Но, когда я подошла ко входу, неожиданно меня застиг новый сюрприз… Входная дверь не была закрыта роллетами. Я остановилась в растерянности, не зная, как поступить. У меня имелось только одно объяснение: кто-то по рассеяности забыл их опустить. Тот, кто уходил последним. Это было более чем странно! Последним уходил охранник, и его прямой обязанностью было все проверить и закрыть. Вряд ли, работая в фирме третий год, он мог бы так легкомысленно и несерьёзно относится к своим обязанностям.
Я подошла совсем близко. Что бы ни случилось, необходимо отключить сигнализацию. Подсвечивая фонариком, я протянула руку к приборному щитку. Металлический ящик был открыт, и внутри не горела красная лампочка сигнализации. Сигнализацию отключили. Это не нравилось мне всё больше и больше. Не прикасаясь к щитку руками, я снова и снова смотрела на панель, словно гипнотизируя жёсткий металл. Ошибки быть не могло: сигнализацию отключили, причём недавно. Кто? Очевидно, тот, у кого естьключ. Такие ключи существовали всего у нескольких человек… Подчиняясь захватывающему меня любопытству, я осторожно поплелась к двери. Входная дверь была закрыта. Я отперла еёключом, но всё равно не смогла открыть. Изнутри кто-то запер дверьна задвижку. Дело становилось всё более интересным. Я должна туда пройти! Что бы ни происходило ночью в офисе, это делалось за моей спиной, а, значит, я должна проникнуть в тайну. Внутреннюю задвижку можно немного приподнять…
Я задвинула в щель отвёртку и стала медленно тянуть вверх. Я слышала, как изнутри немного подалась узкая полоска металла. Ещё один рывок… Внутренний засов с тихим звоном упал на пол. Какая нелепость держать такую задвижку на двери, если можно открыть еёс помощью простой отвёртки! Не ожидая от себя способностей взломщика, я пришла в дикий восторг! Дверь скрипнула. Я оказалась в офисе. Внутри меня встретила полная тишина и темнота. Стараясь двигаться совершенно бесшумно, я пошла по коридорук кабинету Ольги. Миновала запертую дверь своего кабинета, где было тихо и темно. Завернула за угол.
Из-за двери кабинета Ольги пробивалась узенькая полоска света. Я замерла, не двигаясь, как вкопанная. Кроме света, до меня донеслись приглушённые голоса. Там были люди. Стараясь раствориться в воздухе, со всей максимальной осторожностью я приблизилась к двери. Заглянула в замочную скважину. В узкоеограниченное пространство было видно совсем немного, но… Я увидела Ольгу, нервно расхаживающую по комнате. Красная, с растрёпаннымивзъерошенными волосами, она выглядела жалкой и взволнованной одновременно. Ольга выглядела так, словно её подняли с постели. Я никогда не видела её одетой так небрежно. На ней была чёрная мятая юбка и какая-то жуткая старушечья зелёная кофта. Не причёсанная, не накрашенная, с перекошенным красным лицом, Ольга выглядела на все шестьдесят, и была просто перепуганной старой женщиной, а не директором крупной фирмы! Я никогда не видела её такой! Мне захотелось взглянуть на человека, сумевшего довести её до такого состояния. К сожалению, сделать это было невозможно. Кто бы ни был тот человек, он (или она) находился вне досягаемости замочной скважины. Очевидно, он сидел в глубине кабинета, на диване, потомучто, расхаживая, Ольга всё время поворачивалась туда. Она что-то говорила. Прижавшись ухом к двери, я сумела разобрать кое-какие отрывки.
– Я не хочу обэтом даже говорить! Чушь собачья! Мы никогда не будем в одной лодке! Нет такой цены… Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю… Теперь я, а не ты, буду ставить условия! Я! А не ты! Надеюсь, ты сумеешь меня правильно понять. Мы будем сидеть столько, сколько нужно, хоть до утра, пока полностью не договоримся! Все это чушь! Сплошная чушь! И нечего повторять! Что ты так на меня смотришь?! Я спрашиваю: что ты так на меня смотришь?!
Человек, находившийся в кабинете вместе с ней, молчал. Мне ужасно хотелось услышать его голос. Кто он? С кем эта дряньвела какие-то дела? Что происходило там, за закрытой дверью? Ночью? Очевидно, она вела дела не только с Гароевым, но и с кем-то ещё. Эта дрянь творила за моей спиной страшные вещи! Тем больше была необходимость просмотреть её личные файлы. К сожалению, я понимала: мне не удастся сделать это сегодня ночью. Что ж, никто не помешает мне вернуться через несколько дней (вернее, ночей). Кажется, я прекрасно освоилась с ролью взломщика. Голоса стихли. Теперь Ольга просматривала какие-то бумаги. Стоя посреди комнаты с кипой белых бумаг, она внимательно просматривала каждую.
– Ну и что? – отбросив последнюю, она снова повернулась вглубь, где был диван, – вложения здесь принадлежат не только… ты просто забываешь обэтом! Не надо смотреть на меня такими бешеными глазами! В конце концов здесь, кроме нас двоих, никого нет, и я могу говорить открытым текстом! Почему ты считаешь лишним устроить маленькую автомобильную катастрофу? Я ненавижу эту дрянь! Она вечно сует нос в мои дела, лезет самым нахальным образом! Ты думаешь, только мы с тобой в курсе? Она тоже всё знает! Может, через пару дней она донюхается до всего остального! Эта сука лезет напролом! Я её ненавижу! Если ты не хочешь в этом участвовать, ладно! Я сама её уберу! Найду способ! Жаль только, что она не водит машину… но ничего, можно придумать другое! Я уберу её рано или поздно! Дрянь, наглая, вульгарная, молодая, считает, что во всём умнее меня! Кроме того, ей принадлежит половина вложений, а, значит, она имеет право на половину доходов! Мы должны решить этот вопрос раз и навсегда! Мир только выиграет, если в нём не будет Тимошиной! Таких, как она, на каждом углу миллион! Так что никакой печали не будет! О ней даже плакать некому! Что ты молчишь?
Всё во мне замерло. Она предлагает меня убить. Потеряв равновесие, я стукнулась о ручку двери. Ольга насторожилась, повернулась, потом медленно пошла к двери… Вне себя от ужаса, я пулей вылетела из офиса. Я пришла в себя только во дворе. Она собралась меня убить и даже решила нанять убийцу! Да, но человек, который был с ней, возражал против моей смерти! Кто? И почему? Я не видела его, не слышала голос… о чём я могла донюхаться? Какую тайну прикрывала скромная вывеска туристического агентства «Магнолия»? Какие доходы она не хотела со мной делить? Что мне делать теперь?
Мучаясь, я бесцельно плелась по ночным улицам…Так, в темноте, блуждая одна посреди заснувшего города и пытаясь бежать неизвестно куда, я позвонила подруге и удивилась, услышав её голос в темноте… я дошла к её дому пешком, бесконечно шарахаясь от тёмных теней, мнившихся в подворотнях и замирала от ужаса каждый раз, слыша в тишине отпечаток собственных тревожных шагов. Есть две степени ужаса… Первая: женщина одна, ночью, на улице… И вторая: женщина, предпочитающая бежать ночью по улице, в одиночестве и темноте, лишь бы упиться до предела чувством страшной тревоги – для того, чтобы не идти домой. Так, растворяясь в непонятных мирах (внешнем и внутреннем), тех мирах, которые не способны состыковаться, я металась от всех теней, и от собственной тени тоже, с ощущением камня (или гранитной плиты), нависшего надо мной…
– Что бы ты делала, если, узнала, что тебя хотят убить? Что бы ты тогда делала?
В маленькой уютной кухне мы сидели, завернувшись в халаты, и пили коньяк. Мне хотелось курить. Я выкурила почти целую пачку, и на моих пальцах оставались жёлтые пятна от табака. В них растворялась тревогаи нелепость, и не сложившаяся пирамида семейной жизни, и то, что в три часа ночи, в чужой кухне, кутаясь в наброшенный с чужого плеча халат, я сижу, тупо уставясь в поверхность чужого стола, и пью чужой коньяк…
Подруга была очень рада неожиданно свалившейся ночи и предпочитала пить в компании со мной, вместо того, чтобы спать.
– Говоришь, что бы я сделала?
– Мне казалось, я могу создать для себя любую жизнь… И одну даже создала… потом вторую, и ещё одну… Мне казалось: я могу создавать их, как зародышей из пробирки, не примеряя к собственным плечам. А потом – темнота. И ощущение беспомощности, словно из тебяразом выкачали воздух… И я сижу ночью, в три часа, и задаю этот страшный нелепый вопрос: что делать, если тебя хотят убить? Что тогда?
– Ты серьёзно? Кто-то тебе угрожает?
– Господи… Нет… Так, просто… пришло в голову… Я ведь занимаюсь бизнесом. А бизнес в наших условиях либо могила, либо тюрьма. Вот и пришло в голову, что делать, если вдруг… подумалось… как бы ты поступила?
– Условие такое, что ты знаешь человека, который хочет тебя убить? Или не знаешь?
– Допустим, знаю.
– Тогда я предпочла бы убить самой. Я предпочла бы первой нанести удар и опередить. Наверное, бы убила… Убила сама, чтобы не убили меня.
– Ты так думаешь?
– Да. Я так думаю. По-моему, это правильно. Ты так не считаешь?
Около половины четвёртого раздался телефонный звонок. Громкий, пронзительный… Мы удивлённо переглянулись. Подруга вернулась через пятьминут.
– Между прочим, это тебя.
– Меня?! Что за нелепость?!
– Твой муж. Да ещё так странно сказал: Галина, извини, но я хотел бы поговорить со своей женой.
– Что ты делала? Спала? Я тебя разбудил? – когда я взяла ещётёплую телефонную трубку.
– Нет. Я пью коньяк. Зачем ты это делаешь?
– Что я делаю?
– Я поняла. Ты меня проверяешь. Поэтому ты звонишь специально в половине четвёртого ночи. И если бы Галина ответила, что я сплю, ты бы понял, что меня здесь нет. Так, да? Ты так задумал? И просчитался. Я здесь. Я всё время была здесь. Ну как, прошла проверку?
– Да, ты права. Я тебя проверял. А знаешь, почему? Я подумал, что тыне сможешь прийти в себя после нашего спора.
– Этобыло давно.
– Мне казалось: ты всё время таишь это в душе, рано или поздно оно прорвётся наружу. И когда-то ты решишь меня обмануть, сказав, что была в подруги…
– Не придумывай то, чего нет.
– Звонил твой рыжий бомж. В двенадцатьночи. Зачем он звонил? Почему он имеет на это право?
– Он не имеет. Успокойся.
– Сказал, чтобы ты срочно перезвонила к нему домой. Я думал…
– Не над тем. Я не буду ему звонить. А если позвоню, только в присутствии тебя. Это может тебя успокоить?