— Низко вскрывать чужой аккаунт. Низко пытаться найти того, кто тебя знать не хочет. Ты ему на хрен не сдалась. Что ему нужно было сделать, чтобы ты поняла это окончательно? А, может, нужно сделать это мне, м, Мирослава? Заставить тебя забыть несуществующего идиота с выдуманным именем?
Ладонью по ее животу, другой рукой удерживая её за руки, преодолевая сопротивление. Напугать ее так, чтобы даже сунуться к этому подлецу не смела. Языком по шее, у самой линии роста волос, начиная терять контроль, ощущая, как начинает трясти, словно в лихорадке, от желания разложить ее тут же, в прихожей. Сделать свой последний глоток безумия и отпустить.
— Поверь, тебе понравится. Мои прикосновения живые, горячие. Это не сухие черные точки на голубом экране монитора.
Я замерла. Замерла еще в тот момент, когда он схватил меня грубо за руку и дернул к себе. На секунду потемнело перед глазами. Идиотка! Безмозглая идиотка! К кому я пришла? Я же вообще его не знаю. Не знаю, что у него на уме. Он может сделать со мной что угодно здесь, и меня никто не найдет… И в то же время я была почти в шоковом состоянии… Как будто это не он. Вообще не он. Но дыхание его, руки его… голос его. А интонации иные. Злые. Страшные. И словами бьет жестоко. Режет ими вживую. Зная, что именно причинит боль. Он прощупал это место и безошибочно проворачивает в нем лезвие.
Его ладони скользят по моему животу, а у меня внутри протест и какой-то странный всплеск адреналина. Электричество по коже. Тихими едва слышными потрескиваниями возбуждения, волнами ужасающего удовольствия от прикосновений его пальцев… отчего становится страшно. Никогда так не было ни с кем, кроме… Я, кажется, с ума схожу от всего этого. У меня отказывает разум.
Резкий рывок, разворачиваясь лицом к нему:
— Живые? Нет ничего живого с тобой. Ты мне отвратителен. С первого взгляда не нравишься. Лучше черные точки на мониторе, чем такой придурок, как ты. Что? Добровольно никто не дает?
Выдернула руку и со всей силы ударила его по лицу:
— Ты — офисный лох, Гордеев. Тебе никогда не дорасти до меня и уж точно не дорасти до моей постели. Руки убрал и открыл дверь!
Расхохотался, прижимая ладонь к щеке. Дааа, я запомню эти ощущения, чтобы передать их ему. Краткой вспышкой воспоминаний. Покажу ему кадр со звуком и буду наслаждаться, глядя, как разбивает он кулаки о стены. Моя маленькая Принцесса выбирает дракона, а не принца, как бы изящно он ни шаркал перед ней ножкой.
Не знаю, как сдержался, чтобы не впиться в губы поцелуем. Такая красивая, даже когда злится. Хаотично вздымающаяся грудь в вырезе кофты, лихорадочный блеск в глазах и упрямо поджатые губы, капельки пота на лбу, которые слизать до трясучки хочется. Признаться хочется, мать вашу! Тряхнуть за плечи и признаться, что это я — те самые черные точки, которые лучше. А потом схватить ее в охапку и не отпускать. К чертям Белозерова — убью урода втихаря и без шумихи. Сделаем новые паспорта и уедем с ней. Куда угодно. Или останемся здесь на хрен. В этой квартире. Не отпущу, не позволю уйти. Больше никогда. К чертям весь мир и долбаную справедливость. И Адама. К Дьволу его! Вот только никогда… никогда мне не отправить его туда одного.
Прижать ее сильнее к себе и уткнуться в волосы, в последний раз вдыхая свой наркотик. Провести губами по скуле вверх к уху и распахнуть дверь.
— Беги, Мира. Беги и больше не смей возвращаться.
«Только теплая слеза и судьбы каприз,
Словно капли серебра соскользнут с ресниц.
Не отрекаясь никогда от своей мечты,
Мы разрываем пополам этот мир».
© «The SLOE» — «На двоих»
Я приехала домой, все еще ощущая эти грубые объятия и его голос у себя в голове. Голос, который не смолкал и резал по нервам. Едва переступила порог, по телу прошла волна дрожи — здесь кто-то побывал. Все вроде стояло на месте, но я видела изменения. Легкие штрихи чужого присутствия у себя в квартире. Где знаешь каждый уголок, каждую деталь, где видишь, как сдвинули на сантиметр горшок с цветком на подоконнике. Видишь чуть перекошенную картину на стене и не до конца закрытый ящик стола… а еще мерцающий экран включенного ноутбука, а на нем что-то мелькает, двигается, и я иду к нему, чувствуя, как начинаю задыхаться. А вместо ледяного холода, начинает жечь кончики пальцев и спину. Потому что я вижу языки пламени. Звук включен на полную громкость, и это потрескивание начинает сводить с ума. Я покрываюсь холодным потом, хватая ртом воздух… а потом я слышу детский крик и кричу сама, оседая на пол.
Глава 16. Джокер и Мирослава
Она ушла почти час назад, а я всё еще стоял возле открытой нараспашку двери и думал. Не знаю, какими силами Ада смог подавить мгновенный порыв сбежать за ней по лестнице и схватить в охапку, не позволить сесть в машину в таком состоянии. Обнять и навсегда оставить с собой. Я наяву ощутил, как тело вырывается из-под кожи наружу. Устремляется каждой клеткой вперед, выдергивая сердце с корнями, лопаются натянутые до предела сухожилия. Вдогонку.
Но разум упорно твердит тихим надтреснутым голосом, от которого по спине ползут холодные щупальца ненависти и страха, что ей будет безопасно где угодно, только не со мной. Поплачет и успокоится. В любом случае — переживет. Очень сильная девочка. Из тех, которых трудно сломать. Несмотря на слёзы, на страдания и лишения. Окруженная с самого рождения роскошью и деньгами, она была лишена той беззаветной любви, на которую имеет право каждый ребенок, и всё равно смогла стать полноценной личностью. Хотя мне казалось, что Мирослава и сама не понимает, насколько она крепкая.
Дверь напротив открылась, и оттуда вышла Елизавета Ивановна с мусорным ведром в руках. Увидела меня и, громко ойкнув, попятилась обратно и шумно хлопнула дверью. Наверное, старики всё же лучше других ощущают дыхание Смерти, а я ею настолько провонял, что самого иногда тошнило от этого запаха. Но со временем привыкаешь ко всему. Даже к собственной неполноценности. Особо сообразительные даже превращают свои недостатки в преимущества, вызывая жалость или, наоборот, устрашая окружающих.
Зашел домой и прямиком к ноутбуку. Мне просто необходимо было развеяться. Перезагрузить жёсткий диск в своей голове, так как я ощущал, как начинает волнами накатывать тьма. Плюётся подобно лаве, кипящими брызгами, которые попадают на кожу, прожигая ее с громким шипением. Не позволить этой твари вцепиться в меня холодными лапами и снова увести в наше с ней небытие.
Зайти на один сайт и усмехнуться, увидев новое сообщение. Отправитель — Tanatos. Молодой, двадцатилетний парень, озабоченный смертью и чужой болью, прожигающий свою жизнь, нет, не в клубах, как можно было бы предположить, а в грязных подворотнях нашего города. И чем они темнее и вонючее, тем больше вероятность встретить там его и подобных ему психов.
Вы хотели знать, как становятся маньяками? Вы наивно полагаете, что в этом процессе обязательно должна иметь место какая-нибудь тяжелая психологическая травма, полученная несчастным ребенком от своих незадачливых родителей, беспечно наплевавших на воспитание чад? А, может, вы представляете, что серийные убийцы просыпаются неожиданно по утрам и чувствуют ужасную потребность кого-нибудь убить? Считаете, что это болезнь, которой они подвержены, и их еще можно вылечить при условии наличия хорошей клиники и квалифицированных врачей? В таком случае можете смело взять свои предположения и смыть их в унитаз вместе с остальным дерьмом. Потому что львиная доля вот таких убийц, на раз-два лишающих жизни других людей, это обеспеченные ублюдки, занимающиеся этим от скуки. Конченые мрази, убивающие и расчленяющие детей, только ради получения очередной дозы кайфа. Их детство могло пройти в роскошном особняке или просто в уютной двухкомнатной квартире. Они могли быть беспризорными сиротами или же, наоборот, окружены беззаветной любовью матери и отца, а некоторые — еще и заботой нянек. У кого-то из них есть любимые девушки, которые, правда, стоят далеко не на первой ступени их приоритетов. Единственное, что объединяет этих уродов, это интерес. Это упоение собственной властью над другими людьми, так похожими на них самих. В поисках адреналина кто-то прыгает с парашюта, кто-то ныряет в глубины океана в клетке, окруженный голодными акулами, кто-то рассекает на бешеной скорости на спортивных автомобилях, кто-то идет служить в вооруженные силы. А кому — то мало утверждать свою силу над собственными страхами и над силами природы. И тогда они начинают делать вещи, которые обычным людям кажутся поистине бесчеловечными. Классика жанра: «тварь я дрожащая или право имею». Вот только некоторые забывают, что на каждую, даже самую сильную, тварь всегда найдется пострашнее.
Если вы когда-либо мечтали о том, чтобы собрать в одну большую кучу всех сексуальных маньяков, начинающих и закоренелых живодеров и жестоких серийных убийц и загнать их в газовую камеру, то вам следовало бы начать свои поиски с интернета. Целые сайты, посвящённые этой тематике: от педофилов, обсуждающих очередные ролики с детской порнографией и свои реальные истории, и до сопливых ублюдков, расписывающих во всех подробностях, как они расчленили ту или иную мурку.
Что делал я на этом сайте? Мне нужен был помощник. Моё второе лицо. Своеобразный громоотвод. Тот, кого в случае неудачного исхода какой — либо операции должны будут поймать полицейские. Тот, кем не жалко пожертвовать. Я вообще давно перестал чувствовать жалость по отношению к людям, а к таким мразям, свободно и открыто рассуждающим о способах убийства незнакомых людей, тем более.
Он написал мне сам. Я долго отслеживал на форуме их разговоры, выбирая того, кто мне подойдет. Того, чьи сообщения дышали таким бешеным фанатизмом, что он ощущался по эту сторону монитора. Люди в интернете расслабляются куда лучше, чем в любых spa-салонах, открывают свой внутренний мир абсолютно чужим людям либо же, наоборот, надевают маску, которую хотят видеть окружающие их в виртуальном мире собеседники. И те, кто послабее, со временем срастаются с этой маской настолько плотно, что уже отодрать ее от лица оказывается невозможно. И, самое интересное, не имеет значения, какие личины напялили на себя окружающие: уродливые или приторно — сладкие, лживые или однобоко правдивые, уродливые или до безобразия прекрасные. Важно только соответствовать заданной теме маскарада.