Ольга открыла ему дверь, но на порог не пустила, перегородив вход.
– Что хотел? – Вопрос прозвучал холодно, словно сестра была кем-то чужим.
Слава сразу засомневался, примут ли его здесь так же безоговорочно, как прежде. А ещё он вспомнил жестокие слова Ольги, брошенные ему в лицо перед уходом из квартиры Светланы: «Ты мне больше не брат». Она назвала его то ли придурком, то ли ненормальным. Что ж, она оказалась права. Но ведь это не должно перечеркнуть доказанное годами родство их душ! Ведь они всегда держались друг за друга! Неужели и здесь его ожидает изгнание?
– Оль, я в беде. Спаси, Оленька, ведь мы – одно целое, ты не можешь забыть всё так быстро! Ты не такая! – сбивчиво взмолился Слава, решив, если понадобится, упасть на колени, ползти за ней сколько потребуется – и умолять, умолять…
– Ты всё-таки полез к ней, идиот? – отшатнувшись, прошептала Оля. В её чёрных глазах светилось неверие, и Славик понял, что она больше всего на свете хотела сейчас оказаться неправой. Придётся всё-таки её разочаровать…
– Всё гораздо хуже, чем я мог себе представить. Я просто посадил её к себе на колени и попросил сыграть на пианино. Она божественно играет на пианино, ты об этом знала? Тут влетела Света, разъярённая, как пантера. Она покалечила её, понимаешь? Покалечила! Она, а не я! – Похоже, Славкой вновь овладевало безумие.
И вдруг он увидел, как неотвратимо меняется выражение лица сестры. По нему разлилась мертвенная бледность, расширившиеся глаза выглядели на нём чёрными провалами, губы посерели и мелко задрожали. Кажется, до Славы дошла суть произошедшего: словно последняя деталька пазлов легла на своё место, и перед его взором явилась во всей красе цельная картина. Только вот особой красоты в этой картине как раз не наблюдалось…
– Света собиралась в парикмахерскую, она говорила мне об этом утром. Она попала к тебе, да? Это ты ей обо всём рассказала? – Слава медленно наступал Ольгу, и под его словами она съёживалась, делаясь совсем крошечной и беззащитной. Сейчас она почему-то напомнила ему Женьку. «Это всё, что я любил», – с тоской подумал Слава.
– Я помогу тебе, – сглотнув слюну, пролепетала Ольга.
– Спасибо, ты уже помогла, – процедил Слава, почувствовав себя хозяином положения и оттеснив сестрёнку вглубь квартиры.
– Но ведь ты понимаешь, что тебе нельзя здесь оставаться? Тебя начнут искать именно отсюда. – Оля пыталась рассуждать благоразумно.
Славику удалось-таки переложить на неё часть своей вины: она знала обо всём, но рассказала об этом не тому, кому следовало. Ей стоило сразу обратиться в психиатрическую клинику или прямиком отправиться в полицию! Но теперь поздно думать о том, что могло бы быть сделано. Нужно предпринимать что-то прямо сейчас, чтобы хоть как-то исправить положение. Если всем плохо, то пусть хотя бы брату будет лучше. Он всё-таки близнец, и долгие годы они не могли представить себе жизни друг без друга!
– Я знаю, что нужно сделать. Они будут искать мужчину, Вячеслава Величко. А мы превратим тебя в женщину, то есть в меня. Ты станешь Ольгой Величко и в таком виде уедешь из города. Денег я тебе дам. – Оля, как всегда, придумала гениальную идею.
Славик подхватил её на руки и закружил по комнате. Сестрёнка была умничкой! А превратить его в себя она сумеет успешнее кого бы то ни было: она же лучший стилист в городе!
Через каких-то полтора часа перед зеркалом в Ольгиной спальне сидела точная её копия. Длинные волосы Славика были уложены по-девичьи кокетливо, на его лице, и так не слишком обременённом щетиной, не было ни единого волоска. Вместо очков Оля предложила брату контактные линзы. А макияж! Ольга всегда была непревзойдённым мастером визажа! По-женски изнеженные руки Славика украсились накладными ногтями умеренной длины.
С одеждой проблем тоже не возникло: по-мальчишески изящные фигуры достались и брату, и сестре, и её джинсы со стразами разве что чуть-чуть топорщились на нём, а под мохнатым свитерком притаился создающий нужные формы бюстгальтер.
– А ты красотка! – С гордостью и удовольствием разглядывала Ольга творение собственных рук и фантазии, поворачивая братца перед зеркалом. Тот попытался даже вильнуть бедром, что ему вполне удалось: будучи альфонсом, он научился многим дамским премудростям.
– Руками попрошу не трогать! Произведение искусства! – дурашливо пропищал Слава. На какое-то мгновение ему показалось, что вернулись старые добрые времена, когда их с Ольгой не могли разлучить никакие недоразумения.
– Ладно, произведение. Тебе пора. Похоже, мне грозит тюрьма, – вздохнула Ольга, целуя брата в щёку.
– Мне нужен паспорт, – напомнил Слава. В его мозгу мелькнула ещё одна тревожащая мысль, которой он не спешил поделиться с сестрой.
Насколько быстро выяснится, кого следует искать? Как скоро выйдут на Ольгу? Успеет ли он к тому времени удалиться из города на безопасное расстояние? И ещё: не захочется ли ей опять поделиться с кем-нибудь их общей тайной, как она это сделала раньше? Слава понимал, что оставлять Ольгу здесь опасно, а сделать вторые «женские» документы сейчас нереально. Оля должна исчезнуть вместе с ним, но совсем не так, как он.
Слава понял, что созрел для убийства родной сестры. Он уговорил себя, что это нужно для дела, что так ей придётся гораздо меньше страдать, чем в том случае, если её задержат и посадят в камеру, а потом арестуют и его. Нужна жертва, и этой жертвой станет вовсе не он.
«Се ля ви, Оленька! Разве не для того существуют близнецы, чтобы помогать друг другу?»
Слава огляделся в поисках подходящего орудия для исполнения задуманного и увидел фен, лежащий возле зеркала. Взяв его в руки, потянул шнур в стороны, проверив на прочность. Потом спрятал смертоносную игрушку за спину и кокетливо улыбнулся вошедшей в спальню Ольге. Та принесла паспорт.
– А как насчёт водительских прав? – поинтересовался Слава, приближаясь к девушке и заходя ей за спину, словно желая заглянуть в документы через её плечо. Оля удивлённо обернулась и спросила:
– Ты хочешь забрать мою машину?
– Естественно! Не на поезде же мне отсюда ехать! Либо тачка, либо самолёт, – нетерпеливо отозвался Слава. Он в ужасе понял, что идея убийства невероятно возбуждает его. Что он убил бы свою сестру, даже если бы в этом не было жизненной необходимости. Мужчина, словно зачарованный, уставился на совершенную, гладкую линию её изящной шеи.
– С поезда можно сойти в любой момент и затеряться в чужом городе, если ты боишься, что тебя снимут с полицией на конечной станции, – снисходительно объяснила Ольга.
– А ещё можно предупредить полицию по всему ходу следования поезда, – усмехнулся Слава.
– Самолёт тоже не панацея. Списки пассажиров легко прошерстить.
– В списках будешь ты, – занервничал Славик.
– Но ведь и здесь тоже буду я. Полиция всё равно рано или поздно догадается, что произошло. – Не надо было Ольге затевать этот разговор!
Оля слишком поздно это сообразила, вспомнив реакцию Славы на то, что она всё рассказала Светлане. Осёкшись на полуслове, девушка начала оборачиваться к брату, в глазах её мелькнуло сначала недоверие, потом – ужас. Ей хотелось крикнуть: «Нет, ты не сделаешь этого, братишка!» – но он уже сделал. Вместо крика получилось лишь сдавленное шипение, когда тонкий провод, крепко сжатый наманикюренными пальцами, захлестнул её шею, сразу лишив возможности говорить, потом – дышать, а ещё чуть позже – и жить…
Когда Ольга, вяло вздрагивая босыми ступнями, – тапочки слетели с её ног во время неизбежных конвульсий – сползла на пол без малейших признаков жизни, Славик в ужасе почувствовал, как из него сладостно-мучительными толчками начала безудержно изливаться сперма. Наверно, до скончания жизни теперь его будет преследовать, вызывая болезненное возбуждение, вид босых ступней мёртвой сестры и её расшитых золотом тапочек, лежащих на линолеуме чуть в стороне.
– Чёрт возьми, а ведь она права, во всём права, я больной ублюдок, урод, такие не должны жить!
– завыл Слава, закрыв лицо руками. В последний момент он вспомнил о макияже и не рискнул его размазать: кто потом восстановит всю эту красоту?
Почему-то эта мысль вернула Славику хладнокровное ощущение полного спокойствия и готовности действовать. Лже-Ольга прошлась по комнате покойной и собрала кое-какие вещи и документы: водительские права, техпаспорт на машину, деньги, парочку драгоценных безделушек. Подумав, Слава добавил к этому массажную расчёску, косметичку и кофточку, богато оформленную рюшами спереди: на случай, если маскарад придётся продолжать. Всё это легко уместилось в бежевой кожаной «дамской сумке» на широком ремне. Славик ещё разок удовлетворённо оглядел себя в зеркале: хороша девка!
Осталось решить последнюю проблему, о которой убийца не успел подумать заранее: куда девать труп? Экспромты частенько чреваты непредвиденными сложностями впоследствии.
«Канализационные сооружения!» – осенило Славика. Нужно просто загрузить тело в багажник Ольгиного новенького мини-джипа, отвезти его за город и утопить. Естественно, мысль о том, что его единственной сестрёнке-близнецу предстоят похороны в фекалиях, Славу не особо вдохновляла. Но это была здравая мысль, поэтому мужчина схватил приготовленную сумку, быстренько нашёл в коридоре кроссовки и кое-как нацепил их на Ольгины ноги (пальцы были уже совсем холодными на ощупь, и это показалось убийце самым неприятным ощущением вечера), а потом обнял тело и привалил его к своему плечу. Подвыпившие близняшки отправляются кутить дальше! Во всяком случае, со стороны это выглядело именно так.
По лестнице подъезда навстречу Славе и Ольге поднимался нетрезвый сосед девушки. Он замер, вгляделся в идущих девиц и загоготал:
– Ха! У нашей Ольки есть сестра! Или это у меня в глазах двоится?
– Вы бы пили поменьше, не двоилось бы, – не удержался от комментария Славик, торопливо обходя чуть тёпленького дядьку, обдавшего его густой волной дешёвого «портвейнового» перегара.
– Будешь ты меня ещё учить, мокрощёлка! – потряс кулаком мужик и продолжил вползание на свой этаж.