Сон не заставил себя долго ждать, и спустя пару минут я крепко спала.
Джойс
Последний вздох перед гибелью.
Я стояла около распахнутого настежь окна, наблюдая за тем, как солнце медленно садится за горизонт, окрашивая небосвод в золотистые оттенки. Смиренно прижав ладони к животу, вдыхала прохладный свежий запах, стараясь запомнить, каково это – жить. Годы идут, а зачастую смертные не замечают, как радости проходят мимо них – первая влюбленность, первая близость с тем, к кому тянется душа, чувство окрыленности и бесконечности, которые в одно мгновение могут превратиться в сущий ад на земле. Стоит испытать минутную эйфорию, как жизнь кидает о землю, заставляя вспомнить, что радость быстротечна. За все приходится платить – за объятие, поцелуй, вздох. К сожалению, я поняла это слишком поздно.
Стоя у окна и рассматривая небосвод с россыпью звезд, который окрашивался в темные оттенки, благодарила судьбу, что последние минуты я проведу там, где была счастлива моя душа.
Мулцибе́р, мой мальчик… Перед глазами возникал его образ тогда, в лесу, – испуганный взгляд, сжатые кулаки и губы, но сердце, полное отваги и невысказанной любви, которую он копил долгие годы, не имея возможности показать, каково это – быть рядом с тем, кто примет тебя со всеми изъянами и недостатками. Чем старше становился демон, тем сильнее обрастало его сердце жесткой коркой, которая не пропускала ни одно чувство. Он был сострадателен, всегда готов помочь, но за всю жизнь так и не испытал чувства любви, о котором говорят в книгах и поют в песнях.
Любовь – это добровольный выбор, который делает каждый. Это чувство окрыляет, наполняет душу искренней и почти что детской радостью, что заставляет сердце биться вновь и вновь, затягивать раны прошлого. Но любовь – это не только объятия и поцелуи – это огромная работа над собой. Контроль, власть, ревность порой затмевают разум влюбленного и не дают возможности дышать полной грудью, заставляя задыхаться в собственном бессилии. Любовь – это свобода. Любовь – это вера в своего партнера. Любовь – это то самое хрупкое чудо, которое надо напитывать магией верности, нежности и страсти. Пройдет время, и влюбленные смогут увидеть плод собственных стараний – крепкий союз двух сердец, которые повязаны между собой на долгие годы, покуда Смерть не разлучит их. Но кто сказал, что после того, как умирает душа, она перестает любить, уничтожая воспоминания прошлого?
Я прожила девять жизней, и в каждой из них страдала, кромсая душу в мелкие куски, которые уже никогда не соберутся воедино. Она напоминала истерзанную плоть, что уничтожал хищник, имя которому – боль воспоминаний. Каждая из жизней далась мне с большим трудом, но я ни о чем не жалела, так как наконец-то смогла понять, что такое любовь, пусть и за такой короткий срок. Душа возлюбленного канула в Забвение, но мой ребенок, мой мальчик ждет среди звезд, просыпаясь от младенческого сна смерти и протягивая свои крошечные ручки навстречу новому дню. Малыш чувствует, что скоро мама придет к нему, обнимет и скажет, как долго ждала этой встречи. Одна звезда ярко засветилась, и я непроизвольно улыбнулась, позволяя слезам стекать по щекам.
Мое единственное желание было исполнено. Но я оттянула момент ухода в Забвение у Смерти, которая согласилась дождаться, когда Мулцибе́р и Касандра встретятся. Чувствовала, что этот момент скоро наступит, поэтому подготовилась к нему заранее.
Пламя свечи колыхалось от ветра, перо, чернила и сверток бумаги лежали на столе. Убрав руки с живота, я обошла комнату и, тихо отодвинув стул, чтобы никого не разбудить, села и положила руки на деревянную поверхность. Пару раз сморгнула слезы и, взяв перо, окунула его в чернила и начала водить им по свертку. Прикрыв рот, чтобы подавить рвущиеся наружу крики боли и отчаяния, продолжала писать то, что было у меня на душе. Надеялась, что Мулцибе́р поймет и простит. У него не было никого, кроме меня и сатира, но мое время пришло. Касандра – вот кто сможет затянуть его кровоточащие раны, которые превратились за столько лет в окровавленные рытвины.
Мой мальчик, когда ты найдешь это письмо, меня уже не будет в живых. Прости, что не смогла сказать всей правды в лицо. Прости, что заставлю твою душу страдать, но этот нарост, что отравляет изнутри, надо сорвать и позволить будущему наступить. Я хочу, чтобы ты знал одно – даже после смерти буду оберегать и молиться мойрам, чтобы они позволили тебе познать всепоглощающую любовь.
Мое единственное желание – твое счастье. Молитвы были услышаны. Я загадала, чтобы в твоей жизни появился человек, с которым сможешь быть самим собой без прикрас и тайн.
Страдая всю жизнь, я хотела лишь одного – даровать спокойствие и любовь тому, кто заменил мне сына. Дьяволу, удел которого – пороки и темные желания смертных и чудовищ. Мужчине, чье сердце обволакивал мрак, уничтожающий хрупкую душу. Будь счастлив, мой мальчик, прощай и прости.
Фея – она твоя судьба. Запомни, мой мальчик, одну простую истину – счастье надо заслужить, его надо вырвать из цепких лап сомнений и недоверия. Вам предстоит пройти долгий и мучительный путь, но в конце вы оба будете вознаграждены. Любовь – величайший дар всего живого, но не каждый имеет силы и смелость сохранить это чувство на протяжении всего пути, отведенного нам жизнью.
Твой дар бессилен против любви, мой мальчик, ты сам должен будешь ее заслужить – словами, поступками, делами. Это чувство не ведает границ. Оно делает влюбленного непобедимым.
Заслужи любовь феи, стань счастливым и даруй ей свою верность и истинное чудо.
Мне не удалось сохранить свою любовь, так сделай это ты.
Прости, мой мальчик, и прощай.
Если ради твоего счастья мне придется умереть еще сотни раз, я буду готова.
Закрой свое сердце от боли и обид и распахни двери в будущее, которое уже наступило.
Навеки твоя, Джойс.
Посмертно твоя, Жизнь.
Дрожащими руками я положила перо, отодвинула сверток подальше и, вцепившись пальцами в лицо, хрипло закричала, стараясь хотя бы на мгновение заглушить боль, что убивала. Слабый шорох за спиной заставил вздрогнуть и рвано задышать. Я прижала ладонь к сердцу, которое замедляло свои удары, отмеряя последние минуты жизни.
– Сестра…
Хлоя. Мне не надо было оборачиваться, чтобы догадаться, что сестра стояла за спиной и обхватывала ладонью косу, обрывающую линии жизни. Ее голос был полон нежности и тоски, от которого сердце начало ныть и сжиматься в тиски еще больше. Я знала, что она придет тогда, когда буду готова. Хлоя не торопила, давая возможность насладиться смертной жизнью сполна. Я закончила свой земной путь, и теперь пора было возвращаться домой, в Забвение, где ждала семья. Где ждал мой сын.
– Сенсия… посмотри на меня.
Я мотнула головой и опустила руки на колени, сжав подол платья, впиваясь пальцами в ладонь. От холодных прикосновений сестры к плечам издала сдавленный всхлип и приоткрыла глаза, увидев, как ткань увлажнилась от слез.
– Что теперь будет? – тихо спросила я, заведомо зная ответ. Смерть без Жизни сможет просуществовать год, а затем ей нужно будет найти преемников среди живых, кто согласится обречь свои души на вечные скитания между мирами.
– Это все, что тебя сейчас интересует? После стольких лет страданий интересно, что будет дальше, Сенсия? – беззлобно, устало произнесла сестра, массируя мои плечи. Она подготавливала, чтобы переход в Забвение не вызвал животного страха.
– Да…
Смерть молчала, лишь сжимая и разжимая мои плечи, отрезвляя разум болезненными прикосновениями.
– Они пытали твою плоть, оставляли шрамы на коже и в душе, раскалывая ее на множество осколков, которые уже никогда не воссоединятся. Уничтожали тебя, чтобы возвысить себя и скрыть страх перед твоей силой. Они убили твоего ребенка, используя его как жертву. Все предатели и отступники заслуживают одного – вечных страданий после смерти. Их проклятые души, которые напоминают комья грязи, будут просить пощады, но все, что им останется, – упиваться лживыми надеждами, что когда-то этот ад закончится, – сестра склонилась и прошептала на ухо. – Покуда жива я, не дам твоим обидчикам причала в Забвении. Покуда силы еще есть в моем теле, истреблю каждого, вызывая ненависть и злость собственной души.
Я порывисто обхватила ладони сестры своими пальцами и резко развернулась, встретившись с холодным пронзительным взглядом некогда родных глаз.
– Хлоя… ты же не такая…
Сестра нахмурила брови и отдернула руки, развернувшись и начав ходить по комнате.
– Знаешь, сестра, – холодно произнесла Хлоя, – я столько лет слышала от отца, что я не такая – не такая жестокая, не такая властная, не такая жаждущая страданий других. Но никто никогда не спросил у меня, а что представляю собой на самом деле. Я ждала, смиренно ждала, когда отец или некогда живая мать обратят внимание на дитя, которому так не хватает их любви. Но они были поглощены друг другом и не видели, как я медленно шла ко дну, почти что перестав сопротивляться цепким объятиям бездны. В один момент потеряла надежду и обрела ее лишь после смерти. Я стала той, кем хотела быть всю жизнь – вершителем судеб, карающим прогнившие души. У меня есть год, чтобы завершить начатое и исправить ошибки прошлого.
– …А если года окажется мало?
Сестра резко остановилась и медленно перевела взгляд на меня, сощурив глаза.
– Ты сомневаешься в моих силах?
– Я сомневаюсь в том, что еще не стало слишком поздно. Все зашло слишком далеко. Ты должна была избавиться от него еще при рождении, а не даровать шанс на спасение.
– Не тебе меня судить, Сенсия. Не я с возрождением феи нарушила баланс в мире живых и мертвых. Одна душа взамен другой – простой закон, который действует испокон веков, но ты решила обойти меня и сотворить последнее желание с Алке́стой. Лишь Смерть сможет благословить фею, но я этого никогда не сделаю. Без него она просто умрет, когда издам последний вздох. Я заберу ее с собой в Забвение, где фея будет вечной рабыней.