Я провела шершавой ладонью по запястью и обнаружила, что плоть на ней отошла, оставив глубокую кровавую борозду.
– Нет… нет, еще рано. Я не могу, – крепко обхватив запястье, сдерживая слезы боли, я пыталась сконцентрироваться и призвать крохи магии, которые еще теплились в теле, чтобы залечить рану. Но та, будто насмехаясь над моими жалкими попытками, разрасталась все сильнее. Несколько неглубоких гнойничков образовалось около локтя, уходя выше.
Я приоткрыла завесу Забвения, чтобы спасти Мулцибе́ра и Касандру. Осознавала, на что шла, но не ожидала, что осталось так мало времени провести среди тех, кто дорог. Меня предупреждали, что желания джинна – опасная вещь, граничащая со смертью, но я не могла поступить иначе. Он был так одинок. Я помню это как сейчас…
На улице шел дождь и завывал между деревьев ветер, в котором чувствовался запах перемен. Накинув лишь тонкий плащ из овечьей шерсти, я запахнула края поплотнее и вышла из крепости под покровом ночи, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Не успев сделать и пары шагов, промокла насквозь. Тихо выругавшись, быстро скользнула до окраины леса и скрылась среди деревьев, достав из кармана небольшой осколок аметиста, который чуть подсвечивался в сумраке ночи.
Алке́ста подарила мне его, когда Мулцибе́ра избрали Высшим.
Прижав камень к груди, я подставила лицо под капли дождя и прикрыла, позволяя влаге смыть усталость.
– Алке́ста, прошу, помоги. Я никогда ни о чем тебя не просила, но сейчас… умоляю, помогите с Ве́дасом спасти душу демона.
Камень в ладонях начал нагреваться – не обжигая, лишь даруя приятное тепло. Услышав хруст яблока сквозь дождь, я резко распахнула глаза и развернулась, заметив, как Алке́ста, прислонившись боком к стволу дерева, ела фрукт, с которого стекал алого цвета сок. Ве́дас, словно страж, парил рядом с банши и не сводил с нее пристального взгляда. Крепко сжав кулаки, джинн мотнул головой и, не сдержавшись, заправил выбившуюся, прилипшую к шее прядь волос Алке́сты за ухо. Та что-то произнесла Ве́дасу на непонятном мне языке, но в глазах мужчины я прочитала детский восторг от слов девушки. Прокашлявшись, сжала ворот плаща, чтобы унять дрожь.
– Алке́ста, Ве́дас, – смиренно склонив голову перед каждым в знак уважения, я продолжила: – Спасибо, что отозвались на мой зов. Я бы не стала тратить ваше время попусту, но…
– …ближе к делу, Джойс.
Ве́дас, прямолинейный, не терпящий отлагательств и длинных разговоров Высший. Его стойкости и умению вести бой позавидовал бы каждый, но выдержка не была сильной стороной джинна.
– Где твои манеры, Ве́дас? Ты выставляешь нас невоспитанными дикарями. Немедленно извинись перед Джойс.
Джинн сжал челюсти со скрипом, но, встретившись взглядом с Алке́стой, он шумно выдохнул и, повернувшись ко мне, соединил ладони лодочкой, прислонив их ко лбу.
– Прошу простить мою дерзость.
Алке́ста похлопала джинна по плечу и лучезарно улыбнулась, когда тот ухватился за ее ладонь и переплел их пальцы. Между этими двумя что-то происходило, вот только банши воспринимала это как игру, а в глазах Высшего стояла невыносимая тоска, от которой защемило сердце. Вспомнив, что я все еще здесь, Алке́ста задумчиво посмотрела на обгрызенное яблоко, затем на меня.
– Мы услышали твой зов и явились, Джойс. Чем мы можем помочь?
– Помогите спасти Мулцибе́ра от погибели.
– Но я не чувствую, чтобы ему что-то угрожало, – подал голос Ве́дас, нахмурив брови.
– Опасности для жизни нет, но умирает душа. Одиночество, разочарование, чувство, будто ты везде лишний, не дает ему покоя и завладевает разумом и сердцем. Пока могу, я должна спасти его. Но моя магия настолько истончилась, что едва в силах сотворить простое заклинание.
Алке́ста склонила голову набок и откинула яблоко в сторону. Ве́дас застыл, догадавшись о моей просьбе. Металлические кольца впились в его мышцы с такой силой, что кровь небольшими струйками начала стекать по рукам, распарывая кожу.
– Но что мы можем сделать, Джойс?
– Помогите мне исполнить мое единственное желание. Помогите спасти душу Мулцибе́ра.
– Но чем? – искренне удивилась Алке́ста.
– Кровь. Ей нужна наша кровь, – сухо констатировал Ве́дас, глядя на меня сверху вниз, подавляя своей силой и мощью. Джинн от переполнявшего гнева будто даже увеличился в размерах – голова задевала ветви деревьев, которые росли в двух метрах над землей, кончик дымчатого хвоста подрагивал, металлические кольца тонкой россыпью на руках лопались один за другим, неслышно опадая на землю.
– И всего-то? – выгнула бровь Алке́ста и улыбнулась, подойдя поближе и положив свои ладони поверх моих. Пальцы ее были прохладными и липкими от сока яблока. Я не отдернула руки, наоборот, порывисто обняла Высшую и зарыдала. Та приобняла меня и прижала к груди, поглаживая ладонями по спине, успокаивая. От Алке́сты приятно пахло кисло-сладкими яблоками и хвоей.
– Почему ты так хочешь спасти его, когда он не желает быть спасенным? – шепот Высшей раздался около уха.
– Потому что не смогла спасти своего ребенка. Должна… Я не могу встретиться со своим сыном там, на небесах, и сказать, что не справилась, не смогла. Он наблюдает за мной и ждет, когда приду к нему.
– Ты хочешь сделать это в память о сыне?
Ком стоял в горле, лишая возможности произнести хоть слово. В ответ я лишь кивнула, едва сдерживая рвущиеся наружу рыдания.
– Джойс, ты должна знать, что я всегда буду на твоей стороне, но готова ли ты пойти на такой опасный шаг, зная, что и твой путь может закончиться так скоро?
Я подняла заплаканные глаза и, едва заметно кивнув, прильнула щекой к ладони Высшей, которая в невесомом прикосновении дотронулась до лица. Мы обе не могли разобрать, где заканчивались слезы, а где начинался дождь. Ве́дас, стоя чуть поодаль, с болью смотрел на нас, обнявшихся. Я чувствовала, как джинн проживает эту боль как свою, но сдержанность и отчужденность не позволяли открыто выразить чувства.
Наши тела промокли, и мы разомкнули объятия. С сестрой не нужны были слова – мы научились понимать друг друга без них. Глаза служили проводниками душ, с помощью которых разделяли всю боль и радость.
Алке́ста. Такая родная и такая далекая, она стояла передо мной, будто и не было этих лет, что разделяли нас.
– Мы поможем тебе, – нарушив тишину, произнесла Высшая и коснулась прохладными губами моего лба. Я почувствовала, как покой и умиротворение уютным одеялом укрывают мой разум от невзгод и печали. Алке́ста пристально посмотрела, задавая немой вопрос: «Готова ли ты загадать свое единственное желание?» Хотя разум был спокоен, тело дрожало не то от страха, не то от предвкушения. В ответ кивнула и медленно начала закатывать рукава промокшего плаща. Я больше не плакала. Разум очистился от эмоций, которые отравляли душу, позволяя вдохнуть полной грудью.
Алке́ста и Ве́дас наблюдали за каждым моим движением, будто ждали, что передумаю. Но я упорно продолжала закатывать рукава до локтя. Протянув ладонь, кивнула и поджала губы, наблюдая за тем, как Высший, проведя ладонью в воздухе, произносил слова заклинания. Нарисовав треугольник и резко его перечеркнув, джинн подхватил кинжал, который поблескивал в лунном свете.
– Я начну, – негромко произнес Ве́дас, но даже сквозь дождь я услышала его голос.
Вспоров кожу на ладони, он передал кинжал Алке́сте, повторившей жест, и та, замешкавшись, протянула оружие рукоятью вперед. В ее глазах стояла мольба. Отмахнувшись от сомнений, зарождающихся в душе, я выхватила кинжал и провела острием по запястью, почувствовав, как кровь начала скапливаться в ладони. Ветер, ворвавшись на поляну, подобно смерчу, вырывал кустарники с корнями и отбрасывал их в сторону, будто те были лишь тростинками, мешающимися под ногами. Стихия брала власть над всем живым, окутывая наши тела магическим щитом. Ве́дас протянул окровавленную ладонь, Алке́ста повторила его жест. Я обхватила их истерзанную плоть своей, соединяя кровь.
– Я принимаю силу, дарованную Высшими. Покуда магия их множится, подобно необузданной буре, выражаю свою последнюю волю, которая исполнится с моим последним вздохом. Бог смерти, ставший Забвением, пристанищем для погубленных душ, даруй Мулцибе́ру, демону, чья душа расколота на множество осколков, ту, которая возродит любовь и преданность, радость и счастье. Даруй ему надежду. Воссоздай из пепла ту, что займет его мысли и сердце, станет единственным пристанищем. Воссоздай ту, что сможет обуздать ураган тоски, который бушует в душе Мулцибе́ра. Своим единственным желанием нарекаю себя на вечную службу тебе по ту сторону Забвения. Своим желанием я нарекаю себя пойти на зов Смерти, когда та придет.
Ветер, затихший на мгновение, с новой силой принялся завывать со всех сторон. Его щит начал трескаться от напора магии, которая шла из нутра Высших: изумрудная – Алке́сты, оранжевая – Ве́даса. Их силы соединялись с моей, которая едва теплилась, но теперь разгоралась с каждым мгновением все сильнее. Порыв ветра подхватил меня и приподнял над землей, заставляя разжать окровавленную ладонь. Я прикрыла глаза и почувствовала прилив сил, который не испытывала вот уже несколько лет. Тело окуталось белоснежной дымкой, извиваясь, устремляясь ввысь, к звездам. Меня будто резко дернули за крючок, который торчал в душе, заставляя распахнуть глаза. И я послушалась. Не смогла сдержать слез, когда увидела, как ярко светили звезды, которые подпитывала моя магия. Белоснежной стрелой непрожитые годы устремились туда, где находилось Царство бога смерти, который ни на миг не переставал наблюдать за своими детьми, выбравшими жизнь. Небосвод вспыхнул, осветив поляну алым светом.
Жертва была принята. Желание было услышано.
Тело плавно опустилось на землю. Алке́ста, не сдержав стона облегчения, обхватила меня и крепко прижала к себе, разрыдавшись. Ее плечи подрагивали, слезы текли по лицу. Дождь перестал лить, оставив после себя размытую землю и запах свежести, витавший в воздухе. Аромат надежды, очищения, возрождения. Мы сидели на холодной земле, обнявшись, пока солнце не начало восходить. Первые лучи соскользнули по верхушкам деревьев, пробуждая птиц, чье пение начало доноситься со всех сторон, вселяя в душу спокойствие. Алке́ста была похожа на куклу, лишенную эмоций. Ее взгляд блуждал по моему лицу, силясь понять, сколько осталось, прежде чем душа вернется к отцу. Я разомкнула объятия и, не успев встать, почувствовала железную хватку сестры на своем запястье.