Ламия, зашипев, привлекла к себе внимание и указала на стол, затем на рот, показывая, что скоро принесут еду. Я кивнула и улыбнулась существу в знак благодарности. Судя по тому, как дернулся ее кончик языка, издав свистящий звук, она осталась довольна.
– Я хотела бы смыть грязь. – Устало произнесла, понимая, что еще немного и события сегодняшнего утра и вчерашней ночи подобно лавине обрушатся на мое тело и сознание. Надо было смыть всю грязь, которая впиталась в кожу за последние сутки.
Ламия дернула хвостом и позвала за собой в ванную. Пару раз хлопнув в ладоши, существо указало на лохань и скрылось в дверях, колдуя над столом, на котором уже начали появляться первые блюда, приносимые другой прислугой. Я подавила зевок и прошла внутрь, охнула, увидев, как лохань наполнялась водой, от которой шел пар. Не удержавшись, я пару раз хлопнула в ладони и чуть ли не завизжала от радости, когда лохань перестала наполняться. Повторив жест, довольно улыбнулась, когда пар над жидкостью стал гуще и жарче, окутывая собой ванную комнату.
Закрытая дверь заглушила все звуки, которые исходили снаружи. Яростно сняв с себя злосчастное платье, откинула его в сторону и окунулась в огненную воду. Кожа болезненно запульсировала, но я не позволяла себе встать, стараясь выжечь последние события из каждой своей поры.
Я пару раз моргнула и, схватив брусок мыла, начала им яростно намыливать кожу, отчего та местами покрылась мелкими царапинами от моих ногтей. Растворилась в боли, которая отзывалась в каждой клеточке моего тела, но самое страшное было не это – что-то треснуло, надломилось в душе, когда перед глазами всплывало лицо Йенса, в котором сквозили жестокость и животное желание. Не было нежности, любви, о которой он столько лет твердил, лишь горечь и боль, что не хотел принимать. Мужчина не желал верить, что я не люблю его и никогда не любила. Сущность орка была преисполнена жестокости, но даже его сородичи никогда не позволяли себе подобного. Эти существа были кровожадными, убивали без жалости, рука никогда не дрожала, клинок всегда наточен, и они всегда знали, куда бить, чтобы враг умирал в долгих муках. Но орки никогда не позволяли себе насилия к женщинам.
Всхлипнув, перестала тереть мылом кожу, с которой полосами стекала кровь, окрашивая мыльную воду в алый цвет. Не стала и не хотела призывать магию, желая насладиться этими жгучими ощущениями безысходности сполна. Боль действовала отрезвляюще.
Я безвольно опустила руки в воду и прикусила нижнюю губу, стараясь успокоиться. Так редко позволяла себе показывать собственную слабость, что легче было дождаться ночи и открыть свою душу, прорывая кровоточину, что клеймом отпечаталась на сердце.
Я задержала дыхание и погрузилась под воду, закрыв глаза. Воздух медленно покидал легкие, но, воспользовавшись магией, я создала вокруг лица подобие воздушного купола, чтобы дышать. Легкость в теле позволила немного расслабиться и погрузиться в воспоминания.
Первые отголоски магии, которые раскрылись спустя несколько месяцев после того, как Злата нашла меня в лесу.
Тренировки с Йенсом, когда он пытался научить меня ближнему бою и орудовать кинжалом и мечом, чтобы я смогла постоять за себя, если не будет возможности использовать магию.
Встреча с лесными созданиями, с которыми я могла разговаривать всю ночь напролет, не боясь быть осмеянной.
Первая смерть на моих руках.
Призраки, которые стали видеться по ночам, умолять их освободить.
Грубые, почти что животные прикосновения Йенса, где сквозила истинная сущность орка.
Злата, которая…
Не успела я предаться очередному воспоминанию, как кто-то обхватил за плечи и резко дернул на себя. Купол вокруг лица лопнул, словно мыльный пузырь, и я, перед тем как вынырнуть, глотнула воды. Закашлявшись, руками пыталась убрать мокрые волосы с лица, которые закрывали обзор. Чья-то грубая, шершавая ладонь одним движением откинула их и заправила назад. На коленях около ванны стоял Высший, осматривая обеспокоенным взглядом. Обхватив мое лицо руками, он большими пальцами вытирал влагу с кожи. Я пыталась освободиться, но он крепко удерживал в своей хватке мою голову.
– Что ты пыталась сделать? – несмотря на нежность прикосновений, в его голосе прозвучали стальные угрожающие нотки.
Прокашлявшись, я потерла кулаками глаза и сплюнула мыльную воду в лохань, проигнорировав удивленно выгнутую бровь Высшего. Мое тело по грудь погрузилось в воду, скрывая наготу под слоем пены.
– Пыталась расслабиться.
– Под водой? Интересный ты, однако, выбрала способ… расслабиться, – недоверчиво протянул Мулцибе́р, убрав свои руки от моего лица и сев на край ванны. Согнув одну ногу, он положил на нее руки и чуть склонил голову набок. Одет демон был лишь в светлые штаны, на которых виднелась засохшая кровь. Я сглотнула и медленно подняла взгляд, многозначительно уставившись на Мулцибе́ра.
– Ммм?
– У вас… у вас кровь на штанах.
– Я знаю, и что? – парировал Высший, и я заметила, как уголок его рта дрогнул в улыбке, которую он сразу же убрал с лица.
– Мне тоже приготовлена одежда… с кровью?
Мулцибе́р пару раз моргнул и, не удержавшись, засмеялся. Его темные изогнутые рога, устремленные ввысь, покрылись капельками пара, который плотным туманом окутал ванную комнату. Демон, стараясь успокоиться, прикрыл рот рукой, но нервные смешки рвались наружу.
– Не вижу ничего смешного, – фыркнув, руками начала разводить пенную воду в стороны. Должна признаться, это успокаивало куда больше, чем предаваться воспоминаниям под толщей воды. Подхватив пену в ладонь, поднесла ее к лицу и дунула на Мулцибе́ра, который уже не смеялся, а внимательно следил за каждым моим движением. Не убирая ладонь ото рта, он облокотился о колено и подался телом вперед, сократив расстояние между нами. Магия, клубившаяся вокруг демона, устремилась на меня, пытаясь опутать, подобно паутине. Но стоило дымке приблизиться, как моя магия белоснежной стрелой набрасывалась на нее и превращала обе силы в подобие искр, которые осыпались в ванну алым пеплом.
– Что это значит? – спросила я, продолжая наблюдать за этим странным явлением.
Глаза Мулцибе́ра округлились. Убрав ладонь от лица, он медленно выпрямился и встал с края лохани. Вскинув руку вверх, вновь призвал магию, направив поток на меня. Но все повторилось вновь – моя сила, подобно взбесившемуся дикому псу, набросилась на багровый туман, превращая его в искры.
– Надо же, как интересно…
Мулцибе́р медленно опустил руку и хмыкнул, обнажив белоснежные зубы. Рваные шрамы вокруг рта сделали черты лица Высшего еще более жестокими и демоническими.
– Может, объясните мне, что происходит? – громко произнесла я. Ужаснулась, когда моя сила потеряла контроль, желая выбраться на свободу, не подчиняясь приказам.
– Я пытался использовать на тебе магию, но, как видишь, не сработало…
– Что?!
– Что? – недоуменно парировал Высший и поднес ладони к лицу, недоверчиво изучая их. Казалось, демон никак не мог понять, что пошло не так.
От услышанного меня затрясло уже от злости. Схватив почти что растворившуюся в воде пену, я швырнула ее в демона. Тот поднял удивленный взгляд, что сделало его лицо по-мальчишески привлекательным, даже несмотря на ужасающие шрамы, которые украшали лоб и улыбку Мулцибе́ра.
– Не сработало…
– Не сработало что именно? То, что вы хотели покопаться в моих мозгах уже который раз, или то, что хотели внушить свои похабные мысли, принуждая испытать вожделение?! – злобно прошипела я и привстала в ванной, схватившись пальцами за края лохани.
– Все… – Мулцибе́р, который отвел ладони в стороны, пристально изучал мое тело – его глаза вспыхнули демоническим огнем, на лбу и шее выступили жилы, заходили желваки.
– Выйдите отсюда!
– Ты забываешься, фея… Мое терпение небезгранично, – тихо произнес Мулцибе́р.
– Плевать. Повторюсь – мне нечего терять. Все угрозы – пустой звук. Можете убивать здесь, сейчас. Сопротивляться не буду. К тому же вы всегда можете отослать обратно в селение, как только мое общество вам наскучит, правитель.
Хотя мое лицо не выражало в этот момент ничего, внутри я ликовала от собственной храбрости и страшилась собственной тупости, которая позволила мне общаться с Мулцибе́ром в подобном тоне.
В первую очередь я хочу быть другом для своих подчиненных, которые меня любят и уважают, а уже потом – правителем, которого почитают и боятся.
Мулцибе́р несколько мгновений стоял в молчании. Его негодование выдавал лишь нервно дергающийся кадык. Он склонил голову и, распахнув дверь из ванной комнаты, бросил через плечо:
– Если захочешь покончить жизнь самоубийством, есть куча других способов. Ни я, ни прислуга не захотят вынимать наутро утопленника из ванной комнаты. Скажи спасибо ламии, которая побоялась врываться в ванную и приползла ко мне, чтобы проверил, жива ли ты. Рад, что все обошлось. Еда на столе, часть вещей в шкафу, остальное довезут в обед. Приятного вечера, Касандра.
Мулцибе́р тихо прикрыл за собой дверь, но я заметила, как сильно обхватили его пальцы дверную ручку. Несмотря на то что демон был правителем континента, он обращался с прислугой почтенно и уважительно, не пытался пристыдить моими глупыми пылкими речами, лишь слушал и сдерживался из последних сил.
Опустившись в воду, я согнула колени и положила на них голову, обхватив ноги руками. Неприятное ощущение в душе разрасталось будто клубок. Паника, страх, принятие, неизбежность – гамма чувств отразилась внутри, скребя своими когтями, вызывая дурноту.
Лишь когда вода остыла, я вылезла из лохани, обтерла тело полотенцем и покинула ванную комнату. Распахнув дверцы шкафа, вынула одну из трех туник, что висели на вешалке, и накинула на себя. Изумрудный шелк приятно холодил кожу.
На столе стояли ваза с фруктами, вяленое мясо, хлеб и кубок вина. Положив в рот одну виноградинку, я дошла до кровати и легла, накрывшись одеялом с головой.