Квартира Эльвиры была опечатана, но Дина, нерешительно помявшись перед дверью, всё-таки позвонила. На неожиданно резкий звук звонка выглянула соседка: обычная тётка неопределённого возраста в халате и ещё не снятых бигуди (если только она их когда-нибудь вообще снимала).
– Вам кого? – Смерила она явно столичную штучку неприязненным взглядом.
Дине были понятны причины подобной неприязни: госпожа Резник была моложе, красивее и, уж конечно, гораздо круче одета. Кому понравится такой расклад, если он не в вашу пользу?
– Я подруга Эльвиры из Москвы. Мы работали вместе, и она просила заехать, когда буду в вашем городе. – Дина выбрала из всего арсенала типажей самый приятный для собеседника: этакой открытой жизнерадостной дурочки.
– А Эльвира здесь пока жить не будет. Квартира выгорела напрочь. – Тётка смягчилась. Ей так не хватало «свободных ушей», чтобы вдоволь почесать их собственным языком, а тут они сами явились пред её светлые очи!
– Какая жалость! – Картинно всплеснула руками Дина. – Мне так нужна была эта встреча! А что здесь, собственно, случилось-то? Мы виделись с Элей совсем недавно, и всё было в порядке. Может, вы мне обо всём расскажете? – Тон журналистки изменился, в голосе вспыхнул неподдельный интерес к личности собеседницы, глаза загорелись азартом. Девушка шла по горячему следу, и она прекрасно понимала, что здесь есть чем поживиться.
– Заходите, пожалуйста! Чайку попьём, поболтаем! Нечасто к нам московские гости захаживают. – Женщина сказала это так, словно Дина приехала лично к ней. Впрочем, мысль была не такой уж далёкой от истины: журналистке было всё равно, от кого она получит вожделенную информацию. Соседка вполне подходила на эту роль: она казалась человеком осведомлённым, как и все нормальные соседки.
Дина вошла в полутёмную прихожую и едва не споткнулась о стоящий там велосипед.
– Сын катается, – объяснила хозяйка, кивнув куда-то в сторону комнаты, где, наверно, этот самый сын и спал.
– Можно я помою руки? – вежливо обратилась к женщине Дина. Та провела гостью в ванную и протянула полотенце. Дина тщательно выполоскала ладони и поправила макияж: каким бы роскошным ни был поезд, но о нормальных гигиенических условиях в нём мечтать глупо.
Стандартная «совковая» кухонька с неизменным гарнитуром «под мрамор» и потёртым угловым диванчиком встретила женщин вкусным запахом свежеиспечённых ватрушек. За такое роскошество Динка готова была простить тётке её непрезентабельный внешний вид. «Наверно, муж поступал так же», – подумалось гостье, когда перед ней оказалась пузатая чашечка с позолотой по краю и блюдце с горячей, пышной ватрушкой. Это настоящее чудо: женщина, готовящая на завтрак свежую выпечку!
– Вы хотели разузнать об Эльвире? Она, наверно, сейчас находится в больнице. Как вас величать-то? – Прервала начатый рассказ хозяйка, и Дина представилась. – Так вот, Дианочка, у Эли такое несчастье, такое несчастье! Её отправили в командировку по работе, и она оставила дочку Женечку на попечение своей двоюродной сестре Светке. Ей-богу, лучше бы я взяла ребёнка к себе! Хотя тесно у меня, да ещё и двое оболтусов в одной комнате. А Женечка – это просто чудо! У неё настоящий талант, на рояле играет – заслушаешься! Все конкурсы выигрывает! А Светка эта вроде бы замуж собралась, и этот жених оказался педофилом. Он к Женечке приставать начал, вроде бы даже изнасиловал. Светка как раз его за этим делом застала, вот умом и повредилась. Психанула, девочке руки крышкой от пианино покалечила, а сама рванула сюда – квартиру жечь. Мы и полицию, и пожарных вызвали, и в МЧС позвонили. Сейчас ведь не разберёшь, кто за какую службу отвечает. Ну, Элечку из командировки, конечно, сразу же отозвали, она приехала – и в больницу. Сюда на минутку забежала, взглянула на пожарище, губу закусила и ничего не сказала. Только глаза у неё стали какие-то… холодные, что ли.
– А отец девочки? – спросила Динка, радуясь тому, что успела включить лежащий в сумочке диктофон. Из этой истории можно сделать настоящую бомбу, если добавить сюда розовых соплей об отношениях Эльвиры и этого её неприступного любовничка Савельева! Дина внутренне ликовала, но глаза её послушно сохраняли сочувственное выражение: хозяйка явно благоволила Карелиной, и Резник не хотела спугнуть её написанным на своём лице торжеством.
– Да его уже сто лет как корова языком слизнула. Ни помощи, ни алиментов. Элечка сама старается, всё для Женечки делает, из сил выбивается! – Динке вдруг захотелось открыть глаза сердобольной соседке на то, каким конкретно способом «выбивается из сил» эта лицемерная сучка Карелина. Доит чужих командированных мужиков!
– А где расположена больница? – задала последний вопрос Дина, доедая вкуснейшую ватрушку. Собеседница подробно объяснила, как добраться до нужного места, а потом предложила:
– Может, возьмёте с собой ватрушек? Заодно Женечке с Эльвирой передадите!
– Скорее, Эльвире с Женечкой, – машинально поправила Дина.
– Да, или так. – Пожала плечами Элкина соседка, аккуратно упаковывая выпечку.
Дина тут же позабыла все рекомендации тётки и решила свою проблему самым банальным образом: взяла очередное такси. К её удивлению, за рулём сидела женщина лет пятидесяти с волосами, обесцвеченными до состояния мочалки.
– Куда едем, красавица? – хрипловато осведомилась таксистка, покосившись на Дину и отдав должное её столичному имиджу.
– В больницу, – сказала Резник.
Ей уже надоели водители всех рангов и мастей, хотелось пообщаться с человеком, равным по интеллекту, или просто трахнуться. Молодой, здоровый – и, чёрт возьми, красивый – организм требовал своего. И отчего-то память вновь и вновь возвращала её в привокзальное кафе «Ветер странствий» в провинциальном городе, где так здорово уел её с Монтенем так и оставшийся безымянным парень из жёлтой «Волги».
В больнице по иронии судьбы дежурила та же медсестра, которая столь сурово осудила связь Эльвиры и Вечно Второго. К вопросу брюнетистой незнакомки: «Не здесь ли лежит девочка, пострадавшая от рук маньяка?» – медичка отнеслась с изрядной долей подозрения. Но, когда выяснилось, что темой интересуется настоящая журналистка из Москвы, она охотно поделилась с Диной собственной версией произошедшего.
Конечно, с точки зрения медицины её показания можно было считать безупречными. А вот всё остальное… Но разве госпоже Резник так уж нужны были истинные факты? Мнения горожан о своей землячке, в которых сквозили прямые обвинения самой Эльвиры в произошедшем, вполне устраивали скандальную журналистку. На этом тоже можно построить статью, да так, что не придерёшься!
– Хотите посмотреть на саму девочку? Мать тоже сейчас там. – Медсестра брезгливо поморщилась.
– Отчего же вы так ополчились на эту Карелину? Ведь, согласитесь, у неё такое несчастье! – подлила масла в огонь мисс Резник.
– И кого же винить в этом несчастье? Простите, но мне непонятна ваша миротворческая позиция. На вашем месте я бы пропесочила эту сучку по полной! Ребёнок лежал в коме, а она в каких-то двух шагах обжималась со своим высокопоставленным чиновничком! – Медсестра разве что не плевалась.
Дина усмехнулась: «Знала бы ты, старая сплетница, мою истинную позицию! Мне нужна сенсация, и она будет! И твой голос в ней прозвучит тоже!»
Диктофон тихонько щёлкнул и остановил запись.
25
– Здравствуйте, это Игорь Савельев? Вас беспокоит некто Вылетов. Помните такого? Вы мне немного задолжали, и я хотел бы вам напомнить о том, что сроки поджимают. – Голос в мобильнике звучал вполне лояльно, но отчего-то у Игорька всё внутри противно сжалось.
– А может, вы заодно напомните мне и сумму долга? – решился спросить парень, боясь собственной смелости.
Накануне подписав бумагу с пробелом в том месте, где должна была быть проставлена сумма отступных, Игорь от ужаса нализался алкогольных коктейлей возле ближайшего ларька. Домой он пришёл почти на автопилоте и собственную беседу с матерью помнил весьма смутно. В своём опрометчивом поступке сын сознался ей только утром, когда проспался и сам понял, что натворил.
Он ведь даже не удосужился узнать, кто такой этот Вылетов, которого он так неосторожно отбросил бампером на тротуар. Вроде бы на больничной койке лежал невзрачный, сухопарый дядя, прикрытый до подбородка простынкой. Но из-под простынки, кажется, выглядывали густо-синие паутины татуировок. А вдруг он уголовник? А если он захочет разорить отца?
– Эй, вы спите, молодой человек? Повторяю: для вас не составит большого труда выплатить мне сумму моего больничного гонорара. Это сущие пустяки для такого юноши, как вы. Всего лишь десять миллионов евро. Мне интересно узнать, каково это – быть миллионером европейского уровня? – Прозвучал сигнал отбоя.
Игорь ошеломлённо слушал безликие гудки, в ужасе глядя на свою дорогую «навороченную» игрушку, только что сообщившую ему о том, что вчера он подписал себе смертный приговор. Себе и отцу. Откуда Вечно Второму взять такие деньги? Он ведь всего лишь провинциальный чиновник, а не крутой бизнесмен. Да, уровень жизни Савельевых несколько отличается от такового у большинства семей их города. Но десять миллионов евро!
Телефон вновь ожил, перепугав Игоря до смерти. Господин Вылетов совсем забыл предупредить, что за выполнением обязательств будут следить очень серьёзные люди и Игорю лучше было бы не расстраивать кредитора: его здоровье и так подорвано! А вдруг дяденьке захочется таким же (или каким-нибудь другим) образом подорвать здоровье или самому Игорю, или кому-нибудь из членов его семьи? Не хотелось бы, правда? И собеседник, тепло попрощавшись, отключился.
Что же делать? Опять напиться? Но завтра наступит отрезвление, а времени до даты выплаты долга останется меньше. Пора поговорить с отцом, тем более что в последнее время между ним и матерью творится что-то странное. Такое впечатление, что они находятся на разных берегах реки, которая постепенно расширяется, всё дальше отодвигая эти берега друг от друга. Папа откровенно гуляет, мама бесится, хотя наверняка тоже погуливает, но ведь так было всегда?! Почему же привычный порядок вещей вдруг привёл к полному расколу семьи Савельевых?