ой взгляд на привычные понятия, взвешивал каждое слово, специально прикрывая простые мысли мистическим туманом.
Алёнке мистика просто кружила голову, Андрею вскружила голову просто Алёнка, оба они испытывали чистый восторг от Веснянки, от своих успехов, а пуще всего радовались успехам ребят, собственной нужности. Они во всех притчах видели только светлое, доброе, как дети, считали, что ночь всегда проходит, а день только наступает.
Добро всегда побеждает, и с этого молодых людей было не сбить, да и не ставил Горик перед собой такой задачи. Он считал, что всегда побеждает правда, и она не обязана быть при этом доброй, в чём наивным прекраснодушным восторженным юнцам непременно предстоит убедиться.
Горислав оставил их на время в покое, поскольку ему действительно улыбнулась удача. Дмитрий не задал ни одного вопроса, ни взглядом не выразил отношения. Горислав и на него бы махнул рукой, если бы не тренировочные схватки – в них Дима преображался, на него явно что-то накатывало. Парень отдавался поединку во всю мощь души, не признавая компромиссов, главное – не признавая поражений.
Казалось, что он жил в поединках, от боя до боя, всё, что напрямую не касается боя, для него будто не существовало. То есть не являлось существенным – Дима не производил впечатление зацикленного, заторможенного, ненормального человека, он улыбался шуткам, часто сам был ироничен, отдавал должное и девичье красе, и вкусной пище, да просто элементарному комфорту.
В обыденности жил один ещё довольно молодой улыбчивый, спокойный парень, а с мечом оживал другой – сосредоточенный, коварный, очень терпеливый и решительный боец. Горислав заметил, что ему не достаёт противников, с которыми можно не сдерживаться, за которых не нужно бояться. Горик просто из интереса решил проверить, насколько его хватит, и всё свободное время стал уделять Дмитрию.
Тот, осознав, что это вызов или проверка, с восторгом ринулся Горика убивать, впрочем, ни мало за него не тревожась – благодаря дару богов Горислав за годы упорных тренировок стал пока никем непревзойдённым мастером меча. Схватка насмерть будоражила обоих, хотя Диму всё-таки намного больше. Сам Горик, пожалуй, смог бы убить Дмитрия, но для этого ему потребовалась бы ярость, упоение боем – обычное, в общем-то, Димино состояние.
Изрядно подустав от столь острого развлечения, Горислав улучил возможность поговорить с Димой наедине и спросил просто. – В чём твоя проблема?
– Командир, извини.
Горика всегда смешило это его обычное обращение, он улыбнулся. – Да ладно, по мне так всё нормально – это у тебя проблемы.
– Сильно заметно? – с полуулыбкой спросил Дима, Горик серьёзно кивнул. Дмитрий со вздохом буркнул. – Это война, командир. Вот и бухать мне нельзя…
Горислав не стал скрывать серьёзной заинтересованности. Дмитрий, с трудом подбирая слова, начал рассказывать. Не то, что он пьяный буйный или агрессивный, всё с этим нормально, но случись что, убить или покалечить может запросто. Ему совсем нельзя драться, выпивши, а это для него просто как голым ходить. Он всегда мог постоять за себя и за друзей и совершенно не представляет ситуации, когда нельзя слова сказать в ответ. А где слово, там и без слов короче объясниться, особенно с хамами. Дело совсем не в том, что просыпаются боевые рефлексы, или съезжает сбитая войной планка – он всегда был не прочь подраться. Просто на войне впервые испытал нечто…
– Понимаешь, это походу как героин, – смущенно рассказывал Дима, – ну, или водка. Кому-то пофиг, а других уносит и забирает с первой дозы. Секунды растягиваются в часы, ты всё видишь, как оно на самом деле – отчётливо, ярко… всё делается простым и ясным… ты жив, кто-то умер, часто только потому ты и жив, что кто-то умер раньше. Есть они со своими страхами и злобой… и мы с нашей правдой…
Горислав даже ущипнул себя за запястье, чтоб убедиться, что вот это он слышит наяву от «современного» человека! Самым удивительное, что вот это чудище три года на его глазах, рядом с ним жил учился, дрался, работал и ни словом, ни жестом себя не выдал! Впрочем, Горислав счёл это знаком благосклонности богов, поскольку знай он о Диме раньше, тот не получил бы столь основательной подготовки.
На тот же момент оставались чисто технические, по мнению Горика, вопросы – убедить парня, что сам Горик не псих и не выдумщик, что всё на самом деле – Диме всерьёз предлагается перейти в иную реальность, в тело и сознание подростка, и совершить вендетту с неясным количеством целей на любых угодных богам условиях.
Глава 1
Я шёл за Егором через лес и слушал неторопливый рассказ. Сам себе не верил, что действительно иду и слушаю именно Егора, не сдвинутого на мистике юнца или упоротого реконструктора, а того самого виртуоза меча, поэта и любимца дам! Вот вам, бабушка, и «мастер слова и клинка»! Да псих просто! То есть, непросто, простой псих это я, а Егорка… да слов не найти!
Он закончил рассказывать, мы шли в молчании, я не знал, что сказать… Собственные слова показались чужими. – Почему ты думаешь, что я буду исполнять твой долг кровной мести, пусть даже в твоём теле?
– Потому что верю тебе, – сразу отозвался Егор, – поверю, если скажешь, что исполнишь мщение.
– Просто скажу, и всё? – кто-то за меня продолжил этот бредовый разговор.
– Конечно, – он пожал плечами, – брату я обязан поверить. Ведь мы побратаемся.
– Как? – уточнил я, подумав, что это какое-то испытание. Или, может, проверка, обряд… ну, Егор взаправду загадочный парень, странный…
– То есть ты согласен? – я кивнул. Он остановился. – Ты понимаешь, что возьмёшь на себя, став мне побратимом?
– Объясни, – ко мне стало возвращаться нормальное восприятие. Я повторил серьёзно. – Без иносказаний всё понятно объясни.
– Хорошо. Побратимы разделяют врагов и друзей, заметь – только личных. Веришь или нет, но я остался в роду один… я старший, мои побратимы становятся родовичами. На тебя простирается благосклонность родных богов и предков наших – они станут твоими богами и предками.
Я хотел заметить, что не знаю никого из них, но Егор меня упредил. – Тебе не обязательно им молиться, достаточно чтить в душе. Они тебя узнают всегда и в любом обличье…
– Почему ты сам не вернёшься? – подумал я о его предложении.
– Это связано с логикой миров. В одном мире просто не должно быть двух меня… вся моя жизнь здесь будет стёрта, будто и не было, получится, что я никуда не уходил…
– А в разных?
– Тут дело в понятии «одновременно». Для разных миров оно неприменимо. Выражается это в том, что, с моей точки зрения, время в моём мире остановилось. А для тебя после перехода туда остановится время здесь…
– То есть я вернусь в ту самую секунду, из которой уйду? И… вся моя жизнь там сотрётся, будто я никуда не уходил?
– Да. Вспомни об этом, когда захочешь вернуться.
– Хорошо, не забуду. Почему я не могу совершить переход в своём теле?
– Потому что ты его вообще не можешь совершить, – Егор улыбнулся! – Перенос совершают боги. Теперь смотри внимательно – возможно… – я не уверен, повторяю – возможно, что они перенесут тебя с какой-то целью. Что ты сможешь сделать там в своём теле?
– А в твоём?
– В моём тебя не убьют сразу как чужака. И кудесник будет искать Го… э… меня. Ещё раз повторяю – с какой-то целью. Единственной такой целью может быть только месть, единственная угодная богам кровавая жертва…
– Ну, ты в это веришь, – сказал я неуверенно.
– Да! – его глаза сверкнули. – Именно поэтому я разговариваю с тобой! Итак, ты согласен стать мне побратимом?
Вот если бы он спросил меня об этом сразу и только потом рассказал, зачем ему это нужно, я бы его послал. Но Егор сначала что-то попытался объяснить и потом спрашивает моего согласия на всё сразу… Он что же, получается, не гонит что ли? Другой мир, боги, род, гибель и кровная месть – это всё по-настоящему? Он просто не может всё это говорить всерьёз! Только не Егор! Но Егор никогда не болтает попусту…
Я решился. – Да!
Егор расстегнул кнопочку на ножнах, – дай руку! – ножом полоснул по ладони, порезал свою руку, мы стиснули рукопожатие. Он вынул из кармана тесёмку, связал руки. – Присядь на корточки. – Я присел по его примеру. Он срезал немного дёрну, приложил руки к земле, накрыл срезанным куском. – Небо свидетель – наша кровь смешалась, Мать Земля приняла. Нарекаю тебя братом. Твоя кровь отныне моя. Клянусь оберегать всех, кого любишь, твои друзья отныне мои. Твои враги – мои. Повтори.
Я повторил за ним клятву слово в слово. Мы встали, Егор развязал ладони, странно – из пореза не шла кровь!
– Земля приняла кровь и клятву. Сам-то в это веришь? – он заглянул мне в глаза.
Я не стал лукавить, пожал плечами. – Посмотрим.
Егор ухмыльнулся. – Что ж, тогда пойдём, осталось недалеко.
Мы в полном молчании прошли ещё с пару километров. В лесу почти стемнело, когда вышли к завалу. Егор остановился, спросил, – что ты видишь?
– Хм, – я покачал головой, но всё-таки вгляделся. – Завал как завал… – он резко обернулся ко мне. – Ну, да, я должен увидеть какого-то бородатого, ты ж рассказывал. Просто куча, хотя вон там, вроде, проход.
– Гм, кудесник из меня… – проворчал Егор.
– Да и я не пацан, – успокоил его и бодренько проговорил. – Нуте-с, что у нас дальше?
– Дальше, – повторил он и замолчал, опустив голову. – Брат…
Его голос осёкся, в нём явно происходила какая-то борьба. Егор закаменел скулами, проговорил угрюмо. – Брат, прости. Я просто не знал, что это будет так непросто…
– Что будет? – решаюсь ему помочь.
– Да вместо себя отправить тебя погибать, – выдавил он через силу. – Вроде бы, всё придумал…
– Что придумал? – мне стало интересно.
– Почти ничего, я сказал тебе правду… Ты мне не веришь, но тебе интересно – на то и расчет. Ты пройдёшь туда, примешь дар богов…
– Это какой? – мне стало ещё интересней.
– Ну, попьёшь из ковшика. Меня наделили быстротой мысли, и этим даром ты тоже будешь пользоваться, если пройдёшь…