– Все хорошо, все хорошо, все хорошо.
Тело трясло от страха, и все попытки успокоиться не увенчались успехом. Я не боялась дождя, капли которого размеренно постукивали по крыше и крыльцу, но на меня наводили дикий ужас молнии и гром. Вспоминала из раза в раз, что тогда, на поляне, очутилась совершенно одна и вокруг лютовала непогода. Я не могла находиться в доме, боясь, что молния поразит его и я умру, сгорю заживо. Прикрыв уши руками, закричала, стараясь заглушить раскаты грома, доносившиеся со всех сторон. Они будто говорили, что нет спасения, что все, на что я надеюсь и во что верю, – ничто перед их силой.
Я вытерла слезы тыльной стороной ладони и шумно втянула воздух. В комнате не горела ни одна свеча, лишь вспышки молнии освещали ее, откидывая призрачные тени на стены. Легла на пол и обхватила ноги руками, крепко прижав колени к груди. Слеза скатилась по щеке, оставляя влажный след. Прикрыв глаза, прикусила губу и приготовилась умирать в душе от приступа паники, которая медленно подкрадывалась ко мне, силясь захватить в свои объятия.
Я прислушалась и поняла, что дождь начал стихать, а в окно кто-то слабо стучится. Резко вскочив, я оперлась ладонями об пол и устремила взор на звук. Дождевая завеса закрывала всю видимость, но я все-таки смогла рассмотреть призрак сатира, стоявшего у окна и стучавшего иссохшим кулаком в стекло, глядя прямо на меня. Из его глаз текли алые слезы, а рот украшала устрашающая грустная улыбка, от которой все тело передернуло.
– Что тебе нужно? – прошептала, боясь двинуться с места.
Призрак сатира не шевелился пару мгновений, а затем существо нагнулось, подняло с земли ком грязи, размазало его по окну. На стекле, напоминая кровавые подтеки, было написано одно слово:
ОСВОБОДИ
– Что тебе нужно? – вновь повторила я, прижав руки к груди.
Призрак издал свистящий звук и наклонил голову, коснувшись подбородком груди. Он долго смотрел под ноги, а затем неуклюже перебирая пальцы, сложил их в умоляющем жесте. Сердце сжалось. Души привязаны к земле лишь в двух случаях – насильственная смерть и дела, которые еще не совершили.
Его убили.
Эта мысль пришла так внезапно, что я шумно втянула воздух и на четвереньках подползла ближе к окну, силясь всмотреться в черты лица призрака. Привстав, чтобы оказаться лицом с ним на одном уровне, постучала костяшками пальцем по стеклу и следом приложила к нему ладонь. Сатир медленно поднял глаза. В его взгляде что-то, отдаленно напоминающее благодарность, и он повторил мой жест, прикоснувшись к прохладной поверхности. Его ладонь оставила грязный отпечаток, и призрак чуть мотнул головой, стараясь осознать, почему пальцы не прошли сквозь стекло. Моя магия подхватила тело сатира и сжала в своих объятиях, окутывая едва заметной дымкой.
– Моя сила ненадолго, но дарует тебе минуты жизни.
Сатир смотрел на меня испуганным взглядом. Резко вскинув голову, он зашевелил губами, произнося что-то нечленораздельное, пока я не услышала хриплое, тихое «спасибо». Я улыбнулась уголком губ и задала вопрос, который волновал больше всего:
– Ты не причинишь мне вреда?
– Н… н… нет… п… п… помоги.
Призраки не врут. Сатир не смог бы обмануть, даже если бы сильно этого хотел.
– Подожди меня на окраине леса.
Существо кивнуло, развернулось и, прихрамывая на левую ногу, побрело к назначенному месту. Вытерев высохшие слезы тыльной стороной ладони, я быстро достала из шкафа теплые штаны, рубашку из овчины и накидку с мехом медведя на капюшоне. Обулась в высокие сапоги, доходившие до середины икры, укрыла голову накидкой и, стараясь не шуметь, вышла из дома. Я подула на пальцы, чтобы разогреть их, и, перепрыгивая через лужи, добралась до назначенного места, где стоял призрак, слегка пошатываясь. Его силуэт начал медленно таять, будто существо готовилось к тому, чтобы освободиться и уйти в Забвение.
Призраки не лгут.
Глубоко вздохнув, чтобы унять страх, я в порыве схватила сатира за ладонь и крепко сжала пальцы. Тот перестал рябить и будто помолодел. Передо мной стоял сатир лет сорока с легкой щетиной, изогнутыми рогами и улыбкой, полной боли. Голубые глаза, подобно сапфирам, смотрели со смиренностью и благодарностью.
– Покажи, где тебя похоронили. Мы можем молчать, если тебе так будет лучше, – предложила я, на что сатир замотал головой. Все его движения были как у марионетки – неуклюжие, хаотичные. Он старался подстраиваться под мои шаги, будто вспоминая, как это – быть хозяином самому себе, своему телу.
– К …как т… тебя з…зовут?
– Касандра, а тебя?
– К…линс.
Между нами повисло неловкое молчание. Я кинула беглый взгляд на сатира, который шел рядом, одной рукой держась за мою, а вторую прижимая к груди.
– Как ты нашел меня, Клинс?
– О…она с…сказала?
– Кто?
– С…смерть.
Я сжалась, услышав лишь одно упоминание о Смерти. Ее игры и тайны начинали порядком надоедать, но не было ничего, с чем бы я могла противостоять ей. Я погрузилась в собственные мысли настолько, что не заметила, как мы вышли на поляну, посреди которой рос массивный дуб. Сатир, освободив ладонь из моей, поднял руку и указал на небольшой бугорок под деревом.
– Т…там.
– Это… твоя могила?
– Д…да.
– Но кто…
– Д…дьявол. Он п…помог.
Я нахмурила брови и перевела взгляд на могилу сатира. Все дьяволы славились тем, что использовали свою магию во зло, заключая сделки с отчаявшимися и потерянными, множа при этом собственные силы. Они порочны, зависимы от власти и почитания. Все их слова, мысли казались настолько правильными и не искаженными злостью, что порой закрадывалась мысль, что за этой маской благодетеля скрывается обман.
Иллюзия.
Я сделала пару нерешительных шагов и опустилась на колени перед могилой сатира, прислонив ладони к холодной земле. Влажная от дождя почва безжалостно липла к одежде и коже, но я сосредоточилась на ощущениях, которые разгорались в душе, подобно множеству искр, готовых в одночасье вспыхнуть. Прикрыв глаза, почувствовала слабое движение с правой стороны, поняла, что это призрак встал в нескольких метрах от собственной могилы, наблюдая за мной.
– Ты не боишься? – тихо спросила перед тем, как начать ритуал.
– Н…нет.
Я едва заметно кивнула и втянула воздух, затаив дыхание. Магия, подобно змее, заструилась между пальцев, окутав могилу сатира. Призрак начал слегка подрагивать и дергаться, будто через него пропускали разряды тока.
– Магия, призванная исцелять, помоги душе найти покой и пристанище. Даруй ей рай, где она будет чувствовать себя в безопасности. Помоги душе уйти в Забвение и дождаться часа своего перерождения, сохранив воспоминания прошлой жизни.
С каждым произнесенным словом призрачная оболочка сатира будто протыкалась невидимыми штыками и клинками, оставляя глубокие борозды, сквозь которые струилось темное свечение. Существо запрокинуло голову назад и распахнуло рот в крике, так и не сорвавшемся с губ. Из горла призрака, словно лавина, устремился вверх золотистый луч, уходящий в небо и освещающий его алым заревом. Мои руки дрожали, голос срывался до хрипоты, но я продолжала произносить слова заклятия, чувствуя, как из носа потекла кровь. Призрак, от которого остались рваные клочки призрачной плоти, повернулся и встретился со мной взглядом. Дуновение ветра, которое ворвалось на поляну, растворило призрак, превратив его в пепел. Спустя мгновение от сатира ничего не осталось, кроме могилы, где догнивало тело.
Я рухнула на землю и стерла тыльной стороной ладони кровь, сочившуюся из носа. Кинув взгляд на то место, где недавно стоял призрак, мотнула головой и почувствовала тупую боль, растекающуюся по телу.
Я попыталась поднять ладонь к лицу, но рука не слушалась, безвольно повиснув вдоль тела. Паника разрасталась в душе, застилая разум. Перед глазами заплясали размытые тени, и, перед тем как провалиться в темноту, я увидела размытый силуэт сатира, который настороженно изучал мое лицо.
– Ты же должен быть мертв…
– С чего это? – возмущенно произнес сатир и прищурился, выставив рога вперед.
– Я же… освободила тебя.
Я не расслышала последние слова существа и позволила тьме принять меня в свои объятия.
Желтое древо – дар исцеленья,
Сила такая не многим дана.
Белая дева силою воли
Может свободу дать душам одна.
Тот, кто умер в мученьях, получит
Забвенье, как то и предрешено.
Страданья больного дева облегчит,
К жизни вернет тело его.
Стоит силе жизни столкнуться
Со страданьями душ, что в сердце живут,
Как две волны вместе найдутся,
Ветви и древо на землю падут.
Желтый камень, оставшийся от некогда могущественного Древа, освещал сумеречную поляну своим свечением, нагоняя на жителей селения смиренность от настигнувшей кары.
Клерс
Я пробирался сквозь густую низкорослую траву, которая хватала своими влажными от дождя ветвями потерявшихся спутников. Отмахиваясь от них, как от назойливых мух, крепко сжимал кулаки и продвигался все дальше, покуда тьма не обступала со всех стороны, зазывая в свои объятия.
– Я уже иду, отец.
Дождь хоть и затих, но противно моросил. Пробравшись сквозь густые заросли, я увидел массивный дуб, под которым находилась могила отца. Сделав пару шагов, резко остановился, заметив на ней какое-то движение.
Девушка. Фея. На могиле отца, едва живая, сидела девушка. В несколько шагов преодолел разделяющее нас расстояние и оказался около нее. Фея вскинула на меня одурманенный взгляд и, прокашлявшись, прохрипела:
– Ты же должен быть мертв…
– С чего это? – возмущенно произнес я и прищурился, выставив рога вперед.
– Я же… освободила тебя.
Девушка повалилась на бок и прикрыла глаза.
– Ну, нееет… нет-нет-нет. Черт! – Попытавшись приподнять девушку, почти что взвыл от бессилия, поняв, что на руках далеко я ее не унесу. – Мулцибе́р, демоническая твоя сущность, угораздило тебя вляпаться в неприятность так не вовремя!