Вандализм для Темной Стороны — дело довольно обычное, и в фирмах, специализирующихся на срочном ремонте, недостатка нет. Расценки у них неизменно безбожные. В настоящее время ремонтники завалены заказами: войны ангелов закончились совсем недавно и разрушения еще не устранены.
Похоже, с наличностью у Кавендишей нет проблем: подрядчика нашли немедленно.
Три мага-строителя собирали сбитые карнизы при помощи связывающих заклинаний. Я некоторое время любовался на то, как обломки сами собой взлетают с мостовой и собираются в единое целое, как хитрая головоломка. А вот бедолаге, который навешивал обратно входную дверь, не позавидуешь… Деревянный привратник и не думал вести себя прилично: плакал, сыпал проклятиями и обвинял всех подряд в бесчувствии и некомпетентности.
На Темной Стороне никто не брезгует бесплатным представлением, и на улице собралась порядочная толпа. Сборище, в свою очередь, привлекло торговцев, продающих зевакам всякую всячину, без которой те, безусловно, могли бы обойтись. Футболки, бесплатные билеты в клубы, куда в здравом уме никто не ходит, и особенно горячие закуски. Такая закуска обычно представляет собой булочку для гамбургера с какой-нибудь гадостью внутри, и стоит не так уж дешево.
Мертвец повел носом при виде очередного идиота в неопрятном халате, собравшегося вонзить зубы в нечто якобы мясное, завернутое в тортилью.
— Вот вам доказательство, если в доказательствах кто-то еще нуждается, — объявил он громко, — что туристы едят решительно все. Я всегда говорил: добросовестная реклама — ключ к успеху! Только представьте, как бойко пойдут дела, когда торговец начнет выкрикивать не ложь, но правду: «На палочке — еще шевелится! Пирожки, да не с котятами: не спрашивайте, как их зовут, — язык сломаете! Завтрак на скорую руку — вылезет скоро откуда не ждете!»
— Покупатель, будь бдителен! — подтвердил я. — Для Темной Стороны не найти девиза лучше. Все здесь не то, чем кажется…
Тем временем один из магов-строителей попытался восстановить какую-то деревянную конструкцию, применив заклинание, обращающее течение времени. Он немного перестарался: дерево пустило ростки. Толпа заулюлюкала; мы с Мертвецом с удовольствием присоединились.
— Здание прикрыто новой системой заговоров, — не забывая о деле, негромко сказал Мертвец. — Опасные заговоры, малозаметные, вот только от мертвых мало что можно скрыть. В основном проклятия и дистанционные чары. Очень многие настроены специально на тебя, Джон. Мы, кстати, сейчас находимся почти в пределах досягаемости. Кавендиши явно не жаждут твоего общества.
— Насколько это опасно? — спросил я.
— Вроде медвежьего капкана, только хуже. Зацепи хоть что-нибудь, и придется тебя ложкой отскребать от мебели.
— Ай, как нехорошо. Но мне надо увидеть Россиньоль. Есть какие-нибудь мысли?
Мертвец задумался, сдвинув брови. Публика на всякий случай расступилась пошире.
— Давай пойду я. Система опасна только для живых.
— Нет, — ответил я. — Во-первых, Россиньоль не станет с тобой разговаривать, а во-вторых, ты наверняка растревожишь это осиное гнездо. Система тебя хоть и не остановит, но заметит непременно. Нам нельзя привлекать внимание. На их стороне один из Могущественных. Иона.
— А, юный Билли… Это действительно плохо. Он может нагадить всерьез.
— Вполне возможно, что Россиньоль по-прежнему в своей комнате на втором этаже. Там ее охраняют два боевых мага. В прошлый раз я взял их на пушку, но мне не хочется пробовать снова. И кто знает, какие еще сюрпризы…
— Чего ты, собственно, хочешь, Джон? — перебил Мертвец. — Мы не можем топтаться здесь вечно. Пойдут слухи. У нас есть задача: добраться до твоей ядовитой певчей птички. Как насчет окольных путей? Думай, Джон, у тебя это получается хорошо.
— Если мы не можем до нее добраться, — сказал я, помолчав, — ей придется выйти самой. Мы дадим ей знать. Большая часть персонала сейчас снаружи, стараются не путаться под ногами и ждут, когда закончится ремонт. Сообщение передаст тот, кого мы сможем подкупить, убедить или запугать.
— И как ты найдешь такого? — усомнился Мертвец. — Используешь свой дар?
— Ни в коем случае, — сказал я. — Последнее время я им злоупотребляю. Ты ведь знаешь, в такие моменты меня видно издалека, как маяк ночью. Для моих врагов это очень удобно. Кое с кем из них ты знаком, не правда ли? Так что сегодня ограничимся здравым смыслом и дедуктивным методом. Обойдем все местные забегаловки: труженикам шоу-бизнеса необходимо восстанавливать силы. Уж это мне известно.
Все нужные люди отыскались поблизости, в кофейне «Пчелка». Чистое, приятное заведение, хотя свет, на мой вкус, слишком яркий. Официантки в черно-желтых пчелиных костюмчиках, механически улыбаясь, разносили напитки и закуски, раскачивая усиками на голове и не без труда удерживая равновесие на высоких каблуках.
Хористки из «Пещеры Калибана» сидели и пили кофе в углу, за плотной завесой табачного дыма. Там же нашелся и Ян Аугер, музыкант и мастер на все руки — единственный человек, которого наше появление, кажется, не огорчило.
— Опять ты? — Платиновая блондинка, дублерша Россиньоль, презрительно стряхнула пепел на пол. — Ходячее стихийное бедствие! Пока ты не появился, все шло нормально. А теперь мы имеем самоубийство у самой сцены и полный разгром. На месте властей я бы тебя выслала — так, на всякий случай.
— Уже пробовали, — сообщил я спокойно. — Как видите, я опять здесь. Мне надо передать Россиньоль весточку.
Я огляделся, но не нашел на лицах хористок никакого сочувствия. Не могу их винить. Плохая репутация, которая меня столько раз выручала, иногда мешает: приходится нести бремя ответственности за все беды, какие приключаются вокруг.
— Этот твой дурно одетый бледный приятель — кто он? — спросила платиновая блондинка.
— Мертвец, — ответил я. — Прошу любить и жаловать.
Вокруг стало тихо.
Ян Аугер вздохнул и поднялся со стула.
— Потолкуем снаружи, — сказал он. — Не сердись на девочек. Они боятся потерять работу.
Под опасливыми взглядами клиентов и персонала мы подошли к дверям.
— Я очень беспокоюсь о Росс, — сказал Ян Аугер. — После того самоубийства Кавендиши от нее ни на шаг не отходят. Говорят ей, что делать, что говорить и что думать. Спят и видят, как использовать последние события в рекламных целях. По-моему, их больше ничего не интересует. Росс сейчас очень хорошо охраняют. Практически она находится под стражей. Ты все еще хочешь ей помочь, Джон?
— Разумеется, — ответил я. — Так ты передашь ей сообщение?
— Вполне возможно. По крайней мере, у одного из нас может получиться.
— А с которым из вас я сейчас разговариваю? — спросил я.
Ян Аугер явно повеселел:
— Со всеми сразу! Я, видишь ли, синхронный триплет. Одна душа, три тела и никаких временных задержек. Хорошо играю на нескольких инструментах сразу. Маманя всегда говорила, что богине судьбы при моем рождении случилось заикнуться. Сейчас другие двое в клубе, приводят сцену в порядок. Они все слышат не хуже меня. Что же ты хочешь ей сказать?
— Ничего хорошего. Она у Кавендишей не первая. Не так давно они пытались раскрутить с применением магии другую девочку, Сильвию Син. Сильвия превратилась в чудовище в самом буквальном смысле. Я видел ее собственными глазами и не хочу, чтобы Росс попала в такую же мясорубку. Если она потихоньку улизнет из клуба, мы встретимся где-нибудь в тихом месте и решим, что делать дальше. Не верю я, что для Кавендишей ее интересы превыше всего. Пусть Росс поторопится! Я думаю, выскользнуть наружу будет не слишком трудно. Телохранители больше интересуются теми, кто хочет пробраться внутрь…
Ян Аугер помрачнел.
— Сильвия Син… Давно не вспоминал. Никак не мог понять, что с ней случилось. Один из нас… В общем, я поговорю с нашей девочкой. Думаю, она меня послушает. Кавендиши куда-то уехали, а без них Росс всегда маленько оживает.
— Мне тоже показалось, что Кавендиши на нее дурно влияют, — согласился я. — Могли они и ее тоже?..
— Не знаю, — сказал Ян. — Когда Кавендиши обсуждают с ней частные вопросы, близко не подойдешь. И Росс изменилась, когда поселилась в комнате на втором этаже. Самоубийства… думаешь, все из-за того, что с ней что-то сделали?
— Вполне возможно.
— Ну хорошо. Если у меня получится и если Росс сможет выбраться из клуба, где вы встретитесь? Место нужно подыскать хорошее, спокойное, чтобы ее никто не узнал. Не забывай, она у нас теперь знаменитость.
— Я знаю, где можно спрятать знаменитость, — подал голос Мертвец. — Замечательное место! Можно спрятать целую толпу знаменитостей. Скажи Россиньоль, что мы ждем ее в «Дивах».
«Дивы» — один из самых знаменитых ночных клубов Аптауна, хотя слава его отчасти скандальная. Там можно увидеть и услышать любую знаменитую певицу настоящего или прошлого. Конечно, они не настоящие. Они, если уж на то пошло, даже не женщины. Трансвеститы, принявшие образ своих идолов и достигшие в этом совершенства. Они не только создавали совершенную иллюзию, они продвинулись на шаг дальше: создали канал для проявления таланта и подлинной личности своих героинь. Живые или мертвые, звезды шоу-бизнеса не минуют «Див» — по крайней мере, в лице своих полномочных представителей.
Мертвец явно был здесь своим человеком. Низко поклонившись, швейцар распахнул перед ним дверь. Никто не поинтересовался, являемся ли мы членами клуба и не спросил платы за вход. Гардеробщица в образе Силлы Блэк[3] подмигнула Мертвецу по-свойски, меня же старательно проигнорировала. Дело привычное. Если Мертвец — звезда Темной Стороны, то я — антизвезда.
Внутри царила варварская роскошь: цветы, шелк и яркие краски. Интерьер в стиле ар деко, на потолке мирно соседствуют люстры и зеркальные шары, а по сторонам все те предметы декоративного искусства в стиле кич, на которые вам когда-либо случалось смотреть, содрогаясь…
Народу было много, и шум стоял ужасный. В «Дивах» жизнь всегда бьет ключом. Официантка повела нас по узкому проходу между столиками. Все официантки сегодня изображали Лайзу Минелли в фильме «Кабаре». Усевшись за столик в углу, мы заказали Лайзе напитки, как всегда, несуразно дорогие. Я потребовал кока-колу. Это не так просто — получить колу. Каждый раз приходится повторять одно и то же: «Нет, мне не нужна диетическая! Я хочу настоящую! Я хочу человеческую! Поганую соломинку тоже оставьте себе!» Мертвец заказал бутылку джина и самую дорогую сигару, какая у них есть. Я мысленно приплюсовал счет к накладным расходам. Некоторые дела могут вас разорить, если не относиться к подобным вещам внимательно.