– Где бы ни был ночью, сейчас ты пришел не вовремя, Йенс.
Касандра бережно протирала кинжалы о край рубашки, оставляя на ткани грязь. Я не сразу нашелся, что сказать, лишь внимательно наблюдал за каждым действием девушки.
– У меня были дела, – прохрипел я.
– Неужели? Какие? – резкий тон Касандры разрушил все мое самообладание. Схватив за руку, я развернул фею к себе и почувствовал, как холодный металл кинжала коснулся виска. Касандра внимательно изучала мои черты, сощурив глаза. В них не было страха, лишь злость. – Знаешь, Йенс, а ведь ты действительно красивый, грубый, порочный, сильный. Ты мог бы вступить в армию континента, мог бы стать купцом, изготавливая кулоны и амулеты, мог бы участвовать в боях и получать несметные богатства. Но вместо всего этого прозябаешь здесь, в забытом мойрами месте. Что же служит истинной причиной твоих неудач?
– Ты знаешь, – хрипло произнес я и чуть склонился к Касандре, мечтая лишь на мгновение коснуться ее теплых манящих губ. Но фея отшатнулась и вырвалась из моей хватки.
– Да, знаю. Истинная причина всех неудач – твоя неуверенность в собственных силах.
Касандра направилась в сторону своей хижины, подхватив на ходу меч, лежавший в траве. Я сжал челюсти так сильно, что услышал скрежет зубов.
– Что с тобой происходит? – выкрикнул вслед. – Как только пробудила магию, стала сама не своя. Где твоя смиренность, терпение, покорность?
– Сгорели в аду, как и все то, что делало меня безвольной. У любого дара есть побочный эффект – ты начинаешь видеть и слышать то, что не могут познать другие. В этом и заключается истинная сила.
Касандра скрылась за дверями лачуги, не удостоив взглядом. Мне оставалось только гадать, что произошло с ней за год после пробуждения дара. Отмахнувшись от собственных навязчивых мыслей, я отправился в свои покои в надежде побыстрее принять ванну и смыть усталость, накопившуюся за эти дни.
Касандра
Я закрыла за собой дверь и сползла по ней спиной, зарывшись головой в скрепленные ладони.
– Какая умная девочка. Должна признаться, ты начинаешь меня радовать.
Вскинула голову и встретилась взглядом со Смертью, которая вальяжно развалилась в кресле около кровати и перекатывала яблоко в ладонях. Я опустила руки на колени и чуть склонила голову, устало спросив:
– Что тебе еще надо? Я же пообещала, что не буду давать надежд Йенсу.
– Обещала, но ты нарушила правила – никаких прикосновений.
– Я не могу взять и так сразу оттолкнуть орка от себя. Но сделаю все, что в моих силах, чтобы его чувства угасли.
– Для его же блага.
– Для его же блага, – вторила я.
Поднявшись, выхватила яблоко из рук Смерти и вгрызлась зубами в сочную мякоть. Я слишком устала, хотела наполнить лохань горячей водой, а затем, умывшись, лечь спать, несмотря на то, что солнце стояло в зените. С каждым днем слышала мужской голос все отчетливее, будто тот, кому он принадлежит, находится рядом со мной. Во сне видела размытый силуэт, его ауру – багровый туман с множеством шрамов и изъянов, которых становилось все меньше.
Смерть тем временем, воспользовавшись замешательством, подошла и коснулась моей щеки холодной, словно лед, ладонью.
– Пора, я слишком долго находилась среди живых, пока ждала тебя. Будь умной девочкой и не заставляй меня жалеть о собственном выборе.
Вспышка света – и Смерть пропала, оставив после себя лишь небольшое перо цвета воронова крыла. Подняв, я положила его рядом со вторым, которое осталось после первого визита владычицы Подземного царства. После нашей встречи в ее владениях она явилась ко мне единожды – предупредить, что не все, кто рядом, заслуживают доверия. В тот же миг Смерть поставила ультиматум – либо я прекращаю все беседы с Йенсом, либо она забирает его с собой, обрубив жизнь на корню.
«Ты не понимаешь самой сути, фея. Видишь лишь истерзанные души, которые еще можно спасти, когда мне ведомо то, что уже мертво. Выбор за тобой».
Я не знала, какую цель преследует Смерть, но чувствовала, что она исполнит свою угрозу. Просила лишь немного времени, чтобы оградиться от мужчины, который столько для меня сделал – научил выживать, бороться, кто всегда был рядом, чтобы подставить свое плечо.
Первые несколько дней я просто избегала Йенса, который искал повода поговорить со мной. Обеспокоенный взгляд, нервозность, конфликты, нарастающие в поселении, – все это стало последствием моего отношения к мужчине.
На четвертый день он застал врасплох – дождался, когда я ночью вернусь от Священных деревьев. Почти что силком затащив в хижину, он захлопнул дверь и навис надо мной грозной скалой. В его глазах читалась ненависть, граничащая с безумием, кулаки сжимались и разжимались. Медленной походкой он загнал меня в угол и замкнул в кольцо рук, лишая возможности пошевелиться. Склонившись над ухом, тихо прошипел:
– Неужели это все, чего я смог заслужить, Касандра? Неужели не заслужил чертовой капли твоей любви? Чем я плох для тебя? Чем?! – последние слова Йенс прорычал и ударил рукой по стене, отчего в стороны полетели щепки. Я уперлась ладонями ему в грудь, чтобы выбраться, но он легко перехватил запястья одной рукой и завел их над моей головой.
– Я болен, Касандра, и лишь ты сможешь излечить меня.
После этих слов словно что-то щелкнуло в голове. Стали неприятны его прикосновения, которые когда-то дарили спокойствие, – поглаживание мужской ладонью по спине, переплетенные пальцы, когда мне было страшно. Но настойчивые жесты вызывали лишь отвращение, перечеркнув все то, что было в прошлом.
Болезнь. Вот кто я.
Эта мысль пробежала в мыслях, но этого хватило, чтобы вызвать волну гнева в душе. Собрав магию в ладонях, тихо зарычала и ударила Йенса коленом в живот. Тот от неожиданности ослабил хватку, и, воспользовавшись моментом, я освободила руки и отшвырнула потоком магии мужчину от себя. Йенс отлетел в стену, но не упал, устояв на ногах. Все мое тело светилось от прилива магии, рассеивая мрак в лачуге.
– Боюсь, противоядие тебе придется искать в другом месте, Йенс. Болезнь сама себя искоренила и готова искать новую жертву.
По лицу мужчины прошла волна ненависти, но он промолчал, крепко сжав челюсти. Спустя мгновение до него дошло, как его действия выглядели со стороны. Орк сделал шаг навстречу ко мне, протянув руки и смотря ясным взглядом.
– Прочь, – властно произнесла я и указала трясущейся рукой на дверь. Йенс сжал кулаки и медленно кивнул. Приоткрыв дверь, он тихо произнес:
– Прости меня, Касандра. Я бы никогда… ни за что…
– Прочь! – взвыла, не боясь разбудить все поселение. Как только дверь закрылась, я позволила себе рухнуть на пол и зарыдать. С того дня Йенс не искал со мной встречи и больше не прикасался.
Вынырнув из воспоминаний, отбросила надкусанное яблоко в сторону и улеглась на кровать. Прикрыв глаза, начала молиться, чтобы Йенс не пришел в эту ночь, чтобы нашел себе развлечение, что удовлетворит похоть и залечит раны, которые он сам наносил себе каждый день.
За окном слышалось пение птиц и стрекотание сверчков, наводящее сон и морок. Крепко обхватив подушку ладонями, я шумно выдохнула и провалилась в темноту, где увидела знакомый силуэт.
Мулцибеґр
Как только переступил порог, на меня тут же обрушился праведный гнев Клерса, который стучал копытами так, что чуть ли не искры летели. Я устало провел пятерней по лицу, подхватил сатира и отнес в столовую, усадив на стол. Пока тот пытался слезть с него, проклиная всеми возможными словами, грозясь скормить мое сердце диким кабанам, я выглянул из дома и увидел на крыльце лемура, который с презрением на лице рассматривал фасад крепости. Я сложил руки на груди и хмыкнул, привлекая внимание сущности. Тот нехотя оторвал взгляд, стряхнул с плеч видимые только ему пылинки и с важным видом прошел в дом, чуть не задев меня плечом. Я мотнул головой и последовал за ним, прикрыв дверь. Клерс, который уже чуть ли не ускакал в коридор, остановился как вкопанный, завидев лемура, проскользнувшего в комнату.
– Мулцибе́р, прошу, скажи, что ты ударился головой об скалы. Скажи что угодно, только не то, что притащил эту тварь сюда.
Я прошел следом за лемуром в комнату, служившую гостиной. В ней стояли в несколько метров шириной диван, обшитый багровой тканью, два кресла на деревянных ножках и стол в углу комнаты, где расположились графин и кубки с вином. На противоположной стороне – камин, где дотлевали угли, отчего в гостиной было ощутимо прохладно. Вскинув руку, призвал прислугу, чтобы разжечь пламя, освещающее комнату и согревающее тело своим жаром после долгой прогулки в заброшенный проклятый город. Налив себе вина в кубок до краев, я осушил его за несколько глотков, осторожно поставил емкость на место и развернулся к сатиру и лемуру. Те сверлили друг друга презрительными взглядами. Несмотря на то что в заброшенном городе лемур казался опаснее и могущественнее, теперь он был обычным рабом, признавшим меня своим хозяином. Он наверняка так думал, но я не собирался его переубеждать. Ему необязательно было знать, что, как только он расскажет мне способ, как спасти Клерса, я освобожу его от кровной клятвы, которую лемур вынужден был принять. Тень, которая долгое время ласкалась около моей шеи, растворилась в воздухе, и лишь темные силуэты скользили по стенам, выдавая ее присутствие. Судя по всему, она облюбовала себе место на кухне, следя за тем, как готовит прислуга. Возможно, тень в прошлой жизни была связана со стряпней, с жалостью и сожалением наблюдала сейчас за действиями женщин, месивших тесто.
Вино слегка ударило в голову. Присев на невысокий стол, я скрестил ноги, оперевшись о поверхность ладонями, и, едва сдерживая улыбку, стал наблюдать за разрастающейся перебранкой двух существ.
– Ты ж козел, что ты можешь знать о жизни и ее секретах?
– Уж явно больше, чем горстка гнили, которая сейчас вальяжно расположилась в чужом доме.