Женя вела машину молча. Лиангу нравился ее сосредоточенный и серьезный вид. К тому же сегодня она была в очках. Ее творческий бунтарский образ интригующе сочетался с круглыми толстыми линзами.
– Куда мы едем? – спросил он.
– Ко мне, – спокойно ответила Женя.
Лианга вдавило в кресло. Он еще раз покосился на коробку, чемодан и на дисплей телефона.
– Я погуглила, – продолжила Женя, заметив его растерянность. – Уже очень поздно для ветклиник. Я написала волонтерам, которых нашла, но пока никто не ответил. Надо же их отогреть пока. Правильно? Я недалеко тут. Сейчас поднимемся, посмотрим, что там да как. Покормим. У меня и аптечка есть, и молоко. Правильно мыслю?
Лианг кивнул. Еще раз посмотрел на коробку и чемодан. А потом на сосредоточенную Женю. И все решил.
– У тебя есть животные? – спросил он, хотя когда-то давно они обсуждали это и Женя писала, что никакого питомца у нее нет.
– Нет. А что?
– Чтобы не заразить, если они больные. Карантин.
– А-а, – протянула Женя, раздумывая.
– Мне позвонить нужно, – сказал Лианг, твердо уверившись в своем плане.
– Звони.
– Я потом.
– Хорошо.
Дом Жени и правда оказался недалеко. С учетом предновогодних пробок и столпотворений на улице они доехали в течение получаса. Лианг уже давно понял, что ни на какой самолет он не успеет, и поменял билет. Ближайшим возможным оказался рейс на третье января. Теперь единственное, что его беспокоило, – жилье.
Как только они поднялись с Женей на нужный этаж, Лианг помог ей внести коробку в квартиру и вышел, сославшись на важный звонок. Что было правдой. Он покопался в своем пуховике, куда вместе с кошельком сунул визитку хостела на Захарьевской, и позвонил.
Обрадовался, что, несмотря на время, администратор был на месте. Потом Лианг долго пытался объяснить, кто он. Только что выехал, но случилось непредвиденное, и, возможно, вдруг случится чудо, в его номер еще никто не въехал и есть шанс его снять заново. Рассказывать на русском такую сложную схему по телефону стало той еще задачей, но наконец-то его поняли. Администратор отложила телефон ненадолго, щелкая по клавиатуре, а потом сказала, что в номере на второе число запланирована уборка, чтобы не платить вдвое больше за работу в Новый год. А въезжать следующий гость будет утром третьего января. У Лианга гора упала с плеч. Он попросил оставить ему номер до второго включительно. В течение минуты прислали ссылку на оплату, и проблема, хотя бы частично, но разрешилась.
На лестничную клетку выбежала Женя и сказала, что договорилась о посещении ветеринара на второе число. Она созвонилась и показала котят. Так как внешне они выглядели нормально, срочно их сейчас никто не принял бы. Лианг кивнул.
– Сколько их? – спросил он, прикидывая, что ему нужна пипетка и побольше бинта, чтобы прочистить им глаза и уши.
– Пятеро, – улыбнулась Женя. – Я только не знаю, чем их помыть.
– Не надо. Они слабые. Лучше не мыть.
– Хорошо, – кивнула она. – Пойдем? – и протянула руку, которую Лианг с радостью принял.
Женя жила в старенькой коммуналке. Квартира делилась на восемь комнат между шестью владельцами. У одного из них Женя и снимала жилье между комнатой древней не выходящей на улицу старушкой и пустующим помещением. Еще рассказала, что в самой дальней находится мастерская Петра Евграфовича, с которым она неплохо общается. И есть молодая семья, которая выкупила уже три комнаты и, кажется, потихоньку планирует скупить все. Еще есть крошечная закрытая комната. До революции там жила кухарка хозяев, сейчас это, скорее, склад собственника, который давно уехал из России.
– Вообще, коммуналки – это стремно, – сказала Женя, разуваясь в общем коридоре, – но тут на удивление приятно.
Она выдала Лиангу симпатичные пушистые тапочки с авокадо и, убедившись, что они подошли, повела его за собой.
– Эта квартира была больше, но часть давно выкупили и отгородили. Получается, это половина коммуналки. Вон там, видишь? Стенка какая свежая. Это как раз новострой. Лет пятнадцать назад коридор продолжался, и там были еще комнаты. Еще смотри, – она указала на большую панель, – у каждого свой счетчик. Что еще прикольного? А, кухня.
Они оказались перед просторным помещением с двумя газовыми плитами и старенькой колонкой.
– Через кухню можно попасть в ванную и туалет.
– Он один?
– Ребята, у которых три комнаты, себе кабинку поставили и свой туалет еще сделали. У нас общий. Но по-честному я его делю только с Марией Николаевной. Петр Евграфович здесь не живет.
– Не понимаю.
– Приезжает редко. Живет за городом. У него там дом.
Лианг кивнул.
– Шокирован?
– Да.
– Не боись, – засмеялась она. – Клопов и тараканов нет.
Лианг съежился. Хоть он и видел, что квартира, несмотря на общую бедность, чистая и даже немного уютная, упоминание мелких насекомых его покоробило.
– Я тут уже три года живу, – Женя провела рукой по косяку двери в кухню. – Вначале было сложно. Запущенная квартира была. Но я и ребята из третьей помаленьку тут все почистили. Они молодые, им тоже хотелось, чтобы все было нормально. Сняли старые обои, покрасили стены. Ламинат Сережа положил. Мы с Наташей потолок красили и двери. Еще я у Марии Николаевны машинку освоила, и мы с ней сшили шторки на кухню. Видишь, какие красивые.
Лианг с интересом рассмотрел короткие белые шторы в складку на высоком окне и улыбнулся, когда заметил на них аккуратную вышивку в виде одуванчиков.
– Это делала тоже?
– Что? А! Цветы. Нет, это Мария Николаевна. Она не улицу не выходит, а часто сидит перед окном и вышивает. Недолго – глаза устают. Но все равно хобби.
– Почему она не выходит?
– Ноги болят. Сердце больное и одышка. У нее летом юбилей – девяносто. Она не хочет выходить, хоть я и уговариваю. Говорю: «ну что вы, в самом деле? Давайте помогу спуститься. Поднимемся потихоньку. Табуретку возьму, вы на площадке посидите, переведете дух». А она ни в какую. Одна еще. Была бы родня, может, пободрее бы себя чувствовала. Но совсем одна. Единственный сын в Афгане погиб. – Женя вздохнула и приободрилась. – Пойдем, а? Там малышей кормить надо.
– Да, конечно, – спохватился Лианг.
Женя открыла дверь в комнату, и первое, что поразило Лианга, была надстройка, разделяющая комнату как бы на два этажа. Потолки в квартире почти четыре метра, и потому реально было так функционально разбить пространство. В надстройку легко забрались по небольшой чердачной лестнице. Наверху стояла кровать, окруженная бусинами и светодиодной гирляндой-шторой, которая сияла прохладным фиолетовым светом. Внизу стоял рабочий стол с ноутбуком, геймерское кресло и большое мягкое кресло. Небольшой платяной шкаф, узкий комод возле окна. На полу лежала полосатая дорожка, как будто сотканная из разномастных хлопковых нитей. Высокое окно сейчас было зашторено, и комната освещалась яркой желтой лампой, которая спорила с переливами гирлянды и горящим белым монитором.
– Проходи, садись, – Женя указала на кресло и полезла под стол. – Тут у меня конвектор. Я поставила их ближе к теплу.
Она вытащила коробку. Котята внутри запищали.
– Это твой свитер? – спросила Женя, доставая его из коробки. – Не стала ничего менять без тебя. Ты ж ветеринар. Наверное, лучше ими тебе заняться.
– Да, конечно, – сказал Лианг и подошел ближе. – Я посмотрю, что можно сделать. У тебя есть кипяченая вода и бинт? Или ватные диски. Но лучше бинт. Антисептик какой-нибудь нужен. Руки обработать.
Лианг собрался с духом и достал свой свитер. Отложил его осторожно в сторону. Котята активно пищали, ползая друг по другу. На вид им было меньше недели. Слепые комочки, которым явно не хватало питания.
– Ты сказала, что у тебя есть молоко. Нужен еще жирный йогурт без ягод и фруктов. Еще яйца… Нет, я не помню, как называется. Часть яйца. Желтое.
– Желток.
– Да, два. Надо… – Лианг запнулся, а потом взял со стола стикер и ручку и начал писать. – Вот столько молоко. Еще растительное масло. У тебя есть жидкие поливитамины? – Женя отрицательно помотала головой. – Жаль. Им бы пригодилось. В общем, вот это все смешать и подогреть до такой температуры. Я с трудом выговариваю ваши цифры, – засмеялся Лианг.
– Я разберусь, – забрала у него стикер Женя. – Тут у тебя прям рецепт, как из аптеки. Только почерк понятный. На детский похож.
– Люди часто пишут аккуратней и по-детски на чужом языке. Я думаю, у тебя нет бутылочки. Есть пипетка?
– Нет, – ответила Женя. – Вру! Есть! Я купила, – она полезла в один из шкафчиков стола. – Я купила как-то. Хотела витамины в маску для волос добавлять. Купить купила, но так ни разу ничего не сделала.
Женя протянула ему нераспакованную пипетку.
– Завтра нужно будет найти аптеку и купить заменитель молока кошки.
– Да, конечно. Пойду готовить обед малышам, – Женя, улыбаясь, положила на стол рядом с коробкой аптечку и вышла из комнаты.
Лианг вздохнул. Открыл аптечку и тщательно протер руки гелем, раздумывая, как подступиться к малышам. Аккуратно достал самого слабого и внимательно оглядел.
Когда Женя вернулась в комнату, Лианг уже осмотрел двух котят. Самого плотного, рыжего с тонкими полосками, и черепахового. Оба мальчики. Женя не стала подходить, и Лианг чувствовал ее взгляд на своей спине. Это непривычное внимание украдкой радовало его, и он с большим энтузиазмом возился с пищащими цепкими комочками. Поразительно, но, как только Женя появилась, Лианг совершенно позабыл о своих страхах на тему блох или поджидающих в мягкой шерсти лишайных проплешин. Ее тихое дыхание позади теплой волной смывало с него волнение.
– Все хорошо? – спросила она с тревогой.
– Да. Я не вижу внешних признаков проблем. Мы сделаем анализы. Когда я посмотрю… Я хотел сказать, врач посмотрит результаты. Мы будем понимать, что с ними все в порядке. Мне нужна кипяченая вода. Я думаю, что сейчас нам нужно их накормить.
– Да, я принесла. О, а еще молоко! Точнее, молочный коктейль. Умм, вкусняшка! – Женя поставила на стол кружку и мисочку. – Слушай, – в ее голосе звучало сомнение, – у тебя во сколько самолет?