то плохое. Как бы не слишком сблизиться, чтобы не компрометировать ее перед ее парнем, если такой имеется. А если не имеется, то, чем черт не шутит, может, попробовать им стать. Если так посмотреть, то все, что случилось, к лучшему.
Лианг отложил картошку. Делать вид, что ему нравится этот ночной ужин, он больше не мог. Здесь ему симпатична только Женя. Не было бы ее, он уже давно умчался в хостел и спал. Завтра вечером сложный перелет. Отчего же в такие важные в жизни моменты каждый раз не хватает времени?
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила Женя обеспокоенно. – Выглядишь подавленным.
– Все хорошо, – улыбнулся Лианг. – Все чудесно. Я сытый. Спасибо.
– Поздно уже, – сказал Миша устало. – Как вас развозить?
Компания оживилась, и Лианг откинулся на спинку диванчика. Участвовать в построении маршрута он не мог и не хотел. Ему было совершенно все равно, куда его повезут и повезут ли вообще. Пусть будет так, как решит Женя. Она его зачем-то потащила сюда ужинать. Если ей будет угодно, он останется и вызовет себе такси, если решит иначе, поедет, куда скажет.
Зазвенел телефон, и Женя дернулась его искать. Оказалось, у них с Ермилом стоял один и тот же трек, что Лиангу не понравилось. Он стал присматриваться к харизматичному актеру, раздумывая: а в каких они с Женей отношениях?
– Ого! – Ермил артистично закинул ногу на ногу. – И долго будете?
Пауза.
– Не уверен, что смогу.
Пауза.
– Да, заехали после спектакля.
Пауза.
– Кто еще? – Ермил бросил беглый взгляд на компанию. – Ну, Оля со мной тут. Миша, ты его не знаешь. Саша, который реквизитор. Ага, – Ермил странно улыбнулся и сел боком, как будто показывать, что улыбается, не хотел. – Еще китаец есть. Какой китаец? Так Женя его пригласила. Понятия не имею. Сама у нее спроси.
Пауза.
– Не, трубку не дам. Еще чего. Все, давай.
Ермил убрал телефон, а Женя впилась в него взглядом.
– Че? Лена это. Она приехала, говорит, собрались у брата. Говорит, соскучилась. По тебе, конечно, – он сморщился. – Если хочешь, можешь к ним ехать. Звали.
– Да ладно, – Женя так сильно удивилась, что Лианг заинтересовался происходящим. – И мы прям вот так можем поехать?
– Не мы, – медленно натягивая перчатки сказал Ермил, – а ты. Я в этот сад наслаждений не сунусь. Без приглашения, естессно. Оль, ты как? – обратился он к ней с Мишей. – Домой или на Лиговский?
– Домой, – хмуро ответила Оля после бессловесного диалога с Мишей. – Мне вставать рано.
– Ясно, – Ермил надел пальто.
– А что там? – спросил Саша.
Ермил проигнорировал вопрос и, подхватив сумку, пошел в сторону выхода из пиццерии.
– Да фигня, – улыбнулась Женя Саше. – Бывшая его. Ну или самая настоящая. Извини.
Она помчалась догонять Ермила, а Саша растерянно остался у столика.
Лиангу это пришлось по душе. Уверенный и точный в поступках Саша сейчас потерял бразды управления ситуацией, а значит, самое время перехватить инициативу.
– Миша, извини, – обратился Лианг именно к нему. – Как можно заплатить за пиццу и прочее?
– Не парься, – добродушно ответил Миша. – Я угощаю.
– Но… мне неловко. Я…
– Да забей, – махнула рукой Оля.
Затеяв эту беседу, Лианг предполагал такой исход, а потому как мог обаятельно улыбнулся.
– Насколько я знаю, в России можно оставлять чаевые. Может, я переведу девушкам, которые обслужили наш столик?
– Как хочешь, – пожал плечами Миша.
– Давай помогу разобраться. – Оля подошла к нему и показала, как по QR-коду переходить в приложение для чаевых.
Лианг удовлетворенно перевел деньги и заметил, что Оля оценила жест. Она как бы между прочим спросила, не устал ли он еще возиться с ними, и явно была довольна ответом: ему очень интересно и вообще в радость изучать ночной Санкт-Петербург.
Вернулась Женя, коварно улыбаясь.
– Можем уже поехать? – зевая, спросил Миша.
– Да, прости. Все! Вы можете грузиться и ехать.
– Не понял, – Миша хотел уточнить, но…
– Я поняла, – потащила его к выходу Оля. – Саш, пошли. Поможешь мне. Там надо переставить коробки в багажнике.
Саша растерянно глянул на Женю.
– Все нормально. Сейчас приду.
И он пошел за Олей, пару раз обернулся, но Женя не торопилась на улицу.
– Ничего не понимаю, – сказал Лианг, когда троица вышла из пиццерии.
– Поедешь с нами? – воодушевленно спросила она.
– Куда?
– К моей подруге. Точнее, к ее брату. В общем, не так уж это и важно. Ведь правда?
В ее глазах отражались новогодние гирлянды, которыми были украшены окна пиццерии. На улице шел снег и теперь, растаяв, круглыми каплями лежал на ее румянце.
– Поеду, – кивнул Лианг.
– Супер!
Когда они вышли, машины Миши не было. Лианг вопросительно посмотрел на Женю.
– Они просто не с нами. Ермил заказал такси.
– Мне показалось, Саша хотел поехать.
– Лена будет ему не рада.
– Почему?
– Потому что он… – она замолчала. – Он ей не нравится.
– Я понимаю. – Лианг видел, как Ермил вышел из машины и жестом подзывает их. – Почему ты не сказала ему, что он не нравится?
– Что?
– Он хотел ехать. Ты могла быть искренней с ним.