Счастливое сопение перекрывает грозный рык, дружескую атмосферу вспорол истеричный обиженный скулёж. Снова басовитое сварливое рычание, молодняк отходит, поджав хвосты. Поднимаю голову, в упор сердито смотрит Бука. Чуня, Ганс и Боец в неестественно напряжённых позах тяжёлыми взглядами провожают внезапно ставших очень послушными зверят.
Я виновато оглядываюсь на Старшую, та индифферентно мусолит кусок лошадиной задницы – не её уровня конфликт. Усаживаюсь, сутулюсь виновато, братцы подошли поближе, вальяжно разлеглись, взгляды нарочито направлены в сторону. Пытаюсь оправдаться. – Ну, поиграли с пацанами, что такого?
Насмешливый взгляд волка, это, доложу я вам… а тут четыре взгляда! Сразу! Проняло до донышка души – вот так глазами сказать, что всё им ясно, сами такими были, всё в принципе нормально, одно лишь но – матёрый волк не проигрывает никому и никогда, потому он и считается матёрым. Пусть я не волк, дело не во мне, а в стае – порядок должен соблюдаться.
Неловко как! Ладно, серые подростки, но я-то великовозрастный балбес, никак не наиграюсь. Братцы пошли со мною в бой, добыли стае много мяса, а я роняю свой и, главное, их авторитет.
За весёлой вознёй незаметно стемнело, одинокие звёзды тоскливо таращились из космического мрака на замёрзший лес, чужой забор, наши одинокие фигурки. Настала пора устраиваться отдыхать, волки сыто вытянулись на снегу, я вглядывался в посёлок.
В воротах внезапно вспыхнул огонёк, кто-то вышел с факелом, я даже знаю кто. Только у Светланы достанет смелости выйти к волкам… ну и ко мне, конечно. Встаю спокойно во весь рост, иду прямо на огонь. Братцам не нужны извинения, никто и ухом не повёл, не проводил и взглядом. Предупредительно замираю в двух шагах, Светино личико напряжено, вглядывается во тьму. – Ты один?
Ответ не нужен, просто подхожу. Протягивает факел. – Посвети, пожалуйста.
Ага, конечно, просто посвети! Вот за кого она меня принимает? Неужто всерьёз опасается, что я могу привести в село волков? Молча принимаю факел, упрёки, насмешки ни к чему – пора взрослеть и, кажется, не только Гориславу. Света смутилась, потупилась, заканчиваю сцену. – Веди.
Вошла в ворота, я за ней. Два стража с настоящими мечами бездумно пялятся в забор. Светлана закрывает створку, помогаю поставить запорный брус. Вернув ей факел, отхожу из круга света. Смущённо говорит. – Ой, знаете, я передумала. И вправду страшно, не пойду.
Лица стражей обретают осмысленные выражения, парень помоложе улыбнулся, степенный бородач вздыхает облегчённо. – Конечно, доченька! Живёхонек твой братец, на ёлочке переночует, а утречком придёт.
– Уж вы пустите паренька, пожалуйста!
– Непременно пустим и проводим… Ты у Листвяны гостишь? Вот к ней и проводим! – басит дядька. Парень решился выдать комплимент. – Как не уважить такую красавицу!
Светлана вся такая смущённая протянула ему факел, пока тот соображал, зачем ему эта слепящая глаза штука, растворилась во мраке. Подошла ко мне, взяла под ручку. Немного отошли, говорит насмешливо. – Красавица проголодалась? Или нажралась сырого мяса?
– Так, немного печени поел, – отвечаю в тон.
– А у бабушки Листвяны кашка с молоком, да с мёдом!
– Это местная волхва? – уточняю между делом.
– Волхва в урочище ждёт вестей, – сурово ответила Света и, потеплев голосом, – а Листвяна просто моя бабушка, мамина мама.
* * *
Встретила нас моложавая, я бы сказал, совсем молодая ещё женщина. Приветила, усадила за стол, а я как дурак прикидывал, сколько ей может быть лет, даже если считать, что Света у мамы была старшей, и бабушка её в свою очередь первой рожала.
Хоть убейся, получается под полтинник, коли их замуж отдавали сразу по получению паспорта. Ну, какие тут паспорта, если на вид тётке не больше сорока! Допустим, экология, ага – топят начерно. Фитнес с детства – всё вручную. А бабы загляденье, чудеса, да и только.
Наверное, такой у них колдовской корень в роду, вот и Света моя принцесса, щёчки разалелись, глазки сверкают. Кстати, надо будет при случае с мамой её познакомиться, а то впопыхах как-то всё получилось. А может и не стоит форсировать… Светлана решала, какую деревню бежать спасать первой, к бабушке значит, хех!
После трапезы Листвяна завела плавную речь. – Рада знакомству, Гориславушка! Ладный парень и муж отважный, Светланка не всякого удостоит! Вот и от нас вам почтение, будьте как дома, поболтаем немного, да я пойду…
– Что вы! – Вырвалось у меня, – не смеем вас так стеснять!
– Ничего-ничего, нам с дедом моим и в избе Совета привычно, – походя внесла бабушка сумятицу в мысли и продолжила ласково словесный поток. – Вам от всего рода почтение, что помогли нам отбиться от злых людей!
– Жданушке вашему! – добавила Света.
– Ох, и удивил добрый молодец! Дубиною от оружных злодеев село оборонил! – Воскликнула бабушка.
Так, значит, Ждан это который с дубиной. Штаны подсушил и в герои, а что? Разве кто-то возражает? Уж точно не я – он же мне спину прикрыл. Подыхать так неприятно, валялся бы сейчас, слушал песенку тётеньки Смерти, мне боги опять рассказали бы, какой я балбес.
Пусть лучше Ждан будет героем, нужно лишь кое-что уточнить. – Бабушка Листвяна, а кто ваш дед?
– Глава местного совета. – Строго проговорила Света.
– Очень рад! – От души улыбаюсь. – Передайте, пожалуйста, деду низкий поклон и всего три слова: пленные, оружие, броня.
– Всего-то! – Всплеснула бабушка руками. – А мы головы ломали, как избыть этакую мороку! Вот радость-то! Побегу, обрадую старика, до утра не ждите. – Женщина подхватилась, поднялся сквозняк, бухнула дверь – точно Листвяна.
Поднимаю на Свету виноватые глаза. – Извини, не хотел, неловко как получилось!
– Думаешь, надо было занять избу Совета? – девушка растерянно захлопала глазками.
– Да я не о том! Нет, конечно, просто здесь всё так…
– Не усложняй, просто сегодня здесь переспим, пойдём, любый! – Озорно засмеялась Светлана.
Глава 19
Странный вопль, кого-то душат, затыкают рот, он кашляет, хрипит, но истерично верещит. Насторожившись, принюхиваюсь и прислушиваюсь, Светин запах, её дыхание. Открываю глаза, полумрак, бледнеет миленькое ушко, платина волос. Уткнулась носиком в плечо, пальчики подрагивают на груди. На улице снова заорало. – Кху-кха-курр-еку!
Вздыхаю грустно – совсем одичал в колдовских урочищах, со сна петуха не узнал! Цивилизация, чтоб её, хотя как ещё нормальным людям ориентироваться во времени, нет у них этого чувства. Только по природным явлениям и повадкам животных. Значит, селяне просыпаются и нам пора собираться. Тихонько касаюсь губами жилки на виске, Светлана прижалась теснее, отпустила, потянувшись. – Утро никак?
– Петухи заорали, – бормочу виновато, – наверное, утро.
– А! – зевнула, – торопиться некуда, у нас не меньше часу…
– До чего?
– Да пока очаг разожгут, сварят кашу. Поспим?
– Как знаешь, – шепчу на ушко, обнимая, – попробуй…
– Ну, началось! И что застыл? Не бойся, дурачок, большой уже…
* * *
Завтракать пришли в избу Совета, собственно сам Совет во главе с дедушкой Светы уже ждал нас в полном составе. Поздоровались, отвесив очагу поклоны, нас пригласили за стол. Исходила ароматом каша, со всеми взялись за ложки. Про себя отметил, что присутствие Светы не вызвало даже удивлённых взглядов – так и следует. Когда поели, бабушка убрала со стола и сразу вышла, разобрали кружки с клюквенным кваском.
Светлана приподняла бровку. – Что скажешь, деда?
– Да что ж сказать-то? – метнул на меня любопытный взор и вновь уткнулся в кружку. – Диковинные творятся дела. Парнишка твой…
Я оборачиваюсь к нему, смотрю в глаза по-волчьи, дед поперхнулся, закашлялся.
– Дедушка, советники! – Задушевно заговорила Света. – Поверьте! Горислав добрый! Потому лишь вы всё ещё живы!
Советники угрюмо повесили носы – точно поверили, даже если поняли её не совсем верно. Девушка смутилась, видимо, до самой дошло, что сказала. Растерянно посмотрела на меня, пожимаю плечами – мол, я-то что? Решительно вздохнула. – Давайте-ка на прямоту. Отбились бы вы сами?
Дядька с кудрявой бородой поднял лицо, хотел что-то сказать, напрасно – Света не собиралась давать им слово. – Надеялись откупиться? Так мы дадим вам возможность собственными глазами увидеть, что вас ждало. Просто вооружайтесь, да следуйте за бабушкой Листвяной!
– Кхе… а волки? – спросил неуверенно дед.
– А не было волков! В селе их не видели и не увидят! – Убеждённо, как на предвыборном митинге, заверила Светлана. – Можете рассказывать детям какие угодно сказки. Потом. А сейчас, если хотите, чтоб были у вас дети…
Девочка явно не умеет соизмерять силу собственных талантов, просто ни в чём не знает удержу. То есть я смущённо поднимаюсь, ни на кого не глядя, иду за ней. На улице уже сказал, – вот ты даёшь!
– Да ладно, – отмахнулась, – не люблю уговаривать. Твоих хоть не придётся?
– Попробуй, – пожал плечами, – заодно расскажи, что удумала сотворить?
– Всё по дороге, пойдём, – бросила не оборачиваясь. Опять плетусь за ней, как рохля, вот что за стерва!
* * *
Светлана решительно скрипела лаптями. Ночью выпал снежок, сверкающим пухом присыпало крыши, пустынные улочки, наши одинокие следы протянулись до ворот. Стражники на посту отсутствовали, видимо, грелись в сторожке. Света выразительно взглянула на запорный брус, я покладисто отпер, деревяшка ухнула в сугроб у забора. Поднатужившись, сдвинул воротину, как раз только нам со Светой протиснуться в щелку.
– А запирать кто за вами должен? – донеслось из-за ворот. Наверное, это что-то из-за энергетики таких мест – во всех мирам самые охреневшие охранники встречаются на всевозможных проходных.
Светлана, не обернувшись, пошла по снежной целине к лесу. Иду за ней, ехидно улыбаясь. И точно – наступила на чуть приметную снежную кочку. Боец вскочил на лапы, с остервенением встряхнулся. Света плюхнулась на попу, закрываясь руками от снежного взрыва. Волк потянулся, зевнув протяжно, из сугробов показались любопытные носы.