Своим успехом Жюльен Адвент обязан исключительно самому себе. Он не родился ни героем, ни искателем приключений. Начинал он рядовым химиком на скромном жалованье в небольшой лаборатории. Тем не менее ему удалось получить снадобье, позволяющее радикально трансформировать человеческую душу. С его помощью человек мог превратиться в олицетворение абсолютного добра — или абсолютного зла. Как сторонник твердых моральных устоев, Жюльен Адвент принял снадобье и превратился в благородного рыцаря. Рослый, сильный, ловкий телом и быстрый умом, храбрый, великодушный и блистательный — величайший искатель приключений своего времени. Его совершенство было бы невыносимым, не будь он таким обаятельным.
Впоследствии он неоднократно пытался изготовить снадобье еще раз, но безуспешно. Похоже, дело было в некоторой неизвестной примеси в одном из первоначальных ингредиентов, и Жюльен так и остался единственным в своем роде.
Что произошло с Масками Смерти, неизвестно. Неизменно скрывая лица под масками из красной кожи, эта ужасная пара возглавляла организованную преступность викторианской Темной Стороны. Они исчезли, превратившись в сноски на странице учебника истории — как основные противники Викторианского Искателя Приключений. То ли их вывел из игры стремительный прогресс, за которым было не угнаться, то ли уничтожили конкуренты. Многие говорили, что они состарились, потеряли хватку, и их загрызли молодые волки. Жюльен использовал немалые возможности «Найт таймс», чтобы выяснить их судьбу, но безуспешно — Маски Смерти исчезли в туманных глубинах истории и легенды.
Имя женщины, предавшей Жюльена, не сохранили даже легенды. Сам он однажды сказал, что лучшего наказания для нее нельзя и придумать. Больше он никогда и ничего о ней не говорил.
Сидя за редакторским столом, сейчас он насмешливо улыбался, изучая меня внимательными черными глазами. Несмотря на богатый жизненный опыт, Жюльен по-прежнему отказывался видеть мир иначе, чем строго поделенным на черное и белое. Поэтому он часто не знает, как ко мне относиться.
— Я готовлю материал о последних перебоях с электричеством, — приступил он прямо к делу. — Разумеется, ты здесь ни при чем.
— Разумеется, — подтвердил я.
— Недавнее появление здесь Уокера с адским пламенем в глазах и его интерес к твоей персоне следует считать совпадением.
— Я не мог бы выразиться лучше, Жюльен. Я сейчас по уши занят новым делом. Кавендиши.
— Ну да мистер и миссис Кавендиш, таинственные затворники. Гадкая парочка, хотя закон в последний момент почему-то всегда оказывается на их стороне. У меня ничего нет об этом, кроме слухов и сплетен. Наверное, давно пора подготовить про них какой-нибудь материал — просто чтобы посмотреть, как они отреагируют. Они уже целую вечность не подавали на меня в суд. Но вернемся к нашим баранам. Зачем ты понадобился Уокеру?
— Откуда мне знать? — лучезарно улыбнулся я. — Уокеру всегда от меня что-нибудь нужно. Ты собираешься рассказать ему о моем визите?
Жюльен рассмеялся:
— Вряд ли. Мне его подход к жизни нравится еще меньше, чем твой. Он располагает слишком большой властью и слишком безрассудно ее использует. Моральных запретов для него не существует. В скором времени я закончу сбор материалов и посвящу ему специальный выпуск. Да, я спросил его про перебои с электричеством, но он ничего не говорит. Он никогда не говорит всего, что знает.
— A перебои имели тяжелые последствия? — поинтересовался я осторожно.
— Тяжелые, вплоть до катастрофических. Нанесен ущерб на многие миллионы фунтов, несколько тысяч человек пострадали. О погибших пока ничего не известно, но сообщения продолжают поступать. Кто бы это ни сделал, он ударил по больному месту. Нас, разумеется, это никак не коснулось: Виктория-хаус имеет автономную электростанцию. Мы заботимся о своей независимости. Перед самым взрывом тебя видели у здания «Прометей инкорпорейтед», Джон.
Я непринужденно пожал плечами:
— Речь шла о предполагаемой диверсии, и меня пригласили в качестве консультанта по вопросам безопасности. Только они напрасно тянули так долго. Мне повезло, что я успел выбраться оттуда живым.
— А как насчет диверсанта?
Я пожал плечами еще раз:
— Боюсь, теперь о нем уже ничего нельзя узнать.
— Не умеешь ты врать, Джон, и никогда не умел, — вздохнул Жюльен устало.
— Не стану спорить. Но это моя официальная точка зрения, которой я твердо придерживаюсь.
Жюльен помолчал, размышляя.
— Знаешь, Джон, я могу на тебя надавить, причем несколькими способами сразу.
— Попробуй, — ухмыльнулся я.
Шутка показалась нам обоим смешной, но мы не успели насладиться как следует. Дверь распахнулась, в кабинет маленьким смерчем влетел Отто и выбросил из своей сердцевины на стол большую фотографию.
— Простите, что перебиваю, сэр, но художественный редактор хочет знать, подойдет ли эта фотка для нашей статьи об Уокере.
Жюльен мельком глянул на фотографию:
— Нет. Он здесь выглядит почти порядочным человеком. Скажи редактору, чтобы нашел в архиве что-нибудь получше. Должно быть сразу видно, что он — настоящая сволочь. Думаю, это не составит труда.
— Нет проблем, сэр!
Отто втянул фотографию обратно и вихрем вылетел из офиса, громко хлопнув дверью.
Я решил, что Жюльену больно размышлять так долго о бедах «Прометей инкорпорейтед», и рассказал, как в «Пещере Калибана» на моих глазах у самой сцены застрелился один из поклонников Россиньоль. Лицо Жюльена сразу прояснилось.
— Так ты там был? Ты видел беспорядки?
— Точно так, Жюльен. От начала до конца.
Тут мне, конечно, пришлось согласиться сесть за стол с одним из репортеров и рассказать все, «пока детали еще свежи в моей памяти». Я не сопротивлялся, поскольку это отвлекало Жюльена от мыслей о «Прометей инкорпорейтед», а еще я думал попросить его об услуге. Как настоящий джентльмен, Жюльен не любит оставаться в долгу. В отличие от меня.
Жюльен вызвал по интеркому Аннабель Питерс — одно из своих юных дарований. Я не обрадовался, хотя и не подал виду. Я знал Аннабель, а Аннабель знала обо мне слишком много. На ее счету несколько статей о моем возвращении на Темную Сторону после пятилетнего отсутствия, и там было много соображений как о причинах возвращения, так и о возможных последствиях этого для Темной Стороны. Многие из ее выводов расстраивали меня своей точностью.
Она ворвалась в кабинет Жюльена с диктофоном наготове — яркий свитер, длинное лицо, лошадиная улыбка и безжалостный взгляд. Умненькая девочка. Она энергично пожала мою руку.
— Джон Тейлор! Очень рада вас видеть! Поболтать с вами для меня — редкое удовольствие!
— В самом деле? В последней статье вы писали, что я угрожаю стабильности Темной Стороны…
— И в самом деле угрожаете, — кивнула она рассудительно. — А что вы делали в «Прометей инкорпорейтед», Джон?
— Мы эту тему уже обсудили, — твердо ответил я. — Мы сейчас говорим о беспорядках в «Пещере Калибана».
— О, Россиньоль и загадочные самоубийства! Изумительный материал! Ей правда ноги мозгами забрызгало?
— Дурные новости летят на крыльях, — заметил я.
Аннабель села напротив и включила диктофон. Я все рассказал, по возможности не выпячивая своей роли в развитии событии. Я постарался, чтобы мой рассказ создал впечатление, будто расследование касается только Кавендишей и никак не Россиньоль. Подробности своих дел я с журналистами никогда не обсуждаю. К тому же Жюльен не сможет отказать мне в маленькой просьбе, если я постараюсь и распишу мистера и миссис Кавендиш по возможности черными красками. Нам с Жюльеном случалось и раньше сотрудничать в делах, где наши интересы совпадали, и это всегда давалось нелегко.
Я закончил историю рассказом о том, как меня вынесло на улицу вместе с остальными зрителями и как я наблюдал за последовавшим побоищем с безопасного расстояния. Жюльен кивнул, словно ожидал от меня именно этого. Аннабель выключила диктофон и улыбнулась:
— Огромное спасибо, Джон! Отличная статья получится, когда я сокращу историю до разумных размеров. Очень жаль, что вы лично не участвовали в свалке…
— Мне тоже жаль, — ответил я. — Быть может, в следующий раз.
— Последний вопрос…
Она потихоньку включила диктофон, а я сделал вид, будто не заметил.
— Ходят слухи, что Темная Сторона была в свое время создана с определенной целью и данная цель каким-то образом связана с происхождением и личностью вашей без вести пропавшей матери. Вы могли бы что-нибудь к этому добавить?
— Увы, нет. Я не интересуюсь сплетнями. Но буду рад, если вы найдете возможным поставить меня в известность, когда узнаете правду.
Вздохнув, девочка выключила диктофон. Жюльен предупредительно распахнул дверь, и Аннабель ушла писать свою статью. Жюльен закрыл дверь и вернулся ко мне.
— Ты редко сотрудничаешь с прессой так легко и охотно, Джон. Я предполагаю, ты собираешься попросить об ответной любезности?
— Ничего такого, что заставило бы тебя пойти на сделку с совестью, Жюльен. Если я случайно уничтожу Кавендишей, это не разобьет твоего сердца, правда?
— Нет. Они подлецы и паразиты. Одно их присутствие разлагает Темную Сторону. Совсем как Маски Смерти в мое время, только без того блеска. Но они могущественны, богаты и имеют обширные связи. Как ты собираешься с ними бороться?
— Есть у меня кое-какие соображения. Это касается их новой звезды Россиньоль. Ты знаешь о ней что-нибудь?
Жюльен подумал и вызвал по интеркому Аргуса — репортера светской хроники. Тот вплыл в комнату в образе Кайли Миноуг, одетой как монахиня. Она присела рядом со мной, сумев при этом полностью показать свою безупречную ногу. Жюльен свирепо глянул на Аргуса, и Кайли приняла приличную позу.
— Извините, босс.
— Россиньоль.
Аргусу этого оказалось вполне достаточно.
— Как и все, я знаю о самоубийствах, предположительно связанных с ее пением. Доказательств однако никто пока не нашел. Долгое время мы предполагали, что это обыкновенная реклама. К тому же среди самоубийц до сих пор не было ни одной знаменитости, ни одной важной шишки, поэтому власти и не реагируют. Они никогда ничего не делают, пока их не заставят обстоятельства. Да… Говорят, что от успеха Россиньоль для Кавендишей очень, очень многое зависит. Этот успех им нужен позарез. Их финансовые дела далеко не так блестящи, как кажется широкой публике. Многое было вложено в недвижимость на Темной Стороне, погибшую во время последней войны ангелов, и уж конечно, страховка не покрывает божьего промысла. Или чертова промысла. Или деяний ангелов. В контрактах