Например, пришлось заняться постройкой неприметного, комфортабельного шалаша, просто чтоб без помех поделиться планами на личный терем дворцового типа. И никаких аллегорий – шалашик получился вполне уютный, и терем не казался чем-то несбыточным.
В первый для Горика раз она меня не на шутку напугала. Страстно простонала. – Назови истинное имя!
Я как с того дуба рухнул, говорю. – Дима.
А она мне. – Шалона.
Спрашиваю, совсем обалдев. – Чья шалона???
– Твоя! Это моё взрослое тайное имя, Ди-ма. Мы обменялись именами, теперь принадлежим друг другу, боги свидетели!
Меня натурально пробило на «хи-хи», несмотря на то, что я, походу, ненароком подженился. Глупость, конечно, но если вдуматься, не глупее оттиска в книжечке, по крайней мере, здешние люди в эту мистику верят больше, чем в моём мире верят в святость регистрации в ЗАГСе.
По странному выверту сознания я подумал, что у аборигенов не может быть измен и разводов – если тайное имя сообщать без разбору, оно быстро перестанет быть тайным, а если не было обмена именами, значит, и измены не было – очень удобно, практично и без лишних формальностей. В общем, получилось романтично, миленько так, организм доложил о готовности продолжить с новыми силами.
Благо, сил хватало не только на любовь. Первое задание Остромысла, изучить систему охраны, я выполнил без особого труда при содействии склонённой к сотрудничеству части населения. Светлана всякий раз, когда у неё не было других серьёзных дел, заступала в дозор, но категорически отказывалась выходить без сопровождения, и Отеня отправлял за мной мальчишку посыльного.
Я, вообще-то, знал, в какие дни у неё дежурства, при желании – хоть каждый день, но мне-то нужно было и в кузнице работать. Закончилось это истязание крупным разговором Карислава с Отеней, кстати, и погодка переменилась, пошёл первый снег. Мужики засобирались на охоту, я подналёг на изготовление меча.
Принцип кузнецы схватили налету, всего-то сковать клинок из сорока железных полос, да закалить на два раза. Я и не скрывал ничего – любуйтесь на здоровье, один хрен повторить не сможете. Заковыка заключалась в двух приборах – секундомере и термометре. Ещё в Веснянке мастера-реконструкторы вдалбливали нам древние приёмы отсчёта времени по приговоркам и определения температуры пламени, железа, по запаху, цвету.
У Владислава тоже были свои секреты, которыми он щедро делился с сыновьями. Для меня же эти сельские работнички роднёй не являлись, Кариславу я обещал только сделать меч на его глазах, что-то говорить при этом счёл необязательным.
Когда приступил к шлифовке клинка, Карислав невзначай предложил показать, как изготовить хотя бы исходные железные полосы. Типа тогда они сами подготовят заготовки для второго меча, пока я довожу первый до состояния полной готовности.
Пришлось действительно чему-то их учить – делать рукояти, ножны, шлифовать, гравировать – а самому выполнять свою часть договора, ковать второй клинок. Впрочем, закончить его так и не смог. В день рождения первого клинка устроили настоящий праздник.
Меч в ножнах повесили на крюк в кузнице, где он должен будет меня дожидаться. Карислав зарезал барашка, на празднование пригласили видных представителей рода. Пили мёд, ели мясную похлёбку, плясали под пение рожков. Точно помню, что в тот вечер в питьё успокаивающий эликсир не добавлял.
Как уснул, не помню, зато на всю жизнь запомнил пробуждение. В клетке на скрипящих по снегу санях. Рядом на резвых, сильных конях ехали люди в сверкающих шлемах, в кафтанах под доспехами, с оружием. Кто-то ещё сидел, обхватив колени, в углу клетки. Я захрипел, человек поднял лицо, я узнал Светлану.
* * *
Разговаривать нам не мешали, вообще, не обращали на нас внимания. Света коротко ввела меня в курс дела. Село навестили люди боярина Ставра, сборщики налога в пользу Новограда. Пришли они не первый раз, и закончился визит традиционно фактическим разграблением рода. С прошлого года ещё остались недоимки, да в этом не досчитались мёда, воска и пушнины. И не важно, что для пушнины ещё рановато – сборщики ходят в полюдье, когда сочтут удобным для себя.
За недоимку им выдали на продажу в граде приблудного сироту и безродную девку, что спуталась с чужаком. Вот так просто. Я почему-то не очень удивился, отношения с родом Отени складывались без особой теплоты. Да и не виноваты они по большому счёту – даже если Остромысл и заинтересуется моей судьбой, что, с точки зрения лесовиков, маловероятно, передавал он меня, не оговаривая условий.
Я не впервые слышал имя боярина, и мысль проехаться до Новограда на халяву казалась соблазнительной. Но я же оставил в той несчастной деревухе собственноручно выкованный меч! Придётся вернуться хотя бы за ним, а в остальном… посмотрим, как поведут себя селяне.
Я привстал в клетке, огляделся. Впереди ехали ещё трое гружённых саней, да сзади пара возов. Ждать ночи особого смысла я не видел – скорей всего без охраны не оставят, да и возвращаться придётся намного дольше. Оставалось только попросить конвой немного отстать и открыть клетку. Я выбрал самого «доброго» с виду бородача, ехавшего ближе всех. – Что, служивый, тяжко тебе?
Он бросил на меня небрежный взгляд, поколебался, дорожная скука всё-таки взяла своё. – А с чего ты думаешь, что тяжко мне?
– А как же? Всё в седле, да в седле! – Посочувствовал подросток звонким голосом.
– Это да. Зато и доля наша с ваших берлог да с вас самих хороша! – усмехнулся вояка.
– Ночами хоть отдыхаешь, красавец? – беспокоюсь с тревогой.
– Бывает, что и ночью не до сна, а что ты спрашиваешь? – насторожился мужик.
– Так без баб столько времени! Видать, не дают тебе такому красивому покою ночами! А днём натруженной жопой в седло! – Сокрушаюсь горестно. Светланка залилась ехидным смехом. Мужик грозно обернулся ко мне, я зло усмехнулся. – Ну, что пялишься, шлюха? Уже что ль не в мочь?
Он поднял пику, развернул к нам коня, я добавил насмешек. – Ого! какая у тебя долбилка! Какого ж хрена тебе ещё надо?
Его грозно окрикнули. – Осади! Купи сначала!
– Да хоть пасть ему закройте! – Взревел мужик.
– А что? – подхватила игру Светланка – Ты ещё стесняешься, красавчик?
Служивые на конях отворачивались, скрывая усмешки. Оскорблённый с виду взял себя в руки, мы тоже пока притихли. Он невзначай подъехал к нашему вознице, что-то сказал. Тот направил сани к деревьям, обоз как раз заворачивал. Возницу окликнули, тот запричитал что-то про худую упряжь.
Ну, понятно. Последние сани скрылись за поворотом, с нами остались только двое охранников. Подъехали, детина спешился, вразвалочку подошёл к клетке вплотную. Постоял, разглядывая меня, клешнями вцепился в дверь, рванул на себя. Я, конечно, ждать не стал, подхватил Светку и запустил завизжавшую голубушку попой в негодяйскую тушу.
Сам прыгать не стал из-за второго вояки, ему должно было показаться, что я прыгнул навстречу первому, и тот потерял равновесие. Второй наклонился с седла, схватил Светку за ворот, а вот и мой выход, то есть вылет – выпрыгиваю из клетки головой вперёд, переворот в воздухе, приземляюсь всаднику на загривок. Сжимаю колени, задницу резко вбок, между ног хрустнуло.
Выхватываю из ножен меч, детина в этот момент отбросил Светку в снег. Оборачивается ко мне, вгоняю остриё в переносицу, меч проходит насквозь, выбивает затылочную кость с ошмётками мозгов. Свету скрутило рвотой, усмехаюсь – эстетически почти нет разницы.
Возница, наконец, вышел из ступора, впал в панику – с истошным воплем кинулся к дороге. Настигаю его в три прыжка, милосердно бью под левую лопатку, тело в короткой агонии заливает снег кровью.
Я, обрезав упряжь, освободил упряжных лошадей, коняжки галопом рванули от запаха крови в лес. Снял с убитых оружие, приторочил к сёдлам. Добрая добыча. Помог Светлане, вытер личико снегом, подсадил в седло, сам взгромоздился, и рысью прочь.
Через пять минут Света робко спросила, куда мы едем. Я предложил ей, было, отправляться пока к бабушке, но прикусил язык, там её легко найдут. По-хорошему нам следовало прямиком драпать к Остромыслу, но у меня оставалось одно незавершённое, очень важное дело.
Спросил, куда, по её мнению направится обоз? Света без тени сомнения заявила, что непременно вернуться в деревню и возьмут там за беглецов и убитых стражников сполна. Собственно, как и предполагал. Я должен их встретить, это то самое, ради чего пришёл в этот мир. Пусть на этот раз меня не станет искать кудесник, за мной есть кое-кто ещё.
– Света, любушка моя. Я вернусь в деревню и расплачусь сам. Пожалуйста, пообещай, что придёшь за мной на закате! Пожалуйста!
– Хорошо. – Она строго посмотрела в глаза. – Только дождись меня, Ди-ма!
* * *
В получасе ходьбы от деревни спешился и пошёл один, как и был, с голыми руками. Я очень боялся опоздать и почти не таился, машинально отметив внешние дозоры. Меня, конечно, видели, но не узнали, одиночного путника, подростка, просто не сочли опасным.
Стояла ясная морозная погодка, близилось время обеда, всё складывалось удачно. Я перебрался через потайной лаз в тыне, вылез у самой кузницы, вошёл внутрь. Карислава с братьями не было, наверное, ушли обедать, меня встретили только двое подмастерьев.
Застыли с открытыми ртами, бледные такие. Я спокойно снял меч со стены, вынул клинок, положил на плечо, ножны бросил на пол и, не сказав ни слова, вышел. В селе в предчувствии беды завыли псы.
С каждым пёсьим воплем от земли к небу устремлялся новый язык чёрного пламени. Рот наполнился кровью, в ушах загудело, завибрировала каждая клеточка, тело вспыхнуло, из горла вырвался вздох дракона. Я распахнул глаза к небу, принимая в себя его ярость. Мир выцвел и перевернулся, наполнился чёткими контурами, отчётливыми ощущениями.
Я медленно побрёл по деревенской улице – подросток с мечом на плече с понурой головой шёл, загребая ногами снег. Мне никого не хотелось видеть, запоминать…