Человек часто верит в то, во что хочет верить. Найдя какое-то одно объяснение поведению знакомого, другого не ищет. Люди живут в мире штампов и оценивают других, сравнивая с собой. Если кто-то в какой-то ситуации поведет себя отлично от тебя самого, то сразу же покажется по меньшей мере странным. Иногда не в силах объяснить логику собственных поступков, мы кропотливо пытаемся найти ее в действиях других, а не найдя, приклеиваем человеку ярлык ненормального, даже не догадываясь о том, что с его точки зрения именно мы являемся самыми настоящими сумасшедшими.
Юленька совершенно не хотела записывать хозяина квартиры в повредившегося умом человека. В ее представлении не страдающий шизофренией мужчина стал бы помогать все же нравящейся ему женщине, и она предпочитала думать об этом, в сущности совершенно незнакомом человеке как о не имеющем каких-либо психических отклонений. Если бы он ей позволил, она бы нашла способ проверить свои догадки. Но хозяин квартиры предпочитал оставаться инкогнито. Он не звонил, не приходил и даже вежливые приветы передавать перестал. Обычно представители сильного пола не ведут себя так с интересующей их женщиной, особенно с такой, которая вполне могла бы оказаться легкой добычей. Обиженные и униженные девушки обычно с благодарностью относятся к тем, кто в трудную минуту подставляет плечо, и Юленька не стала бы исключением, если бы только ей предоставили такую возможность. Но он, казалось, вовсе забыл о ее существовании, а она, вместо того чтобы поступить точно так же, начала искать новые объяснения такого странного равнодушия. И нашла, и поверила, и даже обрадовалась своей догадке: просто он женат, этот загадочный хозяин квартиры, и только поэтому предпочитает не общаться с Юленькой. Чтобы не искушать судьбу. Такое толкование его поведения девушку устроило во всех отношениях. Во-первых, оно помогло ей снова повысить самооценку, изрядно пошатнувшуюся после отвратительного бегства профессора, а во-вторых, позволило с чистой совестью принять благодеяния этого человека и не мучиться из-за невозможности выразить ему свою признательность: с кем, с кем, а с женатыми мужчинами Юленька решительно не хотела иметь больше ничего общего.
Трудно сказать, почему Юленька перестала думать о хозяине квартиры. То ли действительно оттого, что полностью уверилась в мысли о его несвободе, то ли потому, что хлопоты, связанные с младенцем, не позволяли ей не только вспоминать о каком-то чужом мужчине, но и не оставляли времени на бессмысленные виртуальные прогулки по Бостону. Компьютер теперь существовал исключительно для покупки билетов и переписки с центральным офисом туристического агентства, а раздумья молодой мамы были направлены исключительно на очередность кормлений, сна и прогулок. Юленька полностью растворилась в заботах о маленькой дочке, поэтому, услышав однажды в телефонной трубке вместо дежурного: «Здравствуйте, девушка, мне бы хотелось забронировать…» — слова: «Добрый день, Юля! Как у вас дела?», она растерялась.
— Юля, вы меня слышите?
— …
— Вы, наверное, меня не узнали…
— Узнала-узнала, — торопливо спохватилась она и тут же замолчала. От неожиданности Юленька никак не могла взять себя в руки. Она не составила никакого плана на случай его звонка и теперь совершенно не знала, как себя вести и что говорить. Но в этом и не было нужды. Хозяин квартиры прекрасно знал, зачем звонит, и говорил коротко, внятно и доходчиво.
— У меня к вам деловое предложение.
— Да?
— Вы можете сейчас подойти к окну?
— Да, конечно.
«Он там во дворе с букетом цветов? Сейчас будет серенада?»
Двор уныл и пустынен. Пара ребятишек раскачивает ржавые качели, их матери прислонились к дереву, укрываясь под его кроной от летней жары. «Скамейку бы туда поставить. Было бы неплохо». Больше Юленька никого не заметила.
— Я подошла.
— Вам нравится то, что вы видите?
— То есть?
— Ну, какое ваше профессиональное впечатление? — Вопрос был странный, но она уже включила воображение. Впечатление могло бы быть, будь от чего впечатлиться. «Если бы вытащить те две ржавые трубы, на которых когда-то были натянуты бельевые веревки, а на их месте поставить пластиковую горку, а возле нее карусели. Если бы убрать скрипучие, старые качели и привезти новые. Да, и скамейки обязательно, и урны, и еще какие-нибудь спортивные снаряды. И для песочницы места хватило бы. Только кому это надо?»
— За окном — полное отсутствие какого-либо профессионализма.
— Это правильно. Это хорошо.
— Что же в этом хорошего?
— Хорошо, что вы так думаете. Правильные мысли — это уже полдела, а дело в следующем: у меня появился хороший знакомый в управе. При наличии привлекательного и, не скрою, пока все-таки малобюджетного проекта, он возьмется помочь, и у вас во дворе появится приличная детская площадка.
— Здорово. — Юленька не понимала, зачем он ей все это рассказывает.
— Будет еще лучше, если вы этот проект нарисуете.
— Я?
— Ну, не я же. Архитектор — вы. Или вы беретесь только за комплексы класса люкс?
— …
— Не обижайтесь, Юля! Шутка злая и неуместная. В общем, сделайте эскизы, расчеты, чертежи, а я покажу проект. Думаю, дело выгорит.
— Зачем? — Юленька чувствовала, что голос задрожал помимо воли.
— Что «зачем»?
— Зачем вы это делаете?
— Я просто считаю, что детям нужны развлечения.
— И все? — Юленька рискнула добавить в голос нотку кокетства.
— Нет, не все. Еще я думаю, что архитектор должен работать архитектором, а не туроператором. Каждый должен заниматься своим делом. Если проект будет удачным, за ним последуют другие. Теперь все. — Сказано железным, безапелляционным, не допускающим последующих расспросов тоном.
Юленька положила трубку, подбежала к детской кроватке, подхватила на руки сонную Веронику, закружила по комнате:
— «…Будет все у нас хорошо».
Для того чтобы стало хорошо, необходимо было трудиться, и немало. Настоящий архитектурный проект, пусть небольшой, пусть незначительный, но все же проект должен быть выполнен по всем правилам, которых насчитывается великое множество. Юленьке было страшно… страшно интересно. Сейчас, как никогда, помогали ей практические советы профессора. Все же не зря, видно, пригласили его застраивать Америку. Хоть и оказался он гаденьким человеком, в умении строить ему нельзя отказать.
— Что диплом, Юленька? — любил повторять он пафосным тоном. — Сплошная теория: нарисовали, прикинули какие-то параметры и защитили. Заметь, без комиссий, без согласований, без анализа местности, без учета проблем с канализацией, электричеством, газом. Вот возьми поэтажный план. Ты как помещения рисуешь, как стены располагаешь?
— Ну, не знаю. Стараюсь эффектно, так, чтобы впечатление произвести.
— Правильно стараешься. Для того чтобы стать архитектором, надо суметь произвести впечатление, а для того чтобы быть им, надо думать совсем о другом.
— О чем?
— О несущих конструкциях, о технике безопасности.
И Юленька думала. Десятки раз перепроверяла расчеты, переделывала архитектурно-строительные чертежи, переставляла на них сооружения и конструкции так, чтобы не к чему было придраться. Тщательно готовила девушка и конструктивный раздел: рынок материалов изучила досконально, полную спецификацию необходимых изделий, начиная от самих составляющих и заканчивая их стоимостью, проверила самым тщательным образом и только потом перенесла на бумагу. Не упустила Юленька из внимания и расположение подземных коммуникаций, рассмотрела и возможность подведения к площадке особого освещения. В общем, сделала работу так, как привыкла: на твердую пятерку. И когда передавала во дворе дома огромную папку с готовым проектом, по изумленному лицу мужчины поняла: она не только оправдала его ожидания, но и превзошла их. Однако, кроме мгновенно взметнувшихся и тут же вернувшихся на место бровей, он ничем больше не выдал своего удивления. Коротко бросил:
— Вы молодец. Я позвоню. — И быстро ушел, не оглядываясь, не поинтересовавшись больше ничем и даже не попытавшись взглянуть на посапывающую в коляске Веронику. Юленьке было это и обидно, и странно, а в целом неважно по сравнению с теми ожиданиями, которые завладели ею, как только фигура мужчины скрылась из виду. Теперь волнующее чувство всеобъемлющего нетерпения полностью захватило ее, не давало отвлечься и направить мысли снова исключительно на количество грудного молока и чистых пеленок. В любую свободную минуту теперь подходила она к окну и представляла, где и что будет стоять, как повиснет на кольцах гуттаперчевый малыш из соседнего подъезда, о чем будут сплетничать до вечера сидящие на новых лавочках старушки, а о чем горланить по ночам разместившиеся там же подростки с гитарами. Ей казалось теперь, что она ждет очередного телефонного звонка даже больше, чем появления Вероники. Наверное, это было не так. Просто новые ощущения пришли на смену старым. Если бы душа была способна хранить все свои переживания, она бы разрывалась задолго до того, как люди достигали хотя бы зрелости.
Юленька по-прежнему отправляла клиентов туристического агентства в разные точки земного шара и занималась ребенком, не переставая думать лишь об одном: о судьбе своего проекта. Она ждала звонка, и все-таки он стал неожиданным.
— Утвердили, — только и услышала она на другом конце трубки, и в ту же секунду почувствовала, как шаткий, неопределенный мир, в котором она находилась последнее время, медленно повернулся и снова встал с головы на ноги.
— Юля, где вы? Язык проглотили?
— Нет, я здесь.
— Хорошо, потому что это еще не все.
— Не все? А что, что еще?
— Еще предложение спроектировать такие же площадки по всему району.
— Нет!
— Да! Да, только при одном условии.
— При каком? Это как-то связано с оплатой? Мне все равно. Даже если она непростительно занижена, я все равно буду делать. Я хочу этим заниматься, я…
— Юля-Юля, не частите! И позвольте дружеский совет: в любом случае надо держать марку и знать себе цену. Но это так, отступление. Речь вовсе не о вашем заработке. Поверьте, он будет достойным. Условие, при котором вы получите данный заказ, лично мое, и оно, как бы это получше выразиться, носит личный характер.