Я медленно вздохнула и убрала свои пальцы подальше от новых укусов на шее. Это все объясняет, подумала я. Раздался отчетливый скрип ножа по блюду с пирогом, и она молча положила два кусочка на тарелки и облизала вилку, которой их перекладывала. По-прежнему ничего не говоря, она поставила самый большой кусок передо мной.
— Дженкс сказал, что нечаянно вырубил Айви. Насколько я поняла, это были не сонные чары, — сказала она резким голосом, в котором мне послышалось обвинение.
Стыдясь неудачной попыткой приготовить изощренные чары, я повернула тарелку так, чтобы острый кончик пирога смотрел прямо на меня. Мне бы не хотелось об этом говорить, но все лучше разговоров о Маршале.
— Я пыталась модифицировать сонные чары так, чтобы Айви могла преодолеть свою жажду крови, но она соврала, что принимает их, поэтому последняя порция оказалась слишком сильной. Дженкс слишком взволновался и бросил зелье в нее. Но у нас все было нормально. Все было под контролем. — Во всяком случае тому моменту как он вернулся, добавила я про себя.
Я подняла глаза, но увидела лишь интерес на мамином лице. Она положила передо мной вилку. С блюдцем в руках, она облокотилась о барную стойку, выглядя намного моложе.
— И ты решила взять за основу сонные чары? — Она улыбнулась, года увидела мой утвердительный кивок, и нацелила на меня свою вилку. — Вот в чем твоя ошибка. Чтобы разорвать связь между ее инстинктами и действиями, ее нужно привести в состояние сильной тревоги, а не усыпить.
Я отправила кусок пирога в рот и задумчиво его пожевала. Чувствовался сильный привкус карамели, и я съела еще кусочек. Пирог на завтрак — еще один закидон от чокнутой мамочки.
— Значит нужен стимулятор? — пробормотала я.
— Гарантированно.
От нее исходила уверенность, но я не была полностью убеждена, и меня пробрала дрожь, когда я представила, что случится, если зелье не даст нужного эффекта. Кроме того, это уже не важно. Я собираюсь стать идеальной соседкой и не планирую снова будить в ней жажду крови. Это в том случае, если она не взбесится и не съедет от меня, жалея о потраченном на меня времени. Но если она останется, то однажды может захотеть переступить черту…
Мама села напротив меня, ее глаза по прежнему смотрели на пирог.
— Добавь побольше размятых лаймов. Цитрусы делают эмоции глубже, а тебе нужно стимулировать комплексный мыслительный процесс, а не только поверхностные эмоции.
— Окей, — сказала я, переводя взгляд на маскировочные чары. Она в чарах эксперт. — Спасибо.
Ее улыбка стала шире, но сама она чуть ли не плакала.
— Я хочу помочь, дорогая. Мне так жаль, что я была настолько замкнутой, что тебе неловко было ко мне приходить.
Я улыбнулась в ответ, и у меня потеплело внутри.
— Мне тоже жаль.
Она потянулась через стол и потрепала меня по руке.
— Маршал волнуется за тебя. Я рада что ты была с ним честной и рассказала, насколько опасна твоя жизнь. Надеюсь более честной, чем со мной.
Приехали. Еще больше вины.
— Я не хотела тебя волновать, — практически проскулила я. Боже! Ненавижу когда мой голос со мной так поступает.
Она прижалась своим кулаком к моему так, что обручальное кольцо задело мою косточку, затем убрала руку.
— Я знаю, в какой яме дерьма ты обычно сидишь, но ты должна рассказать ему об этом до того, как он начнет в тебя влюбляться.
— Мама!
Она вздохнула и виновато добавила:
— Прости.
Я спряталась за куском пирога.
— Я в порядке, — пробормотала я. — У нас все в порядке.
Она опять улыбнулась и снова превратилась в привычную мне маму.
— Я знаю.
Мы обе вскинулись, когда услышали дверной звонок.
— Должно быть это Маршал, — сказала она и встала, распрямляя свой свитер. — Я сказала ему, что подниму тебя и подготовлю к вашему свиданию к трем тридцати. У тебя останется время, что вернуться на освященную землю, а развлечения — как раз то, что Доктор Мама прописала.
Я взглянула на пирог и подцепила половину оставшегося куска.
— Мам, — запротестовала я с набитым ртом, следуя за ней по холлу. — Я не могу. Мне нужно вернуться домой и приготовиться к очередной вылазке. У меня есть наводка на тех, кто предположительно вызывает Ала, и завтра я собираюсь их припугнуть. Кроме того, я не готова для новых отношений.
Мама остановилась посреди длинного коридора, окруженная фотографиями меня и Робби, — образами из прошлого, из которых она черпала силу. За дверью вырисовывалась мужская фигура, переминавшаяся на крыльце, но мама встала напротив меня, не давая пройти. Я не могла увернуться от ее взгляда, полного старой скорбью.
— Именно поэтому тебе и следует с ним прогуляться, — сказала она, крепко сжимая мои плечи и не давая мне возразить. — Приготовишь заклинания позже. Ты натянута как струна, милая. Тебе нужно заняться чем-то другим и развеяться, а Маршал хороший парень. Он не собирается разбивать тебе сердце или воспользоваться тобой. Просто… займись с ним чем-нибудь. Чем угодно. — Ее губы изогнулись. — Ну, возможно, не совсем чем угодно.
— Мам… — запротестовала я, но она быстро подалась к двери и открыла ее. На крыльце стоял Маршал, и его взгляд окинул нас обеих по очереди, словно сравнивая, пока мы стояли рядом. Смутившись, я поставила пирог на книжный шкаф и вытерла руки о джинсы. Мы с мамой были очень похожи, за исключением волос и стиля одежды.
— Привет, миссис Морган, — сказал он, улыбаясь, затем обратился ко мне. — Рэйчел.
Мама улыбнулась улыбкой Моны Лизы, и я закатила глаза, заметив его здоровенный внедорожник, припаркованный у обочины.
— Привет, — ответила я сухо. — Так ты уже знаком с моей мамой.
— Мы с Маршалом просмотрели твои детские фотографии, пока ты спала, — сказала она, затем отступила назад. — Заходи. Мы как раз едим пирог.
Маршал бросил взгляд на недоеденный пирог на книжном стеллаже. Наклонив голову, он зашел ровно настолько, чтобы можно было закрыть дверь.
— Спасибо, миссис Морган, но если мы собираемся вернуть Рэйчел в церковь до захода, то нам нужно идти прямо сейчас.
— Он прав, — сказала я, не желая терпеть целый час унижений от рук своей матери. Кроме того, чем раньше мы уйдем, тем раньше я смогу извиниться за свою маму, и он сможет сбежать. Я не собираюсь идти на свидание, в то время как Айви дома терзается, что снова все испортила. Ничего она не портила. Все шло отлично, пока Дженкс не вмешался. Но это не означает, что я разрешу ей еще раз проткнуть мою кожу. Я должна перестать говорить самой себе, что мои решения правильные лишь потому, что заставляют меня чувствовать себя лучше. Но быть правильной, по-настоящему правильной, так тошно.
— Ох! — прощебетала мама. — Твоя куртка. И, кажется, ты забыла свою сумку на кухне.
Она проскользнула мимо меня дальше по коридору, и Маршал заглянул мне через плечо, когда послышался звук открываемой стиральной машинки. Я поежилась в зеленом свете коридора, чувствуя себя неудобно, не зная, о чем они говорили. Над нами маячил мой кусок пирога, и мне хотелось его доесть, но я не знала, как к этому отнесется Маршал.
— Мне действительно жаль, что все так вышло, — сказала я, настороженно следя за противоположным концом коридора. — Для мамы это миссия номер один — подыскать мне парня, и она и слушать не хочет, когда я прошу ее остановиться.
Маршал с интересом окинул висящие повсюду фотографии.
— Это была моя идея.
Во мне проснулась тревога. Он ведь должен знать, что случилось после его ухода этим утром. В том смысле, что он говорил с Дженксом, да и отметины на моей шее были очевидны. На его месте я бы уже была на полпути к Макино.
Маршал разглядывал мою любимую фотографию, где я была окружена осенними листьями, когда сказал:
— Дженкс просил передать слова Айви. Она сегодня вернется поздно — попытается как следует подмазаться к старым друзьям, чтобы расспросить их о ночи, когда погиб твой парень.
То, как он замялся, набирая в легкие воздух, говорило о том, что он хотел добавить что-то еще, но так ничего и не сказал.
— Спасибо, — осторожно ответила я, пытаясь понять, в чем же дело.
— Она сказала, что вернется к рассвету, — добавил он, и я отклонилась в сторону, пропуская маму, когда она появилась с моей курткой и сумкой в одной руке и куском пирога на салфетке в другой.
Возможно, он считает, что способен меня спасти? Никто не может быть настолько глуп.
— Спасибо, мам, — сказала я, забирая куртку и сумку, пока Маршал, краснея, пытался неловко отказаться от пирога, который пыталась ему всучить. Обогреватель не мог справиться с просочившимся в дом холодным воздухом, и я поспешила надеть куртку, пытаясь сохранить накопленное тепло.
Мама прямо засветилась, когда окинула нас взглядом.
— Я положила чары для твоего костюма в твою сумочку, — сказала она, укутывая мою шею красным шарфом, чтобы спрятать красные отметины от зубов Айви. — Ты их забыла в субботу. Ах да, этот милый вервольф звонил, пока ты спала. Он планирует заехать за тобой завтра в час. Он просил тебя надеть что-нибудь милое.
— Спасибо, мам.
— Развлекайтесь! — жизнерадостно закончила она.
Но я не хотела развлекаться. Я хотела узнать, кто убил Кистена и пытался привязать меня.
— Подождите, подождите, — сказала она, открывая дверь чулана и доставая пару моих роликовых коньков. — Забери. Мне надоело хранить их в своем чулане. — Она повесила их на мою руку и подала остаток моего пирога с книжного шкафа. — Как следует повеселитесь. — Целуя меня, она прошептала: — Позвонишь после заката, чтобы я не волновалась?
— Обещаю, — ответила я, чувствуя себя плохой дочерью. Она была легкомысленной, а не глупой, и из-за меня ей пришлось пройти через многое. Особенно в последнее время.
— Пока, мам, — попрощалась я, в то время как Маршал открыл дверь, спустился впереди меня с крыльца и зашагал по тротуару. Он уже откусил пирог и сейчас сосредоточенно жевал. — Спасибо за все, — добавила я и рассмеялась, когда Маршал издал блаженный стон. Моя мама готовит восхитительные пироги.