Блин, вот положеньице! – Сказал, но это не то, что ты думаешь!
Она выглядела, как обманутая, обиженная девчонка!
– Милая, пойми, я же мог тебе этого не говорить!
– Зачем тогда сказал?
– Назови ему моё имя, и он пойдёт за тобой. Скажи ему «Дмитрий»…
– А Ди-ма?
– А Дима я только для тебя, Светочка! – Я начал злиться. – Скажи «Дмитрий приглашает вас, Григорий Петрович, поговорить с волхвом». Запомнила?
– Он тоже сказал тебе своё тайное имя! – воскликнула она горько.
– Это просто наши настоящие имена! – Она явно не видела разницы.
– Да там их все знали! – Света в ужасе прикрыла рот ладошкой.
– Достала, сука! Проваливай и приведи сюда Остромысла! – Взорвался я и проговорил сварливо. – Пусть теперь он попытается доказывать, что не верблюд.
– Это у вас так называется? – Ухмыльнулась Света.
– Ну, иди уже! – взмолился я.
– Хорошо, любый мой, я постараюсь быстро, – подхватилась она. – Да, похлёбка в котелке, съешь до вечера, а то к утру пропадёт. И не забудь вымыть руки! И долго не сиди на морозе! Обещаешь?
– Обещаю! – Заверил её, как умел, искренне. Светлана, наконец, вышла. Я с облегчением вытянулся на шкурах.
Глава 12
Светлана вернулась с ведуном на следующий день ближе к полудню, когда я уже сидел на лёгком морозце и немного беспокоился. Вчерашняя похлёбка до вечера, конечно, не дожила, к тому моменту полностью всосалась организмом, осталась лишь в памяти и только раздражала воображение.
Задолго до появления в поле зрения услышал лошадиный всхрап, шорох саней по снегу, даже определил направление и дистанцию. Чтоб не злить Свету, тихонько поднялся и скрылся в землянке, завалился на шкуры и принял подобающий вид. Через четверть часа послышались характерные шумы – невдалеке остановилась лошадь, лесовики разгрузили сани, отбыли восвояси. Ещё через минуту в землянку вошли Остромысл и Светлана.
– Здрав будь, Горислав! – Поздоровался ведун. – Звал?
Вот те раз! Когда это я его звал? Я на него непонимающе уставился, пробормотал. – Здравствуйте.
– Плох он ещё, – пояснила Света, – мог не узнать. – Улыбнулась мне. – Проголодался? – я кивнул.
– Вот мы гостинцев привезли! – вынула из сумы узелок, кувшинчик, – селяне просили передать. Уж так радуются, что живой ты и поправляешься!
– Угу, – я угрюмо проворчал под нос. Вот о чём совсем не хотел вспоминать! Не очень мне верилось, что кто-то там может за меня радоваться, порой от стыда сам был не рад, что живой. Она развернула узелок, расстелила передо мной тряпицу, а там варёные яйца, мясо, лук! Думаю, ладно, пусть радуются.
– Погоди, Горислав! – молвил кудесник строго. – Испей эликсира пред едой, на-ка, – и фляжку мне протягивает. Я принял сосуд, отхлебнул, Остромысл молвил. – Вот молодец, посиди спокойно, – и тюкнул Свету посохом по темечку! Та рухнула без чувств. Я рванулся, но порыв мой остался сугубо душевным – не смог пошевелить и пальцем! Даже обругать его не получилось, мышцы не слушались. Попробовал испепелить злыдня взглядом, сам нарвался на его насмешливый взгляд. Смутился, попытался отвести глаза, но и это не удалось.
– Славная девочка, – заметил колдун ехидно, – ты не против?
Конечно, я был против! В глотке заклокотало, волосы на затылке зашевелились, в голове оглушительно ухала кровь, дрожащие руки потянулись к его глотке…
– Ого! – он выглядел очень удивлённым. – Парень, ты просто не представляешь, на что способен!
Отчего ж? Очень хорошо представляю, как оторву ему клешни! – Я те-я, су-а, – получилось у меня молвить. Остромысл вздохнул грустно и приложил меня посохом по лбу. Очнулся я оттого, что он натёр мне снегом лицо – не поленился наружу сходить, Черномор хренов! Руки и ноги мои оказались крепко связаны, в рот запихнул тряпку. Я скосил глаза и увидел лежащую рядом тоже связанную Свету.
– Вот теперь слушай внимательно и постарайся не перебивать, – проговорил Остромысл, присаживаясь на шкуры. – Я тебе уже говорил, что прошёл подготовку на уровне спецслужб. Среди прочего меня обучали методам ментального воздействия, – он кивнул в ответ на мой заинтересованный взгляд, – да, упрощённо это – отвод глаз. Под моим воздействием люди не могут меня даже заметить без моего на то разрешения. Позже я преподам тебе основы, сейчас же хочу отдельно заметить, что я легко определяю попытки такого воздействия на меня или на других людей. Так вот эта милая девочка при мне манипулировала взрослыми мужиками, в то же время никак не реагируя на мои осторожные посылы. Вообще никак не реагируя – она имунна к воздействию. Извини за меры предосторожности, но сам понимаешь, чем я рисковал, отправляясь с ней к тебе – зная, что ты под её контролем, и черти тебя дери, зная, на что ты способен!
Я миролюбиво промычал сквозь тряпочку, он небрежно освободил мне рот. – Понятно. Ты можешь снять воздействие?
– Мог бы, задери вас черти! – прорычал он, – если б чувствовал на тебе её влияние, но его нет… вернее, я вижу, что она тебя просто охмурила, и ты готов убивать за неё!
– Если что убивал я не за неё, мне, оказывается, достаточно для этого просто подходящего настроения, – сказал я отрешённо. – Её-то нафига оглушил, чудила?
– Чтобы без помех предупредить тебя о воздействии. Ты главного не понял – она, скорей всего, местный волхв! – Поделился он сенсационной тайной. Я сказал равнодушно. – Спасибо, сам уже догадался.
– Как догадался? – Остромысл пытливо в меня вгляделся.
– По множеству признаков, – я пожал плечами, – и она мне потом сама призналась.
На его рожу стоило посмотреть! Говорю подчёркнуто вежливо. – Не будете ли вы, Григорий Петрович, любезны, освободить нас, привести девушку в чувства и извиниться? А то жрать охота, сил нет!
Ведун развязал меня, я сразу потянулся к еде и, пока он приводил в порядок Свету, успел сжевать кусок варёного мяса, два яйца со скорлупой и луковицу. Любая моя открыла ясны оченьки и молвила слабым голоском. – Вот ведь старый ты верблюд, Остромысл!
Тот пробормотал: «Почему верблюд?», спохватился и перешёл на местный язык. – Прости, Светлана, я думал, что Горик не знает… э…
– Что не знает? – она резко села на лежанке, опершись мне на плечо. Блин, кусок из-за неё уронил, а этот мудрец вдобавок сказал по инерции, – ну, что ты волхв.
– Точно верблюд! – проговорила она про себя, потерев ладонью нахмуренный лобик. – Ты, кажется, хотел мне что-то сказать?
– Э… ну, раз уж так удачно сложилось, что ты действительно волхвица, – Света улыбнулась, – то есть волхвуша! – Она прыснула в ладошки, кудесник не сразу собрался с мыслями. – Да! – обернулся ко мне, – ты можешь хотя бы не чавкать?
В ответ я кивнул, тщательно прожевав, проглотил, протянул ему кусок мяса. – Давай-ка я тебе немного помогу. Свет, можно спросить? – Она печально вздохнула, я поспешил пояснить. – Понимаешь, пока ты была без сознания, Остромысл выразил опасение, что ты на меня плохо влияешь. Вот чтоб он убедился, что это не так, можно?
– Спрашивай, – сказала она строго.
– Решение опоить меня и выдать приняли под твоим влиянием? – начал я по-деловому спокойно.
– Кого-то всё равно пришлось бы отдавать, Отеня не хотел наживать в селе врагов, а Кариславу очень понравился твой меч, – в тон мне ответила Света. – Я не возражала…
– А выдать тебя?
– Горик, – она улыбнулась, – для селян волхв моя бабушка, а я… ну, мы же трахались больше недели… в деревне!
– В самой деревне только пару раз! – возразил я несмело.
– И ты всерьёз думаешь, что никто ничего не знал? – Света посмотрела на меня как-то жалостливо. – Упреждая твой следующий вопрос, скажу – да, я не возражала против того, чтоб меня выдали с тобой вместе только затем, чтоб помочь тебе бежать в пути. Поверь, для меня это запросто. Я была уверена, что ты отведёшь меня в его логово, – она кивнула на Остромысла.
– Почему тогда не остановила меня? – задал я единственный волновавший меня вопрос.
– Тебя?! – воскликнула удивлённо. Светлана смущённо потупилась, – на тебя моя власть не действует, я не могу управлять людьми, если есть что-то личное…
– Я тоже тебя люблю, – я обнял её за плечи. Остромысл откашлялся. – Кхе-кхе, очень миленько. Только боюсь, что на тебя, Горик, даже я уже не смогу повлиять. Будем договариваться? Светлана, зачем тебе знать, где моё логово?
– Чтоб освободить наших охотников! Из-за тебя люди будут голодать, умрут дети и старики! – сказала она с вызовом.
– У вас же пять возов с данью! – напомнил я.
– Ну, я ж не могла тогда знать, что ты устроишь такое! – Светлана не утратила решительности. – И потом, что это за дань? Пушнина, мёд и воск! Жрать-то мы что будем?
– То есть дань можно спокойно забрать? – уточняю деловым тоном.
– За что? – опешила Света.
Я на секунду наморщил лоб. – Во! За то, что меня чуть не убили в их деревне! – и уточняю невзначай. – Так и не выяснили, кто в меня стрелял? – Света испуганно замотала головой. – Значит, будут платить, пока не выяснят! – сообщаю ей радостно.
– Знаешь, как это называется?! – проговорила она зло.
– Справедливость? – осторожно предположил Остромысл.
– Вот вы верблюды! – процедила Светлана на последних каплях злости и рухнула ничком на шкуры в рыданиях. По идее от меня ожидалось, что я полезу утешать, но она ж сказала – на меня её фокусы не действуют. Мы с ведуном обменялись проницательными взглядами и сообща принялись приканчивать гостинцы.
* * *
Светлана выплакалась, или убедилась, что слезами меня действительно не пронять, встала, вышла умыться и, вернувшись, перевела разговор в деловое русло. Насела на Остромысла, зачем он придумал привести меня в лесное селище. Ясно же, что не ради дани или славы, он и сам мог обобрать ни в чём неповинных, мирных людей.
Кудесник честно назвал причину – чтоб я помог выяснить, кто у них волхв. Светлана ожидаемо отказалась верить в этакую ерунду – вот такое наворотить, чтоб только поговорить с ней! Остромысл осторожно, иносказательно принялся объяснять, что сам он волшебник не местный, правил не знает. Хотел познакомиться с коллегами, да они, видать, сомневаются в его высокой квалификации. Я презрительно фыркнул и прямо высказал наши подозрения в адрес её коллег – что наводят они карателей на селения за долю добычи!