– Тогда почему они меня не арестовали?
– Потому, что это не явное доказательство. Тебя бы не спасло ничего, если бтам были отпечатки пальцев…
– Боже… – я обхватила голову руками.
– Успокойся! Немедленно успокойся! Ты не должна отчаиваться! Ещё ничего страшного нет!
– Я погибла… Как могло такое случиться?
– Успокойся! Кажется, я придумал, как можно тебя спасти.
– Муж уже предлагал мне взять адвоката.
– Адвоката можно найти, дело не в этом. Я придумал кое-что другое. Послушай меня внимательно. Здесь, в этом гостиничном комплексе находится очень много всего. В том числе я сдал помещение салону красоты на третьемэтаже. Там работают очень хорошие мастера, хоть и с высокими ценами. Алиса Гароева посещает этот салон: делает там причёску, маникюр… Я предлагаю тебе устроить с ней встречу там, в этом салоне, столкнуть вас лицом к лицу и снять на видеокамеру то, как она тебя не узнает! Понимаешь? Алиса утверждает, что видела тебя с мужем не один раз! А мы запишем на кассету вашу встречу, и то, как она не узнает тебя в лицо! Хороший адвокат сможет разрушить все её показания!
– Этобыло бы хорошо, но как мы узнаем, когда она приедет?
– Нет ничего проще! Я попрошу девочек, работающих там, задержать Гароеву подольше. Поставлю там своего человека, он сообщит мне, я вызову тебя. А до этого установлю скрытые камеры. Девочки из парикмахерской будут свидетелями.
– Они согласятся?
– Этоуже мои проблемы!
– Ты пойдёшь ради меня на такие расходы?
– Да, пойду. Я не допущу, чтобы ты села в тюрьму. Твой номер мобильного не изменился? Носи с собой всегда телефон! Я всё подготовлю. Ты столкнёшься с ней там, обратишься с парой фраз. Потом парикмахерша спросит Гароеву, кто ты такая. Та ответит, что видит тебя в первый раз в жизни. Мы всё это запишем. Сможешь сыграть роль?
– Конечно.
– Вот и хорошо. Я буду тебе помогать. Всё будет хорошо, вот увидишь!
– Спасибо. Я хотела тебя спросить… Зачем ты позвонил мне на работу? Ты догадывался, что я могла тебя видеть?
– Нет. Я позвонил сказать, что уже отправил деньги Гароеву, и у нас нет причин для конфликта. Это и были теизменённые обстоятельства, о которых я говорил. Я не хотел, чтобы мы были врагами. Мы, которых связывает так много…
– Не надо.
– Я не хотел напоминать. Прости.
Все ушло: хорошее, доброе, со мной вновь была горечь… Горький вкус незатянувшейся раны…
– Я простила тебя. Давно.
– Я не знал.
– Простила. Что ещё я могла сделать?
– Давай не будем вспоминать прошлое. Хорошо, что ты сейчас рядом со мной.
Горький вкус становился всёотчётливей и сильней. Внезапно он наклонился и поцеловал меня. Я вздрогнула, будто меня ударили. Потом удивилась. Я не почувствовала ничего. Так бывает, когда кровоточащие руины разбитой души остаются там, где когда-то были очертания твоих губ.
– Мне нужно идти.
– Ты не останешься? Я думал…
– Прошлого не будет. Даже за твою помощь. Если хочешь помочь, помогай просто так. Я не буду за это платить.
– Хорошо. Как скажешь. Но куда ты пойдёшь, на ночь глядя?
– Домой.
– Разве тебе хочется туда идти?
Он всегда умел читать мысли. От него не мог скрыться мой растерянный взгляд. Не хотелось! Ещё как не хотелось!
– Буду ждать твой звонок.
Вышла.
Когда я вернулась домой на такси, муж был в спальне, в кровати, и сладко спал.
Вслед за этим судьба подарила мне несколько тихих дней. Мои отношения с мужем стали спокойными и ровными. Никто из нас больше не вспоминал о том страшном скандале. Изредка в его глазах мелькало что-то типа виноватого раскаяния, но я делала всё для того, чтобы это не замечать. Мне хотелось тишины и спокойствия. Я пила это спокойствие как бодрящий напиток из треснувшей чаши своей жизни, и с удивлением замечала, что не всёещё разваливается по треснувшим краям…
Мент больше не появлялся в офисе. И не вызывал для допросов. Ни Ольгу, ни меня. Всё затихло, накалившиеся страсти полностью исчезли в атмосфере привычной обыденности. И всё чаще и чаще проскальзывала радостная мысль: а вдруг всё? Вдруг всё уже прошло? Прошло само собой, затихло, и жизнь вошла в обычные рамки. От этой мысли хотелось жить, и было легко. Так прошло несколько дней. Работники фирмы занимались своими делами и прекратили обсуждать на всех углах меня вместе с убийством Гароева. Новость стала неинтересной, растеряв новизну. Я жила дальше, и так хотела жить дальше спокойно, без постоянного чувства тревоги и мерзких перешёптываний за спиной.
Телефонный звонок под конец рабочего дня стал для меня полной неожиданностью. Было уже около пяти часов, я собиралась идти домой. Сначала я не узнала голос, но потом вздрогнула, словно меня хорошенько стукнули электрическим током…
– Неужели ты совершенно не помнишь наш уговор?
– Честно говоря, мне совсем не хочется его помнить…
– Как знаешь, – обиженно, – я хотел тебе помочь.
– Я знаю. Я очень тебе благодарна. Ты не так меня понял.
– Да? В таком случае… Алиса Гароева будет в салоне красоты завтра в одиннадцатьутра.
– Откуда ты знаешь?
– Минут двадцатьназад она позвонила в салон своему парикмахеру и предупредила, что приедет завтра в одиннадцатьутра и чтобеё не заставляли ждать. Представляешь, что это для нас означает? Ты должна немедленно приехать!
– Зачем?
– Осмотреть всё на месте. Решишь, как действовать…
– Я увижу всё завтра. Приеду в десятьутра, заранее. Предупрежу, что утром не выйду на работу. Зачем ехать сейчас?
– Ну, я подумал, что мы всёподготовим, а потом вместе поужинаем…
– Мы ведь договаривались!
– Да, ладно. Как хочешь. Тогда я буду ждать тебя утром, в десять.
Я завершила разговор с неприятным щемящим чувством. Кошмар возвращался. Но наш план был хорошо продуман, мог принести реальную пользу, поэтому я всё же решила воплотить его в жизнь. Супругу я не собиралась говорить ни слова. Он не одобрил бы ни помощи моего бывшего любовника, ни то, как мы собирались действовать– красиво, но хитро и немного за спиной.
Кассета закончилась. Мы уставились в погасший экран.
– Этобыло здорово! – удовлетворённо прокомментировал он и расслабленно откинулся на мягкую плёнку дивана.
– Сколько шла запись? – спросила я, – Пятнадцатьминут?
– Ну и что? Пятнадцатьминут вполне достаточно. Ведь ясно, как божий день – она тебя не узнала!
– Она и не могла меня узнать… – задумчиво протянула я, уставившись в одну точку перед собой.
– Ты молодец! Держалась просто здорово! Никогда бы не подумал! Давай за это выпьем!
– Нет, я не хочу за это пить. Ни сейчас, ни потом. Никогда. Я отдала бы всё за то, чтобы этого не было.
– Я понимаю… Ну что же делать? Надо принимать жизнь такой, какая она есть.
Я кивнула, соглашаясь, пытаясь перенестись мыслями в целых пятнадцатьминут, прожитых мной на кассете. Отрывок жизни, как много всего… Это было просто. Пятнадцатьминут. Красиво декорированныйуютный салон парикмахерской.
Неслась, сломя голову, и сердце моё колотилось так, что буквально вырывалось из груди. Такси, в котором я ехала, попало в автомобильную пробку. На одной из центральных улиц машина простояла минут сорок. Водитель ругал местные власти, а я грызла пальцы и вертелась, сидя будто на раскалённых камнях. Я не успевала к десяти, я не успевала даже к одиннадцати, и свет постепенно мерк в моих глазах. Я кляла себя за то, что села в такси, кляла неорганизованное движение машин в центре и Бог знает, что ещё, разгрызая пальцы почти до крови. Когда, взмыленная и несчастная, я влетела в здание комплекса, огромные электронные часы в холле показывали четверть двенадцатого. Я не успела прорепетировать, не успела осмотреть салон и подготовиться, и мне оставалось полагаться только на саму себя. Он ждал меня возле дверей.
– Что случилось? Я думал, ты не приедешь!
– Пробка! Попала в пробку, в такси. Где она?
– Забегай прямо в холл. Там мягкий уголок с журналами. Толстуха-блондинка с визгливым голосом. Её мастер задерживается, она ждёт…
Но все его описания были излишни. Уже приближаясь по зеркальному коридору к уютному просторному холлу салона красоты, я слышала визгливый бранящийся голос и у меня не оставалось никаких сомнений в том, кого я там найду.
– Этобезобразие! Бездельники ленивые!
Одёрнув короткую юбку возле ближайшего зеркала и поправив причёску, непринуждённым шагом свободной богатой женщины я вошла в холл.
Это было прелестное место. В уголке возле зеркальной стены устроили что-то вроде маленького сада. Там были пальмы и растения с огромными цветами, а посередине переливался всеми цветами радуги хрустальный фонтан. Возле фонтана был расположен мягкий уголок: низкие диваны, удобные кресла, журнальные столики с красочными журналами. Но крашенная под блондинку толстуха, восседавшая на одном из диванов, была слишкомвозбуждена, чтобы оценить красоту местного декора. Сидя на диване, она орала визгливым голосом:
– Безобразие! Ноги моей здесь больше не будет!
На её крики никто не обращал внимания. Я опустилась в кресло, внимательно рассматривая её. Сомнений не было: передо мной Алиса Гароева. Очень полная, низенького роста, приземистая, одетая в ярко-зелёную накидку типа пончо и черные брюки огромного размера. Кольца, серьги, браслеты, цепочки – украшений, как на новогодней ёлке. Много косметики, излишне много: малиновые губы, синие веки, коричневые ресницы. Все безвкусно, нелепо и очень дорого. Меня немного поразил её вид: я помнила, что со дня смерти её мужа прошло чуть больше недели. Но блондинка, по-видимому, отнюдь не испытывала печали. Напротив. Визгливыйголос дополнял портрет. Алиса Гароева разорялась потому, что её заставили ждать.
– Я прошу прощения.. – я решила заговорить с ней первой, – вы не подскажете… здесь всегда нужно так долго ждать?
Алиса Гароева развернулась ко мне с радостным видом человека, обретшего нового слушателя.
– А, вы тоже заметили? – завизжала она. – Этовозмутительно! Я позвонила предупредить о своём визите ещё вчера! Специально потратила время, чтобы позвонить! И что вы думаете? Мне заявляют, что парикмахерша, видите ли, занята, и я должнаподождать! Я! Ждать! Как вам это нравится?! Заставляют ждать меня! Это возмутительно! Если быэта дрянь не была таким хорошим мастером, моей ноги бы здесь не было давным-давно! Свора тупых ленивых бездельников! Я имею право требовать уважения за те деньги, что я им плачу!